-- Семенчик, помнишь вчера два офицерика сидели, мои друзья ими интересуются.

-- Как же. Помню. Шустовкий коньяк пили. Я удивился даже. Наше заведение не для поручиков.

-- А может, они из богатых семей, на войну-то всех посылают...

Официант усмехнулся.

-- Я-то тридцать лет работаю*, понимаю, кто есть кто. Этим поручикам такие заведения явно непривычны. Да и когда первый раз я их видел, так их Юрий Маркович угощал.

-- А кто это?

-- Как сказать... Из тех, кто в войну разбогатели. Юрий Маркович Соловейчик. Часто у нас бывает. Он на подхвате у Красильникова работает. Это серьезный коммерсант.

-- Тоже ваш клиент?

-- Иногда бывает, но редко.

-- А про этих парней...

-- Вчера они как пришли, сказали, что им могут по телефону позвонить. Харитонову, сказал, позвонят. Сидели, пили. Потом и в самом деле им позвонили - так они тут же и ушли. Я видел, на извозчика вскочили. У нас вечером всегда стоят...

-- А в первый раз, когда они были с Соловейчиком?

-- Угощались они за счет Соловейчика. Да, там еще один был. Усатый, с узким лицом, обликом - джентльмен. Я его с Юрием Марковичем нередко видел.

-- Не этот? -- Я показал фотографию Савинкова.

-- Именно он. Только тут он с усами, а у нас был без них.

(*В сфере общепита люди начинали работать очень рано - сначала как "мальчики", потом профессионально росли.)

Нет, ну это ж надо! Великий конспиратор, блин. То ли его крутизна - это миф, то ли он уже совсем оборзел в условиях демократии. Хотя... Террористы во главе со знаменитым Санчесом-Шакалом* в 1975 году обсуждали свои планы захвата штаб-квартиры ОПЕК в шикарных ресторанах, причем спорили в полный голос. А ведь акция-то удалась... Да и вообще ребята Шакала отличались совершенно запредельным раздолбайством. И что с того?

Все эти сведения я привез Мише. Тот наморщил лоб.

-- А ведь что-то было про Красильникова.

Он стал листать брошюру.

-- Ты в конце смотри, это ведь явно нынешние дела.

-- Погоди, так, вот оно. Да только ничего хорошего. Компанию "Красильников и К" я приписал просто для числа. Подкинул мне кто-то сведения, что с этой фирмой связан Савинков - вот я и вставил. Я даже не знаю, чем они занимаются.

-- Заодно и узнаешь. Дело-то видишь какое. Сталин прав - ты случайно затронул какой-то гадючник. Так что нам хотя бы нужно узнать, что это такое. А то мне что-то не нравится ждать атаки из темноты.

-- Вот так всегда! Одни пьют вино в кабаках с девками, а мне так тащиться общаться с разными гешефтмахерами.

-- Так кому с ними общаться, как не еврею?

-- Я-то еврей, а они форменные жиды. Общаясь с ними, а понимаю тех евреев, которые шли в черносотенцы. Надеюсь, хоть вы-то их всех расстреляете. Хотя такая сволочь всегда успевает сбежать. Ну, а поехал.

Миша убыл в дебри, где водились мелкие финансовые спекулянты, которые хотя и в самом деле были редкими гнидами, но у них при определенном умении можно получить любую информацию о деловой жизни. Причем, как правило, правдивую.

Вернулся Миша часа через два.

-- В яблочко! - Заявил он с порога. - Этот самый Красильников уже двенадцать лет ведет разные дела с Туманным Альбионом. Но всё равно непонятно. Ведет и ведет. Мало ли. К тому же, это не особенная тайна.

-- Ну, во-первых, момент сейчас интересный. Савинкова явно выпирают из партии. И ведь кто знает, чей именно был контакт. Может, Борис Викторович хотел его утащить с собой и опасался, что товарищи по партии это не поймут. К тому же там может быть двойное дно. Каша-то я думаю, заварилась из-за нашей страсти к демагогии.

Я перечитал абзац, где упоминалась фирма Красильникова. В самом деле, выглядело так, что автор знает гораздо больше, чем пишет. Многие друзья моей юности любили Бориса Гребенщикова. Так ведь у него примерно так же в песнях. Набор фраз - но создавалась иллюзия, что за этим скрыта некая великая мудрость. Я многому у БГ научился.

Сталин принял результаты наших раскопок к сведению. Потом закурил и изрек.

-- Я думаю, вам не стоит изображать из себя джигита и мстить самому. Вы теперь не анархист-одиночка. А партия обиду, нанесенную своему члену, не простит.

Я понимал, что у товарища Сталина появились далеко идущие планы. Скорее всего, главным тут были деньги. В самом деле, а зачем они нужны Савинкову? Большевикам нужнее.

Оно и лучше. Ведь на самом-то деле я был никаким не боевиком, а вполне мирным человеком. Вообще-то я стал пытаться научиться входить в "боевое состояние" по желанию. И что-то даже начало получаться. Но до завершения работ было далеко.

* * *

Человек неприметной внешности, выглядевший подгулявшим мастеровым, стоял, привалившись к стене дома на углу Котловской набережной и Малой Зелениной улицы. Ничем особенным он не выделялся из пейзажа. В этой части Петроградской водилось много рабочих - в том числе и подгулявших, несмотря на "сухой закон". Впрочем, это была не Выборгская сторона - на улице виднелись не только представители пролетариата, но и люди в чиновничьих фуражках и господа в хороших деловых костюмах. Проехал ломовик с каким-то грузом, управляющий ей мужик всеми силами старался оправдать выражение "ругается как извозчик".

Но вот в перспективе улицы показалась пролетка. Это был лихач - явление в данных местах редкое. Главным отличием лихачей были хорошие лошади, подрезиненные колеса и покрытая дорогим лаком пролетка. Особого выигрыша ни в комфорте, ни в скорости поездка на них не давала. Зато стоила раза в три дороже, чем на обычном "ваньке". Так что на лихачах ездили те, кто хотел выпендриться. Но это был не тот район, где имело смыл пускать пыль в глаза.

Лихач подкатил к дому, напротив которого подпирал стену человек. Из него выскочило двое людей с саквояжем. Они исчезли в дверях неприметной конторы. Спустя пять минут они вышли, сели в экипаж - и он двинулся на набережную.

Человек отлип от стенки и двинулся по улице, через дом свернув в трактир. Внутри весьма приличного заведения он подошел к сидевшей в углу компании из трех мужчин в деловых костюмах. Один был крепкий молодой шатен, остальные двое -- мужчины кавказского вида. На столике перед ними стояли две пары чая*, блюдце с колотым сахаром и чашки.

(* Чай в трактирах подавали в двух фарфоровых чайниках. В одном была заварка, в другом кипяток. Поэтому и говорили "пара чая".)

Внимания на эту тройку никто не обращал. Питер вообще город многонациональный, а в округе гнездилось множество контор разных фирм. Так что тут всякие люди бывали.

Вошедший присел за стол.

-- Прибыли. На лихаче.

-- Вот обнаглели! - бросил шатен. Прямо из английского посольства, да ещё на лихаче.

-- Иногда отсутствие конспирации бывает даже лучше, -- заметил один из кавказцев. Говорил он практически без акцента.

Парень промолчал, он-то знал, что эти грузины знают о конспирации в сто раз больше его.

Да и болтать было некогда. Четверо поднялись и двинулись на выход. Они подошли к той самой конторе. Шатен скрылся в арке двора, а трое остальных вломились в дверь. Внутри шла обычная деловая жизнь. Несколько сотрудников сидели, уткнувшись в бумаги.

В руках у вошедших тем временем оказались офицерские наганы.

-- Всем руки на стол! И не двигаться! Живее!

Конторские труженики выполнили приказ. Налетчики двинулись вглубь помещения, оставив в контре того, кто стоял на улице. На всякий случай. Хотя грузины, у которых это дело было далеко не первым, отлично знали, что нет на свете дураков, готовых рисковать головой за хозяйское добро. В небольшом коридоре они чуть ни не столкнулись с амбалом, бегущим с револьвером в руках к месту действия. Один из грузин попросту ударил его рукояткой в лоб. Амбал ушел в отключку, второй налетчик забрал у него револьвер и оба продолжили движение.

Налетчики ворвались в кабинет, где сидел благообразный господин.

-- Вы кто?