- Еще сильнее, - кричит она. Мои пальцы впиваются в нежную кожу ее горла. Протяжный стон срывается с ее губ, и киска сжимается вокруг моего члена. Наблюдая за ее агонией, моей рукой на ее шее, ее обнаженным телом, объезжающим меня, все это подводит меня к краю. Я сильнее сжимаю ее горло, используя это, чтобы еще глубже проникнуть в нее. Электрические импульсы пробегают по моей коже, а мышцы напрягаются перед тем, как расслабиться с такой силой, что перед глазами начинают плясать темные пятна.

Как только она приходит в себя, то слезает с меня и отворачивается. Неважно, что произошло между нами, и как сильно она кончила или заставила кончить меня, в конечном итоге, она вновь натягивает холодную маску равнодушия, напоминая мне этим, что любая эмоция, которую я видел только что, не что иное, как временная иллюзия.

Я не знаю, почему это меня беспокоит. Так не должно быть. На самом деле, мне следует радоваться. Это упрощает работу. Она - клиент, ничего больше. И ее манера поведения всегда напомнит мне об этом, что хорошо, правда? Но мои другие клиенты не такие, как она. Другие клиенты смотрят на меня, как на дорогостоящий аксессуар, за который они заплатили, они смотрят на меня с трепетом... словно я - бриллиант, купленный на деньги их мужей, элитный «Ламборджини», припаркованный на подъездной дорожке. И я не возражаю. Они любят «Ламбо», они хотят его, они дорожат им. Мелани Майерс относится ко мне, как к мальчику на прокат, которого использует по назначению, и это сводит меня с ума. Знаете, как говорят: чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей. С мужчинами так же.

Она с характером, и я ей очарован.

Следующая неделя пролетела незаметно. Клиенты, клиника, клиенты, клиника. Мы с Мелани виделись дважды, и ее поведение было предсказуемым. Обе сессии – повторение той, что была на прошлой неделе: она скачет на мне, провоцирует меня, развязывает меня, а затем кончает, пока я ее душу. Она сбивает меня с толку, и я одержим ею. Все, о чем я могу думать, это о встрече с ней. Мне всегда интересно, что она будет делать со мной дальше, на какие еще более острые провокации пойдет. Я не знаю, почему или что она делает со мной, но я чувствую, как она задевает меня за живое, и каждый раз, видя ее, у меня захватывает дух. Остальные клиенты примитивны в желаниях: они просто хотят провести время с молодым парнем, но не Мелани. Ее действия интригуют.

- Как тебе эта? - Пенелопа прерывает поток моих мыслей о Мелани.

- А? - я поднимаю взгляд и вижу, что она улыбается, надев на голову громадную соломенную шляпу.

- Прямо настоящая помещица, - говорю я.

- Ну и отлично, я ее возьму.

Я обвожу магазин взглядом, оборачиваюсь и вижу Мелани, осматривающую стеллаж с платьями. Она поднимает глаза и замечает меня. В это мгновение никто из нас не двигается. Я не знаю как себя вести. Должен ли я заговорить с ней? Проигнорировать? Сделать вид, что я понятия не имею, кто она? А затем Мелани сама направляется в мою сторону, виляя бедрами, словно демонстрируя этим, что всё и все вокруг принадлежат ей.

- Кейден, - она наклоняется и целует меня в щеку, и всего лишь невинное прикосновение отсылает меня мыслями к ее киске, стискивающей мой член, и к пальцам, сжимающих ее горло.

- Мелани.

Ее взгляд встречается с моим, и в воздухе появляется странное напряжение. Рука Пенелопы на предплечье заставляет меня разорвать зрительный контакт.

- Кто твоя подруга, Кейден? - Что там надо делать по протоколу, когда встречаются два клиента?

- Это Мелани. Мелани, это...

- Его бабушка, - Пенелопа перебивает меня, и мне приходится приложить усилия, чтобы взять под контроль эмоции. Бабушка, серьезно? Ужаснее того, что один мой клиент встречает другого, может быть только перспектива, что моя бабуля сталкивается с клиентом.

- Пенелопа, - она протягивает ей руку, и Мелани принимает ее, ее губы дергаются в едва заметной улыбке.

- Очень приятно, - ее взгляд перемещается с Пенелопы на меня, и мне кажется, она все прекрасно понимает.

- Ну, нам пора на бридж, бабуля, - говорю я, внутренне ёжась.

- Конечно. Рада была тебя встретить, Кейден, - ее голос полон сексуальности и... власти?

Как только Мелани скрылась из нашего поля зрения, Пенелопа дает мне подзатыльник.

- Бабуля! - произносит она, прежде чем драматично сделать вид, будто стряхивает песок, который уже из нее сыпется. - Само слово заставляет меня чувствовать себя дряхлой, - она вздрагивает.

- Ты сказала это, не я!

Она фыркает.

- Мои внуки называют меня Пенелопой, - она закатывает глаза. - И я не собиралась бросать тебя на растерзание волкам перед клиентом. - Я ничего не говорю в ответ. - Это ужасно.

Я прочищаю горло.

– Даже не представляешь насколько, - говорю себе под нос.

После похода по магазинам я пообещал Пенелопе поиграть с ней в бридж. Однажды она случайно записала меня на бридж, и мне пришлось с ней остаться. Теперь ее друзья настаивают, чтобы я приходил каждую неделю. Поэтому раз в неделю мы обедаем, играем в бридж, иногда она заставляет меня ходить вместе по магазинам. Я не возражаю.

Когда мы возвращается, Надин и Линда уже на месте.

- Кейден! - Линда буквально светится, увидев меня. Я подхожу к каждой, позволяя им поцеловать меня в щеку. К тому времени, как наше обычное приветствие заканчивается, мои щеки уже измазаны яркой губной помадой.

Пенелопа похлопывает по месту рядом с собой.

- Ты и я, любовь моя. - Она научила меня играть, и я цитирую: "Так мы сможем обойти любую конкуренцию". Не то чтобы она конкурентоспособна или что-то в этом роде.

- Как учеба, Кейден? - спрашивает Линда, раздавая карты.

- Хорошо, спасибо.

- Ты уже встречаешься с какой-нибудь милой девушкой? - вклинивается Эвелин. Они всегда задают одни и те же вопросы.

- У меня нет на это времени, - с улыбкой качаю головой.

- У меня есть внучка... - отмахивается она.

Я поднимаю бровь и внимательно смотрю на ее морщинистое лицо.

- Ты хочешь свести внучку с жиголо?

Они начинают смеяться, и Пен кладет руку мне на предплечье.

- Кейден, любовь моя, нет никого лучше тебя. Я бы познакомила тебя со своей внучкой, но она тебя не достойна. - Я нахмурился. – И, к тому же, ты скоро станешь доктором, а там они уже сами выстроятся к тебе в очередь!

- Ох, я уверена, это уже происходит, - пропела Линда.

- Ну... - Эвелин смотрит на меня, и на ее губах вырисовывается зловещая улыбка. - Если бы я не думала об этом, я бы случайно описалась, - она подмигивает, и в этот момент Пен начинает активно жульничать.

- Эвелин Грейс! - Эвелин начала ворчать про себя, и я был не в силах сдержать смех. Что я люблю в этих дамах, так это то, что они уже пересекли рубеж взаимных претензий и всякого дерьма. Пен однажды сказала мне, что она уже достаточно стара, так что заслужила право говорить все, что хочет. Я думаю, так оно и есть.

- Послушайте, девочки, я думаю, вы все прекрасны, но я однолюб, - усмехнулся я и положил руку на спинку стула, на котором сидела Пен.

Она закатывает глаза и наклоняется в сторону, указывая на меня:

- Перестань. А то доведешь старушек до сердечного приступа.

- Ах, тогда он сможет сделать вам искусственное дыхание рот-в-рот, - говорит Линда. Они все смеются, а я готовлюсь к тому, что мне сейчас надерут задницу в бридж.

Пару часов спустя я проиграл в пух и прах. Они все пьяны. Эвелин спит на диване, ее вставная челюсть почти выпала изо рта. Линда и Пен танцуют под джаз 40-х годов в гостиной. Я совершенно не помню, когда игра в бридж превратилась в студенческую вечеринку для пожилых.

- Кейден, - Пен подзывает меня пальцем, и я улыбаюсь, идя к ней. Она обнимает меня в танце. Я обхватываю ее ладонь, а другой рукой поддерживаю за спину, на случай если она упадет. Я кружу ее по ковру в центре. Ее голова запрокидывается, и она смеется, внезапно выглядя на двадцать лет моложе. Я никогда не знал своей бабушки, и мои родители хорошие люди, но не такие как Пенелопа. Она такая женщина, что каждый мечтает видеть ее своей бабушкой. От нее в комнате становится светлее, она делает нелепые комментарии в самое неподходящее время и просто живет полной жизнью.