Annotation

Представленные в сборнике произведения, при всей кажущейся их разноплановости, объединены одним: все герои находятся в добровольной или вынужденной изоляции от общества. Но они отделены не только от мира, но и разделены в душе своей — и старый алкоголик Михалыч, и обитатель районного городского кладбища вампир-неудачник Семен Петрович, и некрофил-романтик, и загнанный безжалостными охотничьими облавами в нору наивный философ-заяц…

Они живут в мирах, которые поражены одиночеством, словно болезнью. Кто-то пытается найти лекарство от этой болезни. Кто-то просто живет, не замечая ее, а кто-то даже находит в ней наслаждение…

Александр Уваров

Михалыч и черт

Раз пошел гулять вампир…

Легенда о Красной Шапочке

Некрофильское счастье

Размышления одинокого зайца о вреде насилия над природой

Глициновый котенок

Квартира

Тузик

Александр Уваров

МИХАЛЫЧ И ЧЕРТ

Михалыч и черт

1.

Михалыч был простой алкаш.

Ходил он всегда в грязном, засаленном, продранном в нескольких местах свитере.

Брюки тоже всегда были одни и те же — заплёванные остатками похмельных тошнот, тёмные, но уже без определённого цвета, густо и щедро посыпанные пылью, с бахромой растрёпанных нитей, распущенных по самому низу.

Имени Михалыча никто толком не знал, да и сам он, наверное, его уже и не помнил. Так все и обходилисьне то отчеством, не то просто прозвищем.

Михалыч подрабатывал где придётся, в основном у торговых палаток. На постоянную работу его не брали. И правду сказать — кому нужен алкаш?

Никому не нужен. Ещё украдёт что-нибудь и пропьёт. Или разобьёт. Или потеряет.

Следи тут за ним…

Но мусор, к примеру, на помойку относить позволяли. И ящики пустые относить со склада или из палатки так же разрешали.

Что грязное и не бьётся — то всегда доверяли.

Таков был Михалыч.

Чёрт же был дух древний и мистический.

Звали его так: Анемподист Навратасклар Аверхоер. И ещё сто сорок девять древнейших и тайных имён, кои и составляли его полное мистическое имя.

И услышав столь мудрёное имя, можно было подумать, будто чёрт этот состоит в высшей адской иерархии и у самого Люцифера на приёмах бывает. Или, скажем, у Асмодея на балах.

Но нет, ничего подобного.

Ранг у этого чёрта был совсем невысокий. Так себе ранг. Проще сказать: мелочь адская, бесперспективная.

Так (или почти так) и в личном деле у него было записано. Бесперспективный, дескать. И всё тут.

И потому был чёрт чем-то отдалённо похож на Михалыча.

И так же возился в основном с мусором. С человеческим мусором.

Ну, понятно, с каким: бродяги там всякие, асоциальные элементы… Работягами простыми, с заводов, тоже занимался.

Другим чертям, рангом повыше, работу, конечно, поинтересней давали. Министров соблазнять, президентам всяким там разным адюльтеры устраивать. Тоже, конечно, не сахар служба, но народ поприличней и даже иногда одеколоном дорогим пахнет. А не носками там, к примеру, всякими старыми.

Да и бюджет на соблазнение соответствующий выделяли. Банкеты разные с икрой или, скажем, бабу какую привести… Руководство адское операции финансирует, а вместо отчёта ему — шиш с маслом от подчинённых.

Лапами разводят, хвостом виляют и глаза при этом у каждого — такие честные, такие ясные.

«Нету, дескать, квитанций. И счетов нету никаких. И вообще никаких бумажек не осталось. Да, признаю: жрал министр и пил как лошадь. И сауну заказывали. И девки на квартире вроде были… Или на даче уже…Плохо помню, работа у меня тяжёлая… Да, я за всё платил. Так он же сам плакался, что от зарплаты до зарплаты у своего водителя занимает. Так и говорил. А «Ролекс» ему на день рождения подарили…Так и сказал. Конечно, жалко его. И официанту тоже я платил, чтобы он его превосходительство в душе отмочил, прежде чем к супруге евонной везти. Нельзя же… У меня работа деликатная, я и сам понимаю. А квитанций нету… И чеков никаких не выписывали…»

Не нету — и нету.

Операция проведена, объект обработан, деньги израсходованы. И точка.

Весело жили черти. Те, что с министрами.

У Анемподиста, конечно, таких радостей не было.

Под работягу много ли спишешь?

Ну, бутылку пива. Ну, три. Ну, в крайнем случае — десять.

Ну, хорошо, ящик водки можно списать. Но не больше.

Официально в адской канцелярии принцип минимальных затрат действует. Выделяют только то, что необходимо для соблазнения. И не более. Сумеешь бюджет обосновать — получай сумму и расписывайся.

Но кто же поверит, что для соблазнения и организации духовной погибели какого-нибудь мужичонки с городской окраины его непременно на «Мерседесе» надо было возить или, скажем, девок из салона нанимать и тайский массаж ему устраивать?

Никто не поверит.

Скучные дела у Анемподиста были.

Но, верно, вы и не поверите, что за дела эти скучные Анемподист взялся по своей собственной воле.

В институте был он лучшим выпускником и вправе был сам выбирать направление своей работы.

Мог бы даже в элитную спецгруппу попасть. Ту, что творческую интеллигенцию курирует. Да и к президенту какому-нибудь его бы с большим удовольствием пристроили бы.

Но была у Анемподиста Мечта.

Именно так. Мечта с большой буквы.

Великая мечта о Великом Соблазнении.

Теорию соблазнения, одну из труднейших институтских дисциплин, знал Анемподист назубок.

В учебниках всё было досконально объяснено и разложено по полочкам. Изучение объекта, сбор материала, обработка, проверка связей, круг общения, интересы, пороки, слабые места, предварительный зондаж, создание благоприятной ситуации, выход на объект, проведение операции, контроль объект, отчёт. Дезавуирование. Нейтрализация. И точка.

Всё расписано. Всё проверено многовековым опытом.

У Анемподиста же натура была творческая.

И от всей этой рутины его тошнило.

И была у него своя собственная теория.

И теория эта гласила, что не важен ни социальный статус объекта соблазнения, ни его возраст. Не важны ни полномочия и ни перспективы роста.

Считал Анемподист, что не должно соблазнение преследовать утилитарные цели.

Полагал он, что соблазнению надо вернуть его исходное мистическое начало. Что должно соблазнение раскрывать самые потаённые уголки сознания соблазняемого и увеличивать силу Ада не укреплением мирской власти, а созданием великой, вечной, нерасторжимой связи жителей преисподней с сознанием всех, всех, всех смертных, кои населяют земную обитель.

И главным, по замыслу Анемподиста, во всём этом процессе должно было стать желание соблазняемого.

Особое желание. Желание Необычных, Неведомых и Противоестественных вещей.

Не порочных, извращённых наслаждений. О, нет, адские мастера соблазнений, безусловно, преуспели в подобных рода вещах, но сколь глупо и нерационально израсходовали они при этом духовную энергию своих подопечных, не увеличив при этом ни мощь преисподней, ни энергию тёмного мира. И нисколько не поколебав трон Небесного Царя.

Впрочем, задумывался иногда Анемподист и над такими крамольными вопросами: а хотели ли собратья его и вправду поколебать тот самый Трон? И не фикция ли эта самая борьба Света и Тьмы? Не спектакль ли это для детей, простодушных и наивных? Не специально ли пускают по неверному, тупиковому пути энергию и усилия рядовых бойцов Ада? Не на потеху ли Небесному Царю сжигают понапрасну в топках пороков жизни своих подопечных его собратья-соблазнители?

Никому он мыслей своих не высказывал. И сам гнал прочь, и сам боялся их.

Но о своей теории соблазнения рассказывал охотно.