- Все было нормально, - говорил он, - мы искупались, потом выпили слегка. Потом Инга осталась сидеть за столом, там, - он махнул рукой за дверь, - допивать свое шампанское, а я взял карабин и пошел пострелять по банкам. Она начала орать, что ей мешает шум. Когда она стреляла, а я спал, так ничего. Она была уже нахлебавшись и злая, как собака, ну ты знаешь. Я тоже разозлился, подошел и ткнул ее стволом в грудь. Карабин был пустой, старик. Я расстрелял все десять патронов, ну, я же умею считать. Я просто попугать хотел, палец даже на курке не держал. Сунул ей ствол в сиську, чтоб заткнулась, и все. А карабин выстрелил. Она сразу накрылась копытами. Я обалдел, я поверить не мог. Откуда мог взяться одиннадцатый патрон? Сама, наверное, и оставила в стволе. А тут еще эти рыбаки. Они возвращались с лова, понимаешь? Я сразу вызвал “скорую”, сразу.

- Ну, а потом?

- Что потом? Чем я ей мог помочь? Ну, курнул я, сдуру, нервы успокоить. Потом сидел на крыльце и жрал водку. А рыбаки эти гребаные, стояли там, - он махнул рукой, - возле причала, кто с веслом, кто с ножом. Стерегли, значит, чтоб не сбежал, бракорюги фуевы. Потом “скорая” приехала. Через час, наверное, приехали, суки. Инга уже холодная была. А там меня и повязали. Но я это уже слабо помню.

- Почему?

- Обдолбался, старик! От нервов. Меня же трясло всего, я ничего не соображал, у меня как крыша съехала.

- Как тебе удалось выбраться?

- Они держали меня в психушке, старик, не в тюрьме, - Юрген по-дурацки ухмыльнулся. - Или, может, на территории тюрьмы, не знаю, но не в камере. Решетки на окнах, охрана. Но все-таки не тюрьма. Мы ведь с тобой знаем, - он вдруг подмигнул, - что такое тюрьма, правда?

- Ладно, как тебе удалось выбраться из психушки?

- Они меня сами оттуда вывезли. Сначала нашыряли какой-то гадостью. Но ты же знаешь, старик, - он снова подмигнул опухшим веком, - если каждый день выжирать по бутылке водки, то никакая гадость уже не цепляет. Для меня даже зуб выдрать, и то проблема, анестезия не берет. Ну, засунули они меня в “стакан” и куда-то повезли. Водитель был в форме, а рядом с ним санитар. Я их видел, потому что между мной и кабиной была проволочная сетка. Подъехали к каким-то воротам. Санитар с папкой вылез и зашел в эти ворота. Его не было минут двадцать. Потом водитель вылез и ушел в те же ворота, вслед за ним. Теперь слушай. В дверце стакана, изнутри, ручки не было. Снаружи ее тоже не было. Водитель ее вынул и положил в кабине, между сиденьями. Я видел это, понимаешь? Когда они ушли, я начал бить ногами в сетку и, в конце концов, оторвал угол. Потом я просунулся в кабину, взял ручку и открыл “стакан” изнутри.

- А дальше?

- А дальше я вышел и пошел по улице, завернул за угол, там было полно людей.

- Во что ты был одет?

- В ту же одежду, в которой меня и забрали.

- Как ты сюда попал?

- Через окно.

- Как ты добрался до дома, придурок?

- А, иду по улице, смотрю, какой-то хмырь разгружает фургон с хлебом. Пока он там тусовался со своими ящиками, я залез в кабину и уехал, ключ был в замке. Приехал вот сюда. А куда мне было ехать?

- Действительно. Где фургон?

- Ну, я не придурок, старик, нет, я не придурок. Фургон я бросил там, - Юрген неопределенно помахал рукой. - Далеко отсюда, в овраге. Я пешком сюда пришел, километров двадцать оттопал.

- Врешь.

- Почему это вру? - неискренне удивился Юрген.

- Потому, что уже пятые сутки, как ты в бегах. Потому, что на следующее утро после твоего побега рыбаки выловили в море труп. С такими же наколками, как у тебя, такой же комплекции, как у тебя, с таким же шрамом, как у тебя, - он усмехнулся. - Но, без твоей головы.

- Ну и что? Эти наколки, они что - картины Пикассо? Их делают по шаблону в любом тату-салоне. Совпадение, - Юрген поднял глаза к потолку. Замечание о голове он как бы и не услышал. И не сделал никаких комментариев по поводу трупа. Просто замолчал, глазея в потолок.

- Послушай, Юрген. Ты убил Ингу.

- Это был нес…

- Заткнись. Ты убил Ингу. Ты приходишь ко мне, врешь и надеешься на то, что я буду тебе помогать?

По мере предъявления обвинений, Юрген все ниже опускал голову, пока не спрятал лицо в ладонях.

- Но мы же друзья, старик. - глухо проговорил он сквозь пальцы. И не дождавшись ответа, отнял руки от лица. Вопреки ожиданиям, по губам его расползалась блудливая ухмылка, смесь страха и наглости… - Я же сделал тебе одолжение, старик.

- Какое одолжение?

- Ты теперь богат. Неужели ты мне не поможешь? Ты же ничем не рискуешь. Никто меня не ищет после того, как нашли этого шаромыгу.

- Ты дурак, Юрген. Они уже сравнили отпечатки пальцев.

- Да нет у него никаких отпечатков! Я ему содрал кожу с ладоней песком. Морским песком, понял?

Возникла пауза. Юрген посмотрел на Диану и отхлебнул из бутылки.

- Ладно, слушай. Сначала я пошел в порт.

- Как ты туда попал? Порт охраняется.

- Со стороны моря. Я туда приплыл.

- На чем приплыл?

- На пузе. Я хотел отловить каких-нибудь немецких моряков, шведских в крайнем случае, всунуть им бабки, и чтобы они провели меня на борт.

- Где ты взял деньги?

- Занял. Старик, это же моя родина, - Юрген развел руками. - У меня тут полно друзей детства. Просто занял пару штук. У одного мужика, который мне должен больше, чем я у него взял. Но ловить мариманов было еще рано, они возвращаются на судно вечером. Или ночью.

- Откуда ты знаешь, где их искать?

- Старик, я проработал в том порту пять лет. Ну, вот. И я пошел на лесной причал. Это огромная территория, там штабеля бревен и досок - до неба. Есть где спрятаться. Вот там я и наткнулся на того шаромыгу.

- Бродягу, что ли?

- Нет, матроса. Шведского.

- Что он там делал?

- То же самое, что и я - прятался.

- От кого он прятался?

- Ну, там была у него какая-то мутная история. Я так понял, что он потянул деньги из кубрика. У своего же, понимаешь? Ну, его поймали, отметелили, как собаку, ясное дело, и заперли в трюме. Но ему удалось как-то выбраться оттуда.

- Зачем?

- Ты что, не понимаешь? На том судне и с той командой до берега от него доплыл бы только мешок с костями. В море, знаешь, строго с этим делом. А если бы дошло до капитана, то в порту сдал бы полиции.

- Что он собирался делать дальше?

- Дождаться шведского или немецкого судна, ну, такого, которое только зашло в порт, где еще ничего не знают, понимаешь? И прогнать им, типа того, что забухал, опоздал, судно ушло, документы уплыли. Такие вещи случаются. Он же не нелегал, понимаешь? Никто не стал бы выяснять подробности. Взяли бы его и без бабок. Он бы им отработал механиком, вот и все.

- Ладно, давай дальше.

- Ну, вот. А у меня была с собой бутылка и закуска. Я же знал, что придется ждать, подготовился. Ну, и накатили мы с ним. И он поехал. У меня сначала и мыслей никаких не было. Но потом я увидел шрам. Такой же, как у меня. Ну, не совсем такой, так и мой же никто рейсфедером не замерял, правильно? А парень был такой же комплекции, как и я, и тоже рыжий, на свое несчастье. Ну, я и начал убалтывать его, что давай, мол, в город смотаемся, у меня там все схвачено, бабки есть, пожрем как следует, выпьем. А парень там сидел уже сутки, он был голодный и холодный. И он согласился. Мы выбрались из порта тем же манером, и я повел его в “Моряк”. Знаешь “Моряк”?

- Знаю, - “Моряк” был очень дорогим загородным рестораном и, хотя он располагался недалеко от порта, но с моряками ничего общего не имел. Там собирался, в основном, городской криминал, цены были бешеные, но за доллары можно было купить все, что угодно.

- Вот. Но в кабак я его не заводил. Я сам зашел, набрал бухла, закусона всякого, курева, и мы с ним на бережку и продолжили. А потом я показал ему свои наколки и предложил сделать такие же. Ну, братаны и все такое, ну, ты понимаешь. Стоит оно, между прочим, недешево. Повел я его в тату-салон, там же, в “Моряке”, и ему быстренько накоцали такие же картины, как у меня. Русалка получилась хорошо, а дракон вспух, большая площадь, понимаешь? Но пацану уже было пополам, он был готовый совсем. И тогда я повез его на Бокатер.