Поэтому сразу после лекции она направилась к студенческому общежитию, где жила до своей гибели Дженет Гаррисон. Как Кейт уже сообщала детективу Стерну, мало кто из студентов жил в университетском городке, но университет тем не менее содержал себе в убыток общежитие для тех, кто хотел сам или по настоянию родителей должен был жить более-менее под присмотром. Общежитие также устраивало как нельзя лучше тех девушек, которые не хотели утруждать себя хозяйственными хлопотами, и вполне вероятно, что Дженет Гаррисон облюбовала его именно по этой причине.

Кейт разработала в высшей степени замысловатый план атаки на общежитие, который включал в себя долгие блуждания по коридорам, беседы со швейцарами и горничными и по возможности разговор по душам с женщиной, заправляющей всеми делами в этом заведении, но необходимость в столь многотрудном мероприятии отпала сразу же, как только Кейт столкнулась на ступеньках с мисс Линдсей. В прошлом году мисс Линдсей посещала занятия по литературному переводу, которые Кейт пришлось вести вместо профессора, ушедшего в отпуск, и которые она передала ему сразу же по его возвращении с огромным облегчением. Этот курс тем не менее оставил у нее неизгладимые впечатления, и в основном повинна в этом была мисс Линдсей. Дело в том, что мисс Линдсей специализировалась в латыни и греческом. Кейт и сейчас содрогнулась при виде девушки, живо Припомнив, как та донимала ее своими переводами с латыни. Собственные же познания Кейт в этом языке, несмотря на то что несколько лет назад она с упоением прочла в оригинале «Энеиду» Вергилия, были далеки от совершенства.

Мисс Линдсей принадлежала к той редкой породе студентов, которые свободно могли общаться с профессорами, не переходя при этом на фамильярный тон. Сейчас она охотно проследовала за Кейт в вестибюль, отказавшись от первоначальных своих планов. Кейт, нуждавшаяся ныне в мисс Линдсей, как никогда, не стала возражать. Уже не первый раз за это время Кейт подумала, что в таком деле, как поиск убийцы, думать о субординации и своем престиже не приходится, и первым делом задала вопрос: знала ли мисс Линдсей Дженет Гаррисон?

— Плохо, — ответила студентка. Если девушка и была удивлена, то сумела скрыть это. — Конечно, мы тут последние дни только о ней и говорим. Я сама беседовала с ней всего один раз, и темой для разговора были вы. Вы, по-видимому, единственный преподаватель, сумевший переломить ее равнодушие к занятиям. Насколько помню, ее больше всего поражала ваша преданность работе и верность моральным обязательствам.

— Вам не кажется странным, что убили именно ее? Нет, конечно, не в том смысле, что кто-то другой больше заслуживал такой страшной участи — избави Бог! Просто она казалась мне немного не от мира сего и, несмотря на всю свою красоту, вряд ли могла пасть жертвой испепеляющей любовной страсти.

— Ну, с этим я не согласна. В моем родном городе была одна девушка, похожая на Дженет, такая же отрешенная и с виду равнодушная ко всему, ну так вот, в конце концов выяснилось, что она с пятнадцати лет тайно живет с бакалейщиком, которого никто не считал несчастливым в женитьбе или плохим семьянином. В тихом омуте, как известно, черти водятся. Конечно, насчет Дженет Гаррисон я могу и ошибаться. Лучше вам поговорить о ней с Джеки Миллер. Они жили в соседних комнатах. Джеки болтает без умолку и, кажется, никогда никого не слушает, но она может ответить на вопросы, если их умело задать и выбрать подходящий момент. Она знает обо всех больше, нежели любой другой. Возможно, вам знаком такой тип людей?

Кейт застонала в ответ, ибо на своем горьком опыте знала, что представляют собой такие люди.

— Мы можем пойти к ней прямо сейчас. Она, наверное, только что встала, и если вы сразу возьмете нужный тон в разговоре, то услышите от нее то, что никто больше вам не скажет. Я не сомневаюсь, — добавила мисс Линдсей, увлекая Кейт за собой вверх по лестнице, — это она сообщила детективу, что Дженет всегда носила с собой записную книжку. Больше никто не мог бы заметить такую мелочь.

В ответ на их стук Джеки распахнула дверь настежь, ничуть не смущаясь. Она пригласила их войти в самую неприбранную комнату из тех, что Кейт довелось видеть со студенческой поры. Сама девушка, одетая в оригинальное ночное одеяние, состоящее из очень коротких штанишек и кружевного топа без рукавов, — здесь, в женском общежитии, такая импозантность явно была излишней — готовила себе быстрорастворимый кофе, размешивая его в воде прямо из-под крана. Она предложила кофе и им, на что мисс Линдсей незамедлительно и с похвальной категоричностью ответила отказом, а Кейт робко согласилась в надежде, что это позволит им быстрее достигнуть взаимопонимания и сразу перейти к делу. Впрочем, тут же выяснилось, что она вполне могла бы и не глотать с отвращением эту бурду.

— Так вы и есть та самая профессор Фэнслер, — начала Джеки. Она явно относилась к тому сорту людей, которые спрыгнули с веток не далее чем сто лет назад и до сих пор не могли насладиться обретенным даром речи. — А еще вас называют Президентша Линкольн, так ведь? Я постоянно слышу о вас от всех студентов, но в моем учебном плане ваших курсов нет. Все мои зачеты в Бостонском университете были получены за курсы по литературе — я просто обожаю романы, — ну а здесь мне приходится ходить на лекции по самым неинтересным предметам. Но надо все-таки записаться в один из ваших семинаров, ведь вы из тех немногих профессоров, которые дают глубокие знания и с душой читают лекции, хотя — чего греха таить — большинство преподавателей-женщин ужасные создания, зануды и старые девы. — Джеки даже не пришло в голову, насколько бестактно и голословно ее последнее замечание, и Кейт пришлось выдержать нелегкую борьбу с приступом негодования, которое в ней всегда вызывали такие девицы.

— Дженет Гаррисон была моей студенткой, — сказала Кейт, махнув рукой на дипломатию: использовать тонкий подход применительно к Джеки означало бы даром тратить время.

— Да, я знаю. Она как-то раз упомянула об этом за ленчем, а вообще-то из нее, как правило, лишнего слова не вытянешь… вот уж, правду сказать, молчунья — не лучшее качество для женщины, верно? Ну так вот, в тот день за ленчем («У тебя, видно, рот был битком набит?» — злорадно подумала Кейт) она заявила, что вы говорили, будто Генри Джеймс[14] утверждал, что мораль зависит… ну, речь идет о моральности или аморальности чьих-то поступков или действий… словом, оценка определяется или должна определяться моралью той личности, которая собирается предпринять эти действия, а не личности, по отношению к которой эти действия предпринимаются. Конечно, — добавила Джеки, к удивлению Кейт, вполне осмысленно, — Дженет изложила это гораздо лучше. Но она никак не могла согласиться с Генри Джеймсом. Она думала, что с человеком аморальным следует поступать исходя из его принципов.

Кейт из вежливости позволила Джеки возвести поклеп на себя и на Генри Джеймса, гадая: правда ли Дженет Гаррисон говорила нечто подобное? Может, она чувствовала, откуда ветер дует, и ощущала грозящую ей опасность?

— Конечно, — продолжала тем временем Джеки, — она была закомплексованным, жалким созданием, в высшей степени некоммуникабельной. Я говорила ей об этом, и она соглашалась. Я сообразила, конечно, что она посещает психиатра. Дженет обычно уходила отсюда по утрам в одно и то же время, и мне удалось выяснить, что она не ходит на занятия, и если хотите знать, то я решила, что оно и к лучшему. Что до меня, то вы уж простите, но я склоняюсь к мысли, что психиатр зарезал ее из-за того, что ничего не мог с ней поделать и больше уже не выдержал. Она, возможно, часами лежала на кушетке, не открывая рта. А вы когда-нибудь проходили психоанализ?

Кейт чуть не показала ей язык — желание, которого не испытывала вот уже по меньшей мере четверть века.

— Еще чьи-либо комнаты ограбили, кроме ее? — спросила она.

— Нет, и в этом тоже есть что-то странное. Я сказала ей, что, возможно, какой-то бедняга пожелал приобрести что-либо на память о ней в качестве талисмана, обманувшись в своих надеждах. Если хотите знать мое мнение, то он взял фотоаппарат для отвода глаз, так как на самом деле выискивал нечто сугубо интимное. Ведь по правде говоря, в комнате Дженет не было ничего сколько-нибудь ценного, — Кейт заерзала на стуле от столь циничного замечания Джеки, — да и одевалась она как почтенная матрона из школы для девочек. Я всегда говорила ей, что она на самом деле хорошенькая, и даже очень, и если сделает себе стрижку, вместо того чтобы просто зачесывать волосы назад — ну вы же видели ее, — то сразу станет бросаться в глаза. Я приятно удивилась, когда детектив, который слонялся здесь, показал мне фотокарточку, по-видимому, ее парня. Возможно, это к нему она бегала на свидания, хотя вряд ли. Если предположить такое, то выходит, что она умело прятала дружка от наших глаз.