— Боже правый! Да я уже об этом забыла. С какой стати?..

— Мисс Дриблер, это очень важно. Вы узнали бы этого человека, если бы увидели его снова?

— О да! Думаю, что да.

Сердце Кейт екнуло.

— Они были в небольшом чешском ресторанчике. Я туда случайно заглянула, потому что навещала подругу, которая живет в том же самом квартале. Дженет Гаррисон с тем мужчиной сидела в противоположном углу, и я почувствовала, что они не хотят, чтобы я к ним подходила. Но я неплохо их рассмотрела. Знаете, всегда интересно, с кем встречаются твои знакомые, а Дженет все время была такая скрытная. Я думаю, что узнаю его.

Кейт не видела Горана, но она подумала о Спарксе, об Эмануэле, о Мессенджере. Сможет ли девушка толково описать внешность по телефону?

— Мисс Дриблер, если, положим, этот мужчина будет стоять в одном ряду с шестью другими, которые сильно на него похожи, вы отличите его?

Последовало минутное молчание. Кейт подумала было, что девушка собирается осведомиться, кто она, черт побери, такая. Но мисс Дриблер лишь сказала:

— Я не вполне уверена. Но думаю, я узнаю его, хотя видела я его с большого расстояния в ресторане. А кто?..

— Мисс Дриблер, не могли бы вы дать мне краткое описание внешности этого человека? Высокий, маленького роста, толстый, худой, темноволосый, светлый?

Светлые волосы Эмануэля теперь поседели и кажутся еще светлее.

— Ну, он ведь сидел. Вероятно, это будет не совсем точно, но если вы хотите получить общее представление, то он напомнил мне Кэри Гранта. Привлекательный, знаете ли, и обходительный. Помню, я здорово удивилась, что Дженет Гаррисон… она, конечно, была хорошенькой, но такой мужчина…

— Спасибо, спасибо, — пробормотала Кейт, вешая трубку.

Кэри Грант!

Она все-таки исхитрилась не опоздать на свою лекцию, хотя и с трудом.

— Заходите в мой кабинет, — пригласил Мессенджер.

Джерри проследовал за ним по коридору с ощущением какого-то головокружения. Еще утром он беседовал с Кейт, а теперь, спустя смехотворно короткое время (хотя дело отчасти и в переводе стрелок часов в обратную сторону), ему предстояло говорить с Мессенджером, хотя он не имел ни малейшего представления о том, что, собственно, следует делать. Развести пустую болтовню с медсестрой — это одно, обвести вокруг пальца Горана — другое, но для Мессенджера оба эти приема не годятся. Джерри не мог определить словами то особенное свойство, которое он сразу почувствовал в докторе. Природа не наделила Мессенджера ни одним из своих обычных даров. Внешностью он не блистал, физической крепостью тоже, особой проницательностью не отличался, и ум его не то чтобы бросался сразу в глаза. Он просто был собой. Джерри позднее попытался объяснить это Кейт, но не слишком успешно. Все, что ему пришло в голову, — это сказать, что Мессенджер не изображал из себя никого. Большинство людей имеют в своем распоряжении целую коллекцию масок, но это — не они. Так или иначе, предчувствие Кейт оправдалось: единственное, что оставалось делать, — это сказать правду.

Поэтому Джерри выложил Мессенджеру все об Эмануэле и Кейт, о себе и о работе, за которую он взялся, о грузовике, который он водил раньше, и о юридической школе, куда он собирался поступать.

— Мы просим вас о помощи, — сказал Джерри, — потому что вы — единственный человек, который, как нам кажется, в состоянии собрать разрозненные сведения, свалившиеся на нас, в единое целое. Дженет Гаррисон оставила вам свои деньги — это как-то связывает вас с ней, даже если вы и не были знакомы. И вы знали Барристера. Получается, в этой неразберихе нет двоих людей, как-то связанных друг с другом, кроме Кейт и Эмануэля, но ни он, ни она не убивали Дженет Гаррисон. Возможно, если бы вы рассказали мне что-нибудь о Барристере…

— Боюсь, то немногое, что я могу сообщить вам о нем, не будет отвечать вашим целям, которые, как я догадываюсь, состоят в том, чтобы уличить Майка как убийцу. Конечно, он несколько переменился, как и все мы. Я никогда не предполагал, что Майк может кончить тем, что станет врачом богатых пациенток, страдающих от женских болезней. Но теперь, узнав об этом, я не удивляюсь. Делать деньги врачам сейчас очень легко, и большинство так и поступает. Не хочу сказать, что врачи — стяжатели по природе и этим отличаются от людей других профессий. Просто их не так много, а возможностей разбогатеть — предостаточно. И большинство считают, — тут Мессенджер улыбнулся, — что они должны компенсировать затраты на такое долгое и дорогое обучение. Одна из моих младших дочерей хотела бы быть врачом, и я подсчитал, что для того, чтобы она им стала, мне потребуется заплатить около тридцати двух тысяч долларов. Все это означает лишь, что Барристер, о котором вы меня спрашиваете, уже не тот Майк, которого я когда-то знал, хотя и никогда не был с ним близок. Он был скрытным человеком.

— Вы ведь небогаты.

Джерри понимал, что это замечание не имеет никакого отношения к делу, но Мессенджер заинтересовал его.

— Да, и не аристократ по происхождению. Так случилось, что меня не интересуют дорогие игрушки, и я женился на женщине, которой нравится бросать вызов обществу. Она любит рассчитывать семейный бюджет, шить одежду, мастерить своими руками необходимые вещи — словом, жить по старинке. И работа приносит ей радость. Я думаю, что дело, которым я занят, — самое интересное и важное, и, честно говоря, мне жаль тех, кто им не занимается. И я вовсе не возвожу в принцип оплату труда. Мое дело не слишком высоко оплачивается, но я занимался бы тем же и так же, даже если бы случилось и так, что благодаря своему делу я стал бы богатым, как Крез.

— А Майк был таким же, когда вы общались с ним?

— Кто знает? Я открыл для себя, что у молодых людей всегда есть свои идеи и теории, но никогда нельзя понять, кто ты, пока ты не станешь самим собой. Вы читали Чарлза Перси Сноу[24]?

Джерри отрицательно покачал головой.

— Интересный писатель, во всяком случае, для меня. Не знаю, согласится ли со мной профессор Фэнслер. В одной из книг он устами героя, от лица которого ведется повествование, говорит, что существует единственный способ проверить, чего вы на самом деле хотите, и он заключается в том, чтобы взглянуть на то, что у вас есть. Но Майк тогда был слишком молод, чтобы попробовать это, как и вы сейчас.

Вот что я вам скажу, — продолжал Месседжер, — хотя, боюсь, это вам не слишком поможет — скорее наоборот. Майк не из тех, кто способен на убийство. Я не могу знать наверняка, но мне так кажется. Для того чтобы убить человека, нужно обладать по крайней мере двумя качествами, как я думаю. Тем, что мы можем назвать склонностью к садизму, за недостатком более точного определения, и способностью сконцентрироваться на собственном желании так, чтобы игнорировать все остальное. Смотреть на людей не как на людей, а как на препятствия, которые нужно устранить.

— Вы хотите сказать, что он любил людей, животных и не мог выносить страдания других?

Мессенджер улыбнулся:

— Звучит сентиментально. Любой, кто хочет стать врачом, знает, что люди болеют и страдают. Люди, которые никогда не приносили боли другим, никогда не принесут и ничего другого, а Майк, по крайней мере тогда, очень хотел творить добро. Не помню, какие чувства он питал к животным — пока я его знал, у него никогда не было зверей. То, что я хочу сказать, возможно, прозвучит напыщенно, но он никогда не причинял боли просто так — знаете ли, чтобы показать превосходство собственного ума или ради шутки. И он всегда старался быть добрым. Я не увлекаюсь поэзией, но в колледже прослушал курс и до сих пор помню одну строчку, которая, как мне кажется, точно описывает сегодняшнюю жизнь, а может, жизнь вообще: «Приветствия без доброты». Вот к Майку это никак не относится. Но вы не должны думать, что я описываю святого. Майк был очень симпатичным, и женщины обращали на него внимание. У него было немало похождений.