Я хотела прикоснуться к его плечу, и поддержать, но я колебалась, и в последний момент решила выбросить пончики, а не коснуться его.

— Ты веришь, что он выкарабкается, — сказала я. Трент тоже научился верить в одиннадцать процентов.

— Да, я верю. — Его голос был мягким, но решительным.

— Дай мне день или два, прежде чем ты начнешь быть великодушным, ладно?

Он усмехнулся, и я заколебалась, мои мысли крутились в голове. Мне нужно было больше информации. У кого ее больше, тот и выигрывает.

— Эй, у тебя же есть библиотека, верно? — сказала я и развернулась.

Я дернулась слишком быстро, и Дженкс метнулся вперед, чтобы поймать одно из пирожных, когда оно съезжало с тарелки.

— У тебя есть книги об энергии линий? — спросила я, когда поставила блюдо в центр стола, игнорируя Дженкса, ругающегося на меня, когда он отряхивал глазурь с одежды.

Трент рывком встал, его рука потянулась, чтобы потрогать карман.

— В моей библиотеке нет ничего о линиях, нет, но я знаю того, у кого есть, — сказал он, и его рука неохотно отдернулась от кармана куртки. — Рэйчел, ты бы не хотела прийти завтра на чай?

Дженкс поднял глаза от своего испачканного шелкового пиджака, удивление отразилось на его лице. Трент встал, и я подскочила так быстро, как могла. Он придумал себе план, и это изменит все. Все вернулось, сила и уверенность вернулись, и что-то во мне вздрогнуло.

— Чай? — Дженкс встал рядом с тарелкой пирожных. — Ты хочешь выпить чаю? Ты спятил?

Кончики волос поймали свет, когда Трент подошел к центральному столу, пряди начали колебаться от его волнения.

— Я знаю, что ты, возможно, захочешь почитать.

Мой пульс участился.

— Почему не сейчас? — спросила я, и Бис хрюкнул в знак согласия. Если бы речь шла о линии, он тоже хотел бы посмотреть.

Но Трент покачал головой.

— Эласбет, — сказал он, и я вспомнила его прерванный порыв дотянуться до телефона. — Это была книга моей матери, но я знаю, что она даст нам заглянуть в нее. Если она не привезет ее, я не пущу ее на свою землю, и она дико захочет лично на меня наорать.

У нас был шанс, и было обидно, что мы должны были ждать.

— Ладно, — сказала я, убирая руки за спину, так что Трент не мог видеть, как они дрожали. — Значит, завтра. Трент, когда ты в последний раз ел?

Он встал ко мне боком и положил шляпу. Его уверенность была ясной, а движения — резкими.

— Я думаю в больнице, торговый автомат. — Он посмотрел вверх и улыбнулся.

Что-то во мне дрогнуло снова, и я снова засунула это в глубину. Я знала, что происходит, и я не позволю, чтобы это произошло. Это была фантазия, и я справлюсь с ней.

— Ты не будешь делать глупостей, без меня, правда?

— Я собираюсь вернуться в больницу на пару часов. Взять еще один пакетик соленых снеков на ужин. Ты хочешь, чтобы я что-нибудь передал Квену?

Моя улыбка потускнела. Меня не приглашали, но я и не люблю больницы, во всяком случае.

— Нет, — сказала я и наклонилась, чтобы открыть ящик и найти пластиковый мешок для пирожных. — Только это. Сунь пакет ему под нос. Печенье пахнет, как демоны. Они могут заставить его выйти из комы.

Трент беспокойно потоптался на месте, желая быть подальше, когда я складывала пирожные в пакет и перевязывала его желтой лентой. Дженкс приземлился мне на плечо, и я нахмурилась, когда он прошептал.

— Иди с ним!

— Вот, — сказала я, протягивая их и вспыхивая, когда Трент взял пакет, выглядя так же, но в тоже время по-другому, когда я отдавала печенье демону по имени Дали. По какой-то причине, давать Тренту пирожные, чувствовалось гораздо опаснее.

— Спасибо. Я дам тебе знать, если они сделают свое дело. — Он развернулся на пятках, затем потоптался у порога. — Ты видела шестичасовые новости, — сказал он, и моя улыбка застыла. — Ты все хорошо сделала. Очень хорошо с учетом того, с чем тебе пришлось работать. Еще раз спасибо за обращение.

Я спряталась за столом, но он был меньше, чем я хотела.

— Прости, что я показала Рэй перед камерой.

Он покачал головой, глядя на пакет с пирожными.

— Нет, нужно было им дать что-то положительное, чтобы они распространили.

— Спасибо.

Он резко кивнул Бису, и, не говоря ни слова, направился в холл, его мысли уже были далеко. Дженкс завис перед глазами, руки в боки и хмурясь. Он жестом показал, что я должна проводить Трента до двери, и я прищурилась, скрестив руки на груди.

— Он не должен быть один, — проворчал пикси, вылетая после затихающих шагов.

Я наклонилась вперед, когда он ушел, новая тишина просачивалась в дом.

— Может быть, но он не должен быть со мной, — прошептала я.

Даже при всем своем одиночестве, я совсем не нужна была Тренту.

— Я хочу быть уверена, что Белль попала с этим в точку, — сказала я, улыбаясь бескрылой фейри, стоящей на кованом садовом столе, ее длинные белые косы были практически до талии, ее бледное, угловатое лицо хмурилось. По-прежнему недоверчиво, страшная фейри ждала, пока я сниму с плеча сумку, вытащу оттуда пакет и поставлю его рядом с ней на стол. Дженкс вздохнул, и она зашипела на него, заставляя меня вздрогнуть.

Конечно, в ней было только шесть дюймов роста, но выглядела она, как маленький, серебряный, невидимый, мрачный жнец в потертой одежде из паучьего шелка. У нее были длинные когти, которые использовались для вскрытия раковин насекомых, которых она ела, а также лук и ядовитые стрелы, которыми она грозила выстрелить в меня или Дженкса, если мы делали что-то, что ей не нравилось. Ее крылья как у бабочки исчезли, сгорели, когда она и ее клан пытались убить меня и Дженкса прошлым летом, но отсутствие крыльев сделало ее гораздо более мобильной, даже если она была привязана к земле.

«В основном», — подумала я, когда она убрала стрелу с зазубринами в колчан и ослабила тетиву, целящуюся в окружающую листву, принимая пакет ткани, который Белль попросила меня передать этой фейри. Это было шитье, которому научила ее одна из дочерей Маталины, та, которая красиво шила вокруг крыльев. Правда, фейри в садах Трента были бескрылыми, но их дети нет. Это было странно, видеть первые шаги взаимопонимания между двумя давнишними расами врагов. Дженкс прошел длинный путь.

Зная, что мы находились под пристальным внимание горстки убийц, я откинулась на стуле и пыталась выглядеть спокойной, а не встревоженной. В застекленном саду Трента было душно; приоткрытая дверь, ведущая во внешние сады, пропускала очень мало воздуха. Снаружи, в первой половине дня солнце тонко светило в основном на пустые весенние сады, но оно пришло сюда, когда Трент принес мне чай, я подумала, что это было очень странно. Я решила, что «чай» был предлогом, это было то, что он мог сказать людям, вместо уродливой реальности: что он хотел, чтобы я пришла, так как он мог показать мне какие-то незаконные черно-магические книги… а может быть, все так и было. Но чай и печенье были на столе, а я была голодна… Кроме того, Эласбет поздно приехала, и я собиралась увильнуть от встречи с ней. В тот вечер, когда мы впервые с ней встретились, Эласбет подумала, что я проститутка. Арест Трента на их свадьбе, наверное, совсем не способствовал улучшению отношений.

Худая как стрела, сестра Белль по-змеиному вскарабкалась на дерево, чтобы держать нас на виду, и Дженкс шмыгнул носом, нервно поправляя меч на своем бедре.

— Я думала, ты выше этого, — сказала я, крутя в пальцах чашку горячего чая. Он пах, как Эрл Грей, но мне нужно сделать несколько глотков, чтобы стать более общительной. Комментарий Дженкса о том, что Трент не должен быть один, долетел до меня.

Дженкс достиг края серебряного подноса, его шаги были нерешительными, а его неподвижные крылья ловили свет.

— Я не знаю ее, — сказал он, глядя на фиговые деревья в горшках.

— Ну, плюнь ты на это, — проворчала я. — Ты заставляешь меня нервничать.

— Я не знаю ни одного из них, — сказал он снова. — Это не так же, как если бы я доверил ей своих детей.