Я облизала губы, не сводя глаз с колец, и моя аура эхом отозвалась от них.

— Как это? — спросила я, когда я отступала до тех пор, пока почти не осталось «звона».

— Отлично. Но имей в виду, что труднее забрать то, что когда-то дал. Поправка на алчность.

Улыбаясь, я подняла глаза. В его глазах было счастливое удовлетворение. Моя улыбка увяла.

— Пирс, я не могу этого сделать.

— Ты уже на полпути, — умасливал он, и я тряхнула головой, вытягивая свою руку из его.

— Нет, я имею в виду тебя! Ты стоишь, глядя на меня, как будто мы только что вышли из той дыры в земле в лесу Трента. Я не могу этого сделать! Я не могу просить тебя помочь мне, когда ты думаешь, что есть шанс, что когда-нибудь…

Мои слова прервались. Я не могла продолжать. Качая головой с сожалением, он взял мою руку в свою.

— Я знал это, когда ты пожала плечами, — сказал он, наклоняя голову, чтобы успокоить меня, когда я бросилась в объяснения. — Ты все сделала правильно, и мы оба обратили наше внимание на другие места. Я был хамом, ожидая от тебя, что ты будешь думать обо мне не иначе, чем с любовью. Но человек не может не помнить. Теперь, удерживая ауры вот так, и переноси оранжевый. Нужный красный останется в пределах чар. Теперь будет легче. Если ты сможешь сделать это, тогда ты сможешь сделать все остальное.

— Спасибо, — выдохнула я, склоняя голову и закрывая глаза, потому что я не могла смотреть на него больше. Оранжевый, подумала я, перекладывая мою ауру, как и Бис, я практиковалась. Это было легче, чем смешивать цвета, чем мы обычно занимались, сидя рядом с кафе и пытаясь имитировать ауры людей, проходящих мимо, а одобрительное ворчание Пирса было как волна надежды, омывающая меня.

— Сейчас желтый, — повторил он. — Больше, чем раньше, поскольку желтый будет сначала очень тонким.

Я знала, что он имеет в виду, и хотелось услышать частичный аккорд песни и узнать, что произойдет дальше. Я выложила еще один слой над кольцами, видя как он впитается, когда избыток оранжевого растаял. Кольца начинали жужжать, принимая его к остальным.

— Синий и фиолетовый, — прошептал он, волнение звучало в его голосе. — Осторожнее, Рэйчел. Демон тебя побери!

Я чуть не потеряла это, но поймала себя, концентрируясь на ощущении его рук вокруг моих, когда я добавляла последний слой. Пот сочился, и я позволила себе открыть глаза из-за забавного чувство щекотки, присутствующего в моем ци. Моя аура хотела затопить кольца силой, но я крепко ее держала.

— Боже мой… — вздохнул Пирс. — Спокойно, Рэйчел. Намекни на тень черного. Она должна появиться. Кольца нуждаются в гармонии чего-то еще, чего-то темного. Я никогда не зачаровывал эльфийское серебро; нужно что-то еще.

Я затаила дыхание и выпустила цвет, когда сделала мою ауру ультрафиолетового цвета. Это было, как если бы копоть змеилась вниз по моей руке, но, когда цвет достиг колец, он обвился вокруг них, отказываясь присоединяться.

И тогда крошечные трещины появились в холодном, мертвом металле. Дерьмо.

— Легче… — прошептал Пирс, он неотрывно смотрел на них. — Пусть слой впитается.

Голова начинала болеть, и моя рука чувствовалась мертвой. Булавочные уколы покрывали ее, и я начинала дрожать. Трещины росли, посылая паутину нестабильности через поверхность колец. В панике, я замерла. Там не было достаточно энергии, чтобы возродить чары, но дать больше, и кольца не выдержат.

— Пирс? — произнесла я, и его пальцы, сжатые вокруг моих стали теплыми.

— Я ничего не могу сделать, — сказал он. — Рэйчел, ты должна завершить дело!

— Они рассыпаются! — сказала я. — Я не могу это удержать!

— Это проклятая эльфийская магия, — сказал он, и я уловила мое дыхание, когда его руки оставили меня. — Твоя энергия, не смешивается с исходной. Ты можешь… думать эльфийскими мыслями?

«Думать эльфийскими мыслями», спросила я мысленно, с издевкой, но трещины не собирались уходить. Я не могла остановиться, и я не могла двигаться вперед. Я знала, что все пойдет ко всем чертям, если я просто отпущу.

— Эльфийские мысли, — пробормотала я, нахмурившись, когда подумала о Тренте — хитром, гордом, надменном.

Оболочка колец замерцала, и я быстро вдохнула. Трещины все еще были там, но все чувствовалось хорошо. Мои зубы сжались, и воспоминание о музыке Трента, как он пел для моей души, спящей, чтобы вытащить меня из моего туманного подсознания. Это была его просьба к своей богине, и он не верил, что она его услышит. Это был источник его дикой магии. Это кружилось и кружилось в моей голове, пока я не почувствовала усыпляющее ничто, кажется, не замечающее, колеблющееся в его великолепной песне, поворачивающее один из тысячи глаз ко мне.

«Услышь меня», — подумала я, прося. «Увидь, что я делаю. Одолжи мне свое умение».

Дикая магия улыбнулась мне, и оболочка колец запела. Мое последнее сияние ауры достигло колец и со звоном, который эхом отозвался в моей душе, магия прошла через меня и стала единой. Кольца просто наполнились магией и закрылись.

Я ахнула, глядя на них, пылающие в моей ладони как сама слава.

— Отлично! — Пирс сиял, его защитный круг мигнул и погас. — Ты сделала это! В первый раз!

Окрыленная, я вцепилась в кольца. Теперь у меня был шанс. У меня была возможность исправить линию и освободить Люси и Кери. Я взглянула на часы над плитой, прежде чем вспомнила, где я была. Мне нужно вернуться к Тренту. Мы должны были изменить все, и сейчас же!

— Спасибо, Пирс, спасибо! — Сказала я, притягивая его в объятия, мой сжатый кулак с кольцами плотно прилегал к его спине. — Я не смогла бы сделать это без тебя. Теперь я смогу что-нибудь сделать. Спасибо тебе!

Он улыбался, когда я откинулась назад, его кудри на лбу были влажными от жары, и выражение моего лица застыло, когда он коснулся моих волос.

— Это сделала ты, а не я, — сказал он. — Все это. Я только рассказал тебе, как это сделать. Ты никогда не нуждалась во мне. Даже когда ты была молодой женщиной.

Я отпустила его, вспоминая о том, что было в его глазах, бросаясь назад.

— Я сделала, — сказала я, нуждаясь в том, чтобы быть честной. — Ты был нужен мне. Я сильная. Ты помог мне найти это. — Опуская глаза, я убрала кольца. — Прости, — сказала я, зная, что это было кончено, но не помня почему.

Пирс сделал шаг назад, чтобы проложить больше места между нами.

— Я потребовал слишком много, — сказал он, его печаль была направлена на себя, а не на меня. — Я вижу в твоем сердце, что ты уже нашла человека, который делает тебя сильной, который не давит, который уже понял, что боль потери тебя от судьбы — больше, чем боль, когда ты умираешь в клетке. Кто он?

Я посмотрел на часы снова.

— Никто.

— Айви? — догадался он, и сразу же покачал головой. — Нет. Кто-то новый? Нет, кто-то старый, — твердо сказал он, и его взгляд перешел на мой карман. — Эльф? — догадался он, затем стал пепельного цвета. — Каламак? — выпалил он, хватая меня за плечи. — Рэйчел, нет, — взмолился он. — Я знаю, что я не имею права, но он лжет. Он обманывает. Такова их природа. Это его план, не так ли? Чтобы ты пришла сюда, рискуя собой вместо него?

— Это был мой план, — сказала я, отступая в гневе. Ах, да, теперь я вспомнила, почему это не сработало. — Это все, что я могла сделать, чтобы заставить его остановиться и не последовать за мной сюда. Его бы узнали. Я имею право быть здесь. — Я взглянула на кухню Тритон. — Ну, не именно здесь, а здесь в безвременье. Кроме того, разве ты научил бы его, как исправить кольца?

Черт побери, он снова заставил меня злиться на него, хотя я не хотела этого.

— Он сделал так, чтобы ты подумала, что это была твоя идея. — Пирс просил, — Не доверяй ему. Он — Каламак!

— Он… — начала я, не зная, куда меня заведут мои рассуждения. Пирс сказал, что я нашла кого-то нового, чтобы полюбить, но это не Трент, но что сказать, чтобы это не звучало так, будто я протестую моему пути сумкой истины. — Нет никаких причин, почему я не могу работать с ним, — сказала я агрессивно, сжимая кулак, чтобы скрыть кольцо Трента на мизинце. — Ку’Сокс украл Кери и его дочь. Я могу доверять его ненависти.