— Не беспокойся о восстановлении чар, — сказал он громко, его шаги были слышны на улице. — Твой отец был хорошим человеком, но легким. Серебро слишком хрупкое. Ты сможешь исправить хорошее однажды.

Я прислонилась спиной к столу, скрестив руки на груди, когда слушала, как он проходит в святилище и выходит на послеполуденное солнце. Работать с Трентом? И с драконом, наблюдающим за мной, на заднем плане? Он что рехнулся?

Мои сапоги тупо стучали по тротуару перед церковью, когда я шла с сумкой с продуктами на бедре, я улыбнулась, когда увидела припаркованный у обочины красный «Мерседес», выглядевший серым в темноте, но по-прежнему сексуальный. Айви рано вернулась.

У Айви не было такого автомобиля, у нее был гораздо менее горячий, не такой как красный «Мерседес», но у такая машина была у Нины, и если Айви села на более ранний рейс, Нина, наверное, предложила забрать ее в аэропорту. Что было хорошо, так как моя машина все еще была у Трента на стоянке.

Звук детей, играющих в сумерках, утешал, но когда что-то, как призрак, пронеслось над моей головой, я инстинктивно пригнулась, разворачиваясь, чтобы проследить за тенью, проплывающей между мной и небом, по-прежнему держащим розовый закат. Медленно мой пульс успокоился, когда я узнала очертания маленькой горгульи, парящей через узкие листья, большие крылья гулко стучали, когда он или она летел почти вертикально к земле к надгробной плите. Желтые глаза посмотрели на меня, и затем ее фигура растаяла в темноте.

Мои шаги были быстрыми, и, зная, что они их слышали, я ускорила темп. Наверное, по крайней мере, дюжина горгулий, прилетевших после заката, расположилась на высоких стенах, окружавших кладбище, несколько более мелких сидели на деревьях, как гигантские стервятники. Ни один из них не был тем горгульей из церкви, с которым разговаривал Бис. Дженкс вчера сказал, что, по-видимому, они проверяли Биса в церкви, чтобы убедиться, что Ку’Сокс не причинил ему вреда, когда тот был в безвременье.

Это и радовало, и волновало меня.

Да поможет мне Бог, мне так много нужно было сделать между сегодняшнем днем и пятницей.

«Будет проще, когда вернется Айви», — подумала я, когда быстро поднималась по широкой лестнице церкви, передвигая сумку, чтобы я могла войти в дверь. Но когда я потянулась к ней, она распахнулась. Передо мной стояла Айви, ее силуэт остро вырисовывался в свете, заливающем лестницу.

— Ну, слава Богу, ты здесь, — сказала я, передвигая сумку еще раз, чтобы я могла обнять ее, прямо там, на крыльце. — Вдобавок ко всему прочему, мы должны украсть пару эльфийских колец из музея.

— Я должна уезжать чаще, — сказала она, а ее руки ненадолго обвились вокруг меня, ее низкий, грудной голос был слышимой версией вампирского ладана, вылившегося сейчас на меня, как благовонное масло. Последнее объятие и я шагнула назад, сияя от счастья. Хотя она явно была рада меня видеть, она также была очень напряженная и скрытная. Ее джинсы и черный свитер были более непринужденными, чем обычно, волосы, тоже, были лишены их типичного «конского хвостика». На ней были новые ботинки, которым было присуще отличительное, западное чувство, но она заставила их гармонировать с ее сложной, модной курткой.

Тесная лента, сковывавшая мою грудь ослабла, когда я вдохнула ее запах вампирского ладана, смешанного со спертым запахом пластика самолета и прокатного автомобиля. Под этим были сладкий медовый запах Дэрил и мужской запах Гленна. Они практически исчезли, хотя дорогие духи Нины безусловно чувствовались очень сильно. Рука Айви на моей спине вздрогнула, и я позволила ей ее убрать, мысли о Джаксе и Нике заставили мою улыбку пошатнуться. Я могла слышать, как внутри Нина разговаривает с кем-то. Может быть с Дженксом? Или может быть по телефону.

— Ты должна была позвонить мне раньше, — сказала Айви, ее тон был обвинительным, когда она шагнула обратно в церковь. Но затем она поникла, и боль скользнула в ее черных глазах. — Как Квен?

Настроение сошло на нет, я вошла следом за ней, смахивая новую волну пыльцы пикси в сторону, когда дети Дженкса нырнули в сумку, чтобы посмотреть, что я принесла.

— Он в порядке, это означает, что он держит все в себе, давая этому разрастись.

Она ничего не сказала, я подняла голову и прочитала беспокойство в ее глазах. Она тоже любила Кери.

— А ты как?

Поднялось сто ответов, сто разочарований, сто самых неистовых криков в мире.

— Я в порядке, — решительно сказала я.

Новые ботинки Айви шли по старому полу святилища, ее волосы упали, чтобы спрятать лицо, когда мы направились в кухню. Нина говорила весело и возбужденно — никаких следов Феликса, это шло в разрез с моими темными мыслями.

— Так как там Гленн и Дэрил? — спросила я, и она приподняла подбородок. Обеспокоенная, я заставила ее остановиться в коридоре. — Айви? — Но она не отвела взгляда от стропил, в ее глазах появился намек на слезы, когда она закусила губу. — Дерьмо, — прошептала я, вспыхнув, когда поняла, что я сделала. — Я не должна была звонить тебе.

Ее глаза уставились на меня, и она покачала головой.

— Я уже ехала назад.

Она попыталась протиснуться мимо меня в коридор, но я преградила ей дорогу.

— Что случилось? — потребовала я. — Он бросил тебя?

Глаза Айви стали полностью черными, но я не отступала, даже когда ее губы приоткрылись и показали зубы. Наконец она опустила голову, говоря, — Кто-то пытался вытолкнуть нас на встречную полосу на шоссе вчера. — Она произнесла это так, как будто исключила, что это был несчастный случай. — Гленн справился, — добавила она, понизив голос, когда Нина рассмеялась, не обращая на нас внимания. — По-видимому, он прошел какие-то уроки экстремального вождения. Он почти настолько же хорош, как и вампир, который пытался нас убить.

Ее голос был легким, но я была слишком озадачена, чтобы что-нибудь сделать, когда она протиснулась мимо меня с опьяняющим ароматом разозленного вампира, сложный коктейль прошел через мой мозг, и коже стало больно. Я подумала, что для нее это была ошибка, что она уехала из Цинци, но я знала, как сильно она хотела, чтобы отношения работали.

— Кормель сказал мне, что не оставит меня в покое. Я слишком долго отсутствовала. Его собачка вернулась в конуру, — с горечью сказала она, на полпути по коридору. — Он был прав. Я — нет. Теперь все будет хорошо.

Она рассказала мне причину, но что-то еще случилось в Флагстаффе, то, о чем она не хотела говорить, но, наверное, об этом было нужно поговорить. С сумкой на бедре я последовала за ней в ярко освещенную кухню. Нужно будет рассказать об этом Дженксу. Он мог вытянуть из нее гораздо больше, чем я только потому, что его нельзя было укусить.

Нина подняла голову от компьютера Айви, когда я вошла, тонкий палец бежал по списку, выданному поисковой системой. Дженкс завис над ней, явно заинтересованно глядя на экран.

— Что будет хорошо? — спросила Нина, когда я бросила сумку на стол, и детишки пикси вылетели, ударяясь об меня. Я и забыла, что они там были, я выдохнула, пытаясь избавиться от вспышки адреналина.

— Все, — сказала Айви. Но ее настроение было мрачным, когда она шагнула к окну и распахнула его. Прохладный вечерний воздух, попробовавший закат, просачивался, развивая мои волосы.

Нина тщательно поморщила нос. Она выглядела исключительно отполированной сегодня, одетая в универсальный, черный брючный костюм и в туфлях на функциональном низком каблуке. Ее макияж был легким, но изысканным, он подчеркивал ее невероятные скулы, а глаза были подведены темными тенями. Если бы я не знала ее голос и интонацию, я бы смогла определить была ли это она или Феликс по цвету щек, даже если ее зрачки стали бы опасно черными. Ее глаза были яркими и жадными, когда она печатала, заполняя анкету со скоростью, которая была на границе невозможного.

— Тайны? — сказала женщина добродушно, красные губы изогнулись в улыбке. Морща нос, она снова взглянула на меня, потом обратно. О Боже, у меня так и не было возможности принять душ после того, как я вернулась из безвременья. От меня, наверное, дико смердило. Вот почему Айви открыла окно, не для того, чтобы избавиться от запаха моего внезапного гнева или удивления.