— Это не нормально, — сказала я мягко. — Это воняет. — Дженкс сыпал кислой зеленой пыльцой в углу, как можно дальше от меня. Он выглядел способным и готовым, но я знала, что он замерз сегодня вечером, и он тоже это знал. — Это не то, чего я хотела, — прошептала я, и его пыльца замелькала серебряным, даже после того как он отказался смотреть на меня.

— Но это то, к чему мы пришли, — сказала Айви, и мои плечи поникли. — Иди с Квеном. Я буду сторожить Ника. Для всех нас, — сказала она, и голос ее звучал с предупреждением, Дженкс застучал крыльями. — Он будет здесь, когда ты вернешься, живой или мертвый.

Я улыбнулась, хотя что-то во мне умерло.

— Вы, ребята, слишком хорошие для меня.

— Только потому, что ты заставила меня быть такой, — сказала Айви, ее глаза сверкали непролитыми слезами.

Странное ощущение предвкушения наполнило меня, видеть их обоих в моей кухне, готовых отпустить меня, зная, что я могу сделать это, что они доверяют мне.

— Боже мой, — сказала я, зрение плавало. — Вы собираетесь заставить меня плакать! — Я шмыгнула носом, затем прошлась по кухне, собирая все, что я хотела взять с собой: магнитный мел, амулет боли — было не очень много вещй, и я подавила укол беспокойства. Сотовый телефон я схватила в последний момент, спрятав его в задний карман, убеждаясь, что он был на вибрирозвонке.

— Айви! — крикнул Квен из гостиной. — Иди сюда и присмотри за Ником, или я убью его сам!

Я улыбнулась, обнимая Айви, когда Дженкс завис над нами обеими.

— Когда я вернусь, мы все соберемся и устоим над кое-кем суд Линча.

— Айви! — проревел Квен. — Я считаю до трех! — Он не мог оставить Ника, и он не хотел применять силу, чтобы притащить его на кухню.

— Спасибо. За все, — сказала я, и Айви тронула меня за плечо, прежде чем она повернулась и покинула комнату. Моя улыбка медленно сходила на нет, пока я смотрела на Дженкса, который капал злой пыльцой. Это по-прежнему чувствовалось как прощание, но сейчас все было хорошо.

— Увидимся на рассвете, — сказал он, затем повернулся, почти влетая в Квена, эльф раздраженно топал на кухню.

Мы оба были одиноки, Квен уставился на меня, и я пожала плечами.

— Я не собираюсь им врать, — сказала я, и его глаза сузились.

— Они пойдут за нами, — начал он, и я покачала головой, не глядя в коридор в яркое святилище, я погладила карман, чтобы быть уверенной, что кольца со мной, и прошла в заднюю гостиную, чтобы взять пальто. Я искала его, пока не вспомнила, что я оставила его на крыльце, чтобы проветрить.

— Нет, не пойдут, — сказала я через плечо, чувствуя себя почти спокойной. Айви и Дженкс будут ждать меня. Я не потеряю их. — Ты просто злишься, что тебя не оправдывают, сделанные тобой чары.

— Да, немного, — посетовал он, когда вышел за мной. — Что случилось со святостью твоей церкви?

Мой глаз задергался.

— Тритон разрушила ее, чтобы она могла заглянуть в мой гардероб. — Опять.

— О.

Ночной воздух почти ударил меня, когда я открыла дверь, мягкое дыхание ветра застало меня врасплох. Мое пальто было холодным, когда я просовывала руки в рукава, Квен наблюдал, как я распихиваю по карманам все, кроме магнитного мела. — Без пейнтбольного пистолета?

Я разломала мел пополам и запихнула по куску в ботинки.

— Он может разорвать чары и уложить меня за три секунды, — сказала я, так было однажды с Ли… до того, как мы пришли к пониманию. — Это ваши эльфийские чары собираются удержать его, милый. Готов?

— Милый? — пробормотал он, и я повернулась к кладбищу с горящими глазами горгулий. Чувствуя себя хорошо по какой-то причине, я начала спускаться по лестнице, сапоги глухо стучали, пока я не поняла, что он не идет за мной. Я нахмурилась, когда он взял маленькие песочные часы-амулет из кармана и повесил его на гвоздь для Рождественского венка. Это был первый уровень защиты в каждом доме, будь то дом внутриземельца или человека, но у нас не было его прямо сейчас.

— Эй! — воскликнула я, когда он выдернул чеку из маленького амулета, который стал выглядеть похожим на бокал и замерцал волнами золота и черных роз. Большие кожистые крылья на кладбище открылись, и я вздрогнула, подумав, что они были похожи на крылья адских демонов, вернувшихся к жизни и пришедших сюда, чтобы затащить меня в вечные мучения за то, что я предала моих друзей.

— Ты не солгала им, — сказал Квен, когда я распалилась. — Я не буду рисковать, что Ник сбежит.

Мой протест угас, и я почти остановилась, пытаясь увидеть вершину заклинания, которое полностью укрыло церковь.

— Как долго оно продлиться? — уже спрашивала я, мой лицо обдавало холодом, он взял меня за руку и развернул.

— Пока солнце не взойдет. Теперь: я делаю это, чтобы спасти Трента. Ты делаешь это, чтобы спасти мир. Да?

Пока солнце не взойдет. Если я не сделаю все до этого времени, тогда это уже не важно. Нервничая, я потерла руки, жалея, что я не надела другое пальто. Но если бы я пошла за ним, это полностью разрушило бы усложненный воздух, но было трудно делать заклинания, когда мышцы скованы холодом.

— Да.

Мы обменялись рукопожатием, а затем вместе пошли вниз по лестнице, чтобы сесть в автомобиль. Громадная и неповоротливая фигура ждала у ворот, и я ахнула, почти сталкиваясь с горгульей.

— Этюд! — сказала я, краснея. Было очевидно, что мы закрыли церковь заклинанием.

— И ты удивляешься, почему я отказался от отдыха на твоей церкви, — сказал горгулья, его голос был очень низким, но содержал намек на веселье.

— Э… — запнулась я. — Нам, э, необходимо добраться до Замка Лавленд, — сказала я, глядя за него, на ряды красных и желтых глаз. — Случайно, мы не слишком тяжелы для тебя?

Этюд усмехнулся, и я вздрогнула от длинных черных клыков.

— Думаю, что нет.

Если бы лошадь могла прыгнуть и никогда не касаться земли, это могло бы быть приближено к ощущению полета на горгулье. Мои колени были прижаты над основанием крыльев Этюда, и я припала к его спине, ветер так сильно бил меня, что мои глаза были просто щелочками. Красота пела через меня, прохладный воздух лился сквозь мои волосы в несущемся ощущении шелка. Это почти ощущалось так, как будто у меня выросли крылья, читая потоки воздуха и опираясь на них, Этюд воспользовался порывами восходящего воздуха, поднимаясь выше массовых стоянок и лент шоссе, над которыми мы сейчас летели.

Мой желудок рванулся, когда Этюд бил крыльями, три быстрых последовательных взмаха, и мои ноги обхватили его сильнее, заставляя его уши оттопыриться назад, чтобы убедиться, что я все еще сижу на нем достаточно прочно. У нас были некоторые неприятности с набором высоты без обычного падения с башни церкви, как горгульи обычно делали, но Этюду все удалось.

Закрыв глаза, я наклонялась вперед до тех пор, пока я почти не легла на него, ветра трепали меня по спине, моя голова на удивление была близко к его ушам. Этюд вдруг накренился, и мои руки бросились к его толстой шее. Его всего трясло от смеха, но я не обратила на это внимание. Это было неописуемо. Летать между темной землей и черным небом, когда убывающая луна сияла, это была, конечно, вершина бытия: власть, сила, непревзойденная красота. Если верховая езда была свободой, то это был рай на земле.

«Если я переживу все это, то я попытаюсь исправить крылья Белль», — подумала я, выдыхая, когда Этюд переместился, и мы опять поравнялись с горгульей, который нес Квена. Иметь такое и потерять — это сломало бы меня. Фейри были прочнее, чем я.

По-прежнему думая об этом, я положила голову на теплую шею Этюда. Квен выглядел напряженно, он наморщил лоб, когда сидел почти вертикально против ветра на вершине такого же большого горгульи, который согласился нести его. Он ехал на нем, как на лошади, вероятно, он гораздо лучше сидел, чем я, но и создавал гораздо большее сопротивление.

Квен угрюмо улыбнулся, когда я поймала его взгляд. Этюд щелкнул ухом, изменяя воздушные потоки, мчащиеся по мне, и я ослабила хватку, когда горгулья выровнял полет. Я посмотрела вниз на ленты огней на шоссе. В это время ночи было много пробок.