Непобедимое Солнце
ПРОЛОГ. ПРИНЦ И ФЕЯ.
Стройная белая лань щипала траву на прогалине посреди густого березового леса. Это было прекрасное и в то же время совершенно необыкновенного вида животное: с абсолютно белой, мраморного оттенка, шкурой, без единого темного пятна, с золотистыми, а не коричневыми, как обычно, копытами. Хотя вокруг было тихо, но лань всё же была явно настороже. Она то и дело поднимала свою красивую, белую, словно выточенную искусным резчиком по слоновой кости, голову и испуганно озиралась, робко проводя своими большими чуткими ушами по воздуху. Дул легкий летний ветерок, мягко шевеливший ветви берез, и, быть может, именно он и донес до лани какие-то подозрительные запахи, так встревожившие её... Но нет, вроде бы она сочла свои тревоги напрасными и опять вернулась к своему излюбленному занятию - есть траву -, которая на этой прогалине была особенно густой и сочной.
Однако за ланью действительно кто-то наблюдал. Это был светловолосый юноша, который прятался в глубине березовой рощи и, чуть дыша, не отрывал ни на мгновение взгляда от белоснежной лесной красавицы. Он был одет в обыкновенный для тех глухих мест костюм защитного цвета: облегающие холщевые штаны, рубашку, куртку с большим капюшоном, шляпу с пером и ботфорты. Ростом он был высок, однако в сочетании с достаточно щупловатым телосложением, а также немного непропорционально длинными руками и ногами, это преимущество оборачивалось для него скорее недостатком. Во всяком случае, у многих его внешний вид вызывал улыбку: при таком телосложении он напоминал скорее пожарную каланчу, а если при этом что-то увлеченно рассказывал, махая руками, - что случалось с ним нередко - то, пожалуй, даже и ветряную мельницу. Непропорциональным был у него и нос, слишком выдающийся на его лице и чем-то напоминающий клюв какой-то птицы, и покатый лоб - такой, какой бывает обычно у людей не слишком большого ума. Впрочем, некоторые недостатки во внешности юноши с лихвой окупались всегда добродушным выражением его лица и, что самое важное, необыкновенно мечтательным и наивным, как у ребенка, взглядом больших, навыкате, и синих, как морская волна, глаз, которые в данный момент были всецело устремлены на необыкновенное животное, мирно пасущееся прямо перед ним на прогалине березового леса.
Было видно, что юноше очень хотелось посмотреть на лань поближе - он то и дело нетерпеливо переминался с ноги на ногу, кусал губы и смешно, как маленький и любопытный гусенок, вытягивал свою и без того длинную и худую шею. 'А вдруг правы россказни бывалых охотников', - думал он, - 'что белые лани с золотыми копытами - волшебные, и если их поймать, то они прямо из этих вот копыт могут выбивать монеты? И не какие-нибудь медяки, а полновесные королевские дукаты!!!' - и юноша вытер испарину, выступившую у него на лбу от возбуждения.
Нет, этот юноша, конечно же, не был корыстолюбив. Он следил за ланью отнюдь не для того, чтобы набить свои карманы дармовым золотом, что на его месте сделал бы любой другой человек. Просто юноша всю свою жизнь ждал чуда и теперь, когда он, наконец-то, оказался в буквальном смысле слова в двух шагах от него, дукаты из золотых копыт лани могли бы быть только доказательством перед другими людьми реального соприкосновения юноши с чудом, настоящим волшебством.
Одержимый этой мыслью, юноша начал подкрадываться к лани все ближе и ближе. Он осторожно передвигался по мягкому зеленому ковру, стараясь ступать только на те участки, которые особенно густо заросли травой, чтобы не издать ненароком постороннего шума. Благо, ветер усилился, и шум листвы совершенно заглушал шелест травы под его ногами. Вот он прошел от одной березы к другой, вот осторожно прокрался на цыпочках до третьей и спрятался за толстым стволом четвертой. Юноша уже мог различить цвет радужной оболочки кротких глаз лани и рассмотреть отдельные волоски на её шерсти - так близко он к ней подобрался. Но в тот момент, когда торжество юноши было почти полным, он так увлекся восторженно-детским созерцанием необычного животного, что не посмотрел под ноги и споткнулся о корень, неведомо как подвернувшийся под ногу: раздался сдавленный крик, и лань в тот же момент стремительно полетела прочь сквозь березовую чащу.
- Подожди, красавица, я не причиню тебе зла! - закричал ей вслед что было сил юноша (как будто бы она могла понимать человеческую речь!). - Мне не надо дукатов твоих, дай мне просто ещё миг полюбоваться тобой и сочинить о тебе сказку, глупышка!!! - и с этими словами он бросился за ланью в погоню.
Длинные ноги и стройное телосложение, а также молодость, помогали юноше бежать быстро. Но лань, конечно же, бежала ещё быстрее. Вскоре она скрылась из виду, но юноша был, судя по всему, опытным следопытом и лесным бродягой: он продолжал погоню, ловко отыскивая наметанным взглядом свежий след, оставленный то тут, то там на земле её копытами.
А между тем лес преображался прямо на глазах: светлые и тонкие березы и осины постепенно сменялись соснами, сосны - лиственницами и пихтами, а те, в свою очередь, елями и кедрами. Почва стала проваливаться под ногами, ласковая и густая трава пропала, а вместо неё - куда ни глянь - произрастали только мхи да хвощи. Восторженно-радостные трели певчих птиц стихли, куда-то запропастились вездесущие игривые белки и бурундуки, пропали веселые белые бабочки и деловито жужжащие работяги-шмели. В лесу стало непривычно тихо, а след лани, между тем, вел все дальше и дальше, в самую глубь темной и мрачной хвойной болотистой чащи.
И вот, наконец, наступил тот момент, когда юноша стал уставать от погони, и в его голову даже прокралась предательская мысль оставить её вовсе и пойти назад, а сказку сочинить уже на том материале, что он успел запомнить, тем более что эти странные места юноша совершенно не знал - до таких глубин леса даже он никогда ещё не добирался. Но что-то все же помешало ему сдаться, уйти. 'Создатель, ведь такое чудо как белую лань с золотыми копытами можно встретить только раз в жизни и, если я упущу её, то не прощу себе этого никогда!' - подумал юноша и эта мысль придала ему второе дыхание: он вновь припустил вперед, бесстрашно юркнув в самую чащу высоченных разлапистых елей, скрывавших своими толстыми мохнатыми ветвями солнце, отчего там даже в полдень царил вечный полумрак.
Когда глаза юноши, наконец, привыкли к темноте, он увидел какое-то белое пятно впереди. 'Неужели это моя лань?!' - подумал он, и сердце радостно запрыгало в его груди. Юноша сделал несколько осторожных шагов вперед. Белое пятно в полумраке не шевелилось. Тогда он бесшумно сделал ещё несколько шагов по толстому ковру из бурого мягкого мха, продираясь через больно оцарапавшие лицо пушистые еловые лапы. Ещё шаг, ещё... Наконец, он раздвинул очередную пару колючих ветвей и... увидел свою лань!!! 'Но что это?' - удивленно подумал юноша: лань стояла как вкопанная и не двигалась. Она беспомощно проводила ушами по сторонам и тряслась от страха, не решаясь идти ни вперед, ни назад, одновременно боясь и человека сзади, и того, что она учуяла впереди, а между тем юноша сделал ещё один шаг вперед и тут пронзительный дикий вой сотряс абсолютно дотоле безмолвный лес. Юноша от страха присел прямо на землю, а лань заметалась на месте и не знала куда бежать: видимо, она учуяла, что те, кто издавал эти страшные звуки, уже взяли их в кольцо. Это почувствовал и юноша, а потом и услышал приближение нескольких крупных зверей сразу со всех сторон: треск ломаемых ветвей, шум загребаемой мощными лапами земли, жалобное чавканье болотистой жижи. И юноша, забыв про лань, понял одно - надо спасаться! - и совершенно бессознательно сделал то единственное, что было возможно в данной ситуации для обыкновенного невооруженного и отнюдь не воинственного человека - стремительно вскарабкался по стволу ели прямо на её верхушку, тем более, что лазать по деревьям он превосходно умел с самого детства. А лань, издав жалобный гортанный звук, вдруг учуяла невидимый человеческому глазу разрыв в кольце приближавшихся волков и, бросившись в него со скоростью ветра, была такова.