Когда сознание Принца подлетело к площадке наверху башни, солнечное существо внимательно взглянула на него примерно так же, как обычно смотрят люди на летающее вокруг них насекомое - со смешанной долей любопытства, чувства собственного превосходства и брезгливости, а потом Принц услышал у себя в голове телепатически заданный вопрос: 'Откуда у тебя Мое зеркало? Кто дал его тебе?'. Контроль над своим собственным сознанием давался Принцу неимоверным усилием воли, примерно с таким трудом, как если бы он задумал держать в руках стакан с кипятком, но, несмотря на это, он всё же гнал, как мог, из своей головы мысли о карлике Хнуме, ведь он пообещал его не выдавать, а обещания Принц привык сдерживать... 'Ах, молчишь, трупный червь!', - последовал после некоторой паузы ответ. - 'Ну, да, ладно, это сейчас неважно. Знай, смертный, что если раньше ты владел Моим зеркалом, то теперь Мое зеркало будет владеть тобой!' - от яркой вспышки золотого света глаза Принца резануло, как ножом, от боли у него перехватило дыхание, на миг он совершенно ослеп, а потом его душа погрузилась в огненную пучину, в которой утонули последние остатки сознания...
Очнулся он лежащим плашмя прямо на траве и судорожно сжимающим обоими руками золотое зеркало. Принц совершенно не понимал, что с ним происходит: он просто почувствовал, что в его душе с некоторого момента поселилось какое-то иное, чужеродное начало, и это иное начало жгло его душу ненасытно-страстным желанием - ещё хотя бы раз взглянуть в пустые золотые глазницы той незнакомки, ощутить непереносимо жгучее сладостное прикосновение её солнечного взгляда к своему сердцу. Тяжелая тоска черным покрывалом окутала душу Принца, но, сколько он ни вглядывался вновь и вновь в металлическую поверхность зеркала, оно больше ничего не показывало, снова превратившись в обычную, пусть и драгоценную, безделушку.
Принц не помнил, как пришел домой. Прекрасная Фея встретила его, как всегда, радостно, она обняла и поцеловала его, поблагодарив за собранные травы. Сынишка и дочурка прибежали и бросились прямо на руки к своему папе, показывая, какие красивые венки они сплели сегодня, гуляя по лугу под бдительным руководством Осленка, а Котенок и Щенок так и вились рядом у его ног, ожидая, когда он их потреплет по мягкой шкурке. Вскоре вся счастливая семья, как обычно, уже сидела за обеденным столом. Хозяйка ставила на стол все новые и новые блюда: тут были и сладкая и полезная каша из розовой пыльцы, дававшая здоровье и вечную молодость, а детям - силы для роста, тут были и суп из розовых одуванчиков, от которого всегда хотелось потом петь веселые песни, и сладкая вата, также из розовых облаков, - самое любимое лакомство детворы и самого Принца. Помимо основных, 'розовых', блюд, неизменных при каждом приеме пищи, были многочисленные овощи и фрукты, а также сладкое и ароматное молоко из молочных деревьев, которые самосевом росли в округе.
Все были веселы и настроены на общение. В самом деле, обычно за обедом велись самые веселые разговоры, а после него пелись песни и рассказывались сказки. Фея предпочитала сказки петь под лютню, а Ослёнок их тщательно записывал, так как планировал когда-нибудь их издать отдельным сборником, Принц же рассказывал их прозой, но очень интересно, так как он любил всякого рода острые сюжетные повороты, которые захватывали воображение. А Щенок и Котенок любили рассказывать анекдоты - где они их только набирались в такой глуши? -, сопровождая их почти цирковыми номерами.
Но каково же удивление было у всех, когда в этот раз все было иначе. Принц молчал, не смотрел на Фею и вообще был каким-то чужим, потерянным, как забытый кем-то на стуле плащ. Он видел перед собой только два ослепительно сверкающих солнечных шара и слышал только металлический бездушный голос в своей голове: 'Приди, приди ко Мне, расплавься в Потоке, стань совершенно золотым, стань Солнцем!'. И от этих видений ничего не хотелось Принцу. Он не видел Феи, не видел никого, да и еда не лезла ему в горло.
Сначала Фея ничего не понимала. 'Наверное, - подумала с тревогой Фея, - его опять тянет на подвиги: видимо, предложенный мною подвиг оказался ему не по нраву... Надо накормить его розовой пищей - она отгоняет любую хандру, а уж потом мы вместе решим, какой другой подвиг он сможет совершить, чтобы вернуть уверенность в себе и прекрасное расположение духа'. Подумав так, Фея решила применить все тот же метод, что и обычно: она села рядом с Принцем, упорно смотревшим куда-то под стол, и сказала:
- Дорогой, ты что-то совсем ничего не ешь и не пьешь... Ты так останешься совсем без сил! На, выпей хотя бы стакан розового сока: он такой вкусный, такой питательный, такой бодрящий... Вот увидишь, тебе сразу станет легче! - И Фея, взяв стакан сока в одну руку, как обычно в таких случаях, другой рукой ласково погладила Принца по голове: раньше это всегда приводило его в умиротворение и делало покорным, как ягненок, ведь прикасаясь к волосам Принца, Фея мысленно читала специальные заклинания и посылала лучи Анализатора в соответствующие центры головного мозга. Но в этот раз ничего подобного не произошло: она почувствовала в сознании Принца какой-то странный и очень сильный барьер, который, как зеркало солнечные лучи, отражал лучи Анализатора, не давая проникнуть им в его мозг. Наоборот, у самой Феи начинала сильно болеть голова. Это показалось ей странным... А Принц так и не среагировал на её движения и не стал пить сок.
Фея ничего не понимала и цеплялась за соломинку. 'Может быть, все можно объяснить проще, - подумала она: - Принц простудился в лесу и приболел или прогулка утомила его, а может, он просто встретил по пути какое-то несчастье: мало ли, вдруг эти неуемные карлики вырубили целую рощу деревьев или чудовища, вырвавшиеся сегодня из-за Предела, загрызли по пути какого-нибудь оленя - всякое бывает!'. С этой мыслью Фея потрогала ему лоб. Он оказался необыкновенно горячим, и она, сморщившись от боли, быстро отдернула свою белую ручку, как будто обожглась от прикосновения к только что вскипевшему чайнику. 'Но такой температуры не может быть ни у какого больного! - подумала Фея. - Нет такой болезни, при которой температура бывает под сто градусов!' - и это ещё больше укрепило её в мысли, что что-то здесь не так...
- Дорогой мой Принц, что с тобой? - озабоченно спросила его Фея. - Ты какой-то потерянный сегодня, совершенно не слушаешь меня и ничего не ешь и на детишек и Зверят совсем не смотришь... С тобой что-нибудь произошло в лесу? Тебе никто случайно не встретился там?
- В лесу... - эхом откликнулся Принц, как будто бы что-то припоминая, но при этом не отрывая глаз от своих колен. - В лесу... Она...
- Кто такая 'она'? - с тревогой в голосе спросила Фея, а внутри у нее все сжалось и похолодело. - Я тебя совсем не понимаю, дорогой!
- Божественная красота... Само совершенство... Зеркала... Много-много зеркал... Много-много золота... Поток... Блаженство... Бесконечное совершенство и красота... Она... Бесконечное совершенство... - различные комбинации этих слов Принц произносил все снова и снова, как будто он сидел не за столом, а лежал тяжело больной в постели и бредил. Принц совершенно не реагировал на окружающее. Его глаза как у куклы немигающим взглядом упорно смотрели на пол.
А Фея, видя это, тихо заплакала. И всем стало грустно. Фея почувствовала, что сердце Принца кто-то похитил и перед нею сидит пустая оболочка. Но она совершенно не понимала, кто и как мог это сделать. Интуиция подсказывала ей, что что-то тут не так, и Фея бы, наверное, напала бы на какой-нибудь след, но слово 'она', в сочетании с 'красота' и 'совершенство' подействовали на неё, как и на всякую другую женщину, как красная тряпка на быка, ведь хоть Фея и была могущественной волшебницей, но она, прежде всего, всё-таки женщина и жена... Лицо Феи залила яркая краска, глаза стали мутными от наполнивших их слез, а на сердце тяжелым камнем легла обида: 'она'... 'красота'... 'совершенство'... Какой ещё могла сделать вывод Фея из этих слов? Ну, конечно, тот же самый, что сделала бы и всякая другая женщина и жена на её месте! Пламень ревности, обиды и праведного гнева охватил все её существо, глаза зажглись яростным огнем, щеки запылали румянцем, а пальцы сами собой сжались в кулачки, не предвещавшие Принцу ничего хорошего...