Мать Джереми говорит:

— Ты уверен, что это нужно первым делом? Можно ведь наведаться в телефонную будку потом?

— Можно сейчас? — говорит Джереми. — Я написал в блоге, что сделаю это сразу. Это как испытание, которое я должен пройти до конца.

— Хорошо, — говорит его мать, — это должно быть где-то здесь. Это должно быть в четырех-пяти милях за поворотом, и вот поворот.

Найти телефонную будку нетрудно. Вокруг почти ничего нет. Джереми должен бы чувствовать восторг при виде нее, но он разочарован, не на шутку. Он видел телефонные будки и раньше. Он ждал чего-то особенного. Просто он устал от путешествия по дорогам, устал от дорог и просто устал, устал, устал. Он оглядывается по сторонам, нет ли рядом Лисы, но видит только кого-то вдалеке. Какого-то ребенка.

— Ладно, Микроб, — говорит мать, — давай быстрее.

— Мне нужен рюкзак с заднего сиденья, — говорит Джереми.

— Пойти с тобой? — говорит его мать.

— Нет, — говорит Джереми, — это личное дело.

Мать выглядит так, как будто едва сдерживает смех.

— Давай быстрее, я хочу в туалет.

Когда Джереми подходит к телефонной будке, он оглядывается. Мать держит фары включенными. Кажется, она подпевает радио. У нее ужасный голос.

Когда он заходит в телефонную будку, никакого волшебства не обнаруживается. Будка пахнет так кошмарно, будто в ней поселилось какое-то животное. Окна грязные. Он достает из рюкзака украденные книги и кладет их на полочку, с которой кто-то украл телефонный справочник. Потом он ждет. Возможно, Лиса позвонит ему. Но она не звонит. Он чувствует себя одиноким. Он никому не может об этом рассказать. Он чувствует себя идиотом, и все-таки испытывает нечто вроде гордости. Потому что он справился. Он проехал с матерью через всю страну и спас вымышленного персонажа.

— Как там твоя телефонная будка? — говорит мать.

— Прекрасно! — говорит он, и оба умолкают. Лас-Вегас — перед ними, потом — вокруг них, и все освещено, как будто они находятся внутри пинбольного автомата. Деревья выглядят фальшивыми. Будто кто-то слишком усердно читал доктора Сьюса[19] и преисполнился его идей. Люди снуют по тротуарам. Некоторые нормальные на вид. Другие будто сбежали с бала-маскарада в сумасшедшем доме. Джереми надеется, что они попросту выиграли кучу денег, потому-то и выглядят так ошарашенно, так странно. Или, возможно, они вампиры.

— Налево, — говорит он матери, — свернем налево. Посмотри на вампиров на тротуаре. А потом сразу направо.

Четыре раза за поездку мать позволяла ему вести машину: однажды в Юте, дважды в Южной Дакоте и однажды в Пенсильвании. Микроавтобус провонял упаковками от гамбургеров и фальшивым мехом, Джереми привык к запаху, но от этого не легче. У женщины с картины в последнее время появилось выражение боли на лице. Диско-шар лишился нескольких зеркальных осколков, потому что Джереми по утрам стукается об него головой. Джереми с матерью не были в душе уже три дня.

Перед ними свадебная часовня, в конце длинной подъездной дороги. Лиловый электрический свет сияет с вывески, на которой читается «Адские Колокола». Имеется чугунная ограда и двор, полный деревьев, увешанных испанским лишайником. Под деревьями — надгробные плиты и миниатюрные мавзолеи.

— Думаешь, они настоящие? — говорит мать. Ее голос звучит слегка обеспокоенно.

— Харри Ист, умер недавно, — говорит Джереми. — Нет, не думаю.

На дороге катафалк с маленькой табличкой сзади. НЕДАВНО ПОХОРОНИЛИСЬ(зачеркнуто) ПОЖЕНИЛИСЬ. Часовня представляет собой здание в викторианском стиле, с колокольней. Возможно, полной летучих мышей. Или гигантских пауков. Отцу Джереми понравилось бы это место. Мать начинает его ненавидеть.

Кто-то стоит на пороге часовни, перед распахнутой дверью, и смотрит на них. Но когда Джереми с матерью выбираются из машины, он уходит внутрь и захлопывает дверь.

— Смотри, — говорит мать, — похоже, они собираются поставить кипящее масло в микроволновку.

Она решительно звонит. Вместо звонка раздается воронье карканье. Карр, карр, карр. Все огни викторианского дома гаснут. Потом загораются опять. Дверь открывается, и Джереми покрепче хватается за свой рюкзак, на всякий случай.

— Добрый вечер, мадам, молодой человек, — говорит мужчина, а Джереми задирает голову все выше, и выше, и выше. Человеку в дверях приходится согнуться, чтобы выглянуть. Его ладони величиной с тостеры. На ногах — нечто напоминающее переноски для собачек породы чихуахуа. По обеим сторонам из головы торчат по два реалистичного вида гвоздя. На нем зеленый, блином, грим, блестящие зеленые тени для глаз, его ресницы длинны, и густы, и зелены, как искусственный газон.

— Мы не ожидали вас так скоро.

— Мы должны были предварительно позвонить, — говорит мать Джереми, — простите, пожалуйста.

— Отличный костюм, — говорит Джереми.

Франкенштейн мрачно кривит губы.

— Спасибо, — говорит он, — называйте меня, пожалуйста, Мисс Тинг.

— Я Джереми, — говорит Джереми, — а это моя мать.

— Очень приятно, — говорит Мисс Тинг. Он даже подмигивает мрачно. — Но вы, должно быть, шутите. Эта дама слишком молода, чтобы быть вашей матерью.

— Ну что вы, — говорит мать Джереми.

— Бызззтро, вы оба, — пронзительно выкрикивает кто-то откуда-то из глубины «Адских Колоколов», — пока вы зззтоите тут и точите лясссы, черт подкрадываедззза подобно льву и ищщщет зззпоссоб пробрадззза внутрь. Вы так и сссобираетесь зззтоять там и держжжать дверь открытой?

И они входят внутрь.

— Не Джереми ли это Марззз, наконедзз? — говорит голос, — Зземля Марззу, Зземля Марззу. Марзззз, Джереми Марзззз, кто-то зззвонит Джереми Марззу. Она зззвонила три раззза ззза позззледние десссять минут, Джереми Марззззз.

Это Лиса, Джереми уверен. Конечно, это Лиса. Она в телефонной будке. Она получила книги и собирается сказать мне, что я спас то, что должен был спасти. Он идет на жужжащий голос, пока Мисс Тинг с матерью возвращаются к микроавтобусу.

Он идет через комнату, полную искусно драпированной паутины и кривых канделябров с дурацкими свечами. Кто-то за деревянной ширмой играет на органе. Он доходит до конца холла и поднимается по длинной лестнице. На балясинах вырезаны маленькие физиономии. Совы, лисы и уродливые дети. Голос продолжает завывать.

— Аууу, Джереми, наверх по лестниццце, правильно. Теперь прямо, зззаходи! Не туда, сссюда, сссюда! Не обращай внимания на тьму, мы любим тьму, просто ззледи за шагами.

Джереми раскидывает руки. Он нащупывает что-то, раздается щелчок, и книжный шкаф перед ним медленно отъезжает назад. Теперь комната в три раза просторнее, в ней много книжных полок, и на диване сидит девушка в темных очках. В одной руке у нее рупор, в другой — телефон.

— Тебя, Джереми Марзз, — говорит она. Джереми никогда не встречал никого бледнее, а клыки ее столь остры, что она немножко шепелявит. По рупору это звучало зловеще, но теперь всего лишь придает голосу раздражающий оттенок.

Она вручает ему телефон.

— Алло? — говорит он, не спуская глаз с вампирши.

— Джереми! — говорит Элизабет. — Оно идет, идет, идет! Только что началось! Мы все сидим здесь. Все вместе. Что с твоим мобильным? Мы все время звонили.

— Мама забыла его в туристском центре, в Сионе[20] — говорит Джереми.

— Хорошо, значит, вы добрались. Мы поняли из твоего блога, что ты где-то возле Лас-Вегаса. Эми говорит, что у нее чувство, что вы должны прибыть вовремя. Она заставляла нас звонить. Оставайся с нами, Джереми. Мы можем посмотреть эту серию вместе, да? Не вешай трубку.

Карл перехватывает телефон.

— Привет, Микроб, я не получил ни одной открытки, — говорит он, — ты забыл, как пишут или что? Подожди минутку. Кто-то хочет тебе что-то сказать.

Потом он смеется, и смеется, и передает телефон кому-то, кто вообще ничего не говорит.