- Не переживай, ты просто выполнял свой долг офицера, прости командира.

       - Да ладно, ничего, поехали лучше к палатке, а то прилетят немцы, разбомбят нашу базу, она еще почти не замаскирована.

       - Поехали.

       На базе мы камышом кое-как замаскировали машину. В этот раз я надел уже подготовленную Петровичем форму и занялся на его взгляд бесполезным делом. С помощью лески и продольных лоскутов зеленой, коричневой и выдержанной в торфяной воде желтого материала стал делать простую лохматку. Угробил я на ее изготовление три часа, и это притом, что опыт уже был, да и изготовил только куртку и обработал кепку, привязав несколько веток, немного пучков сухой осоки. Когда я надел свое произведение искусства, Петрович только в голос не ржал, думал, угробив секретный груз, умом тронулся. Ну ладно старый, я тоже посмеюсь. Отойдя на двадцать метров, я позвал его на улицу и наслаждался тому, как он идет ко мне на голос, а найти не может. Так, поиздевавшись всего двадцать минут, встал и спроси.

       - Ну что, дурью маялся?

       - Да нет, просто пластуны в царской армии такие же делали, только из листвы, а ты на это ткань тратил.

       - Так у них на один день, а у меня многоразовая получилась.

       - Не знал, что ты в ней и зимой ходить решил.

       - Число, сегодня какое?

       - Так 23 мая 1941 года.

       Я поплыл, ноги подкосились. Пришел в себя я уже в палатке.

       - Что с тобой Леша?

       - Да контузию недавно получил, башка уже не болит, только провал в памяти, а сегодня перенервничал, считай, свою мечту утопил. Спасибо вам.

       - Давай уж на ты, раз на брудершафт выпили.

       - Ладно, давайте посмотрим, что у нас есть в наличии, вы все вещи в палатку смотрю, принесли.

       - Давай проведем инвентаризацию.

       Подсчет меня порадовал, шестьдесят комплектов формы красной армии, десять шаровар синего цвета. Шестьдесят пар сапог, столько же фуражек рулоны ткани для портянок. Три карабина с оптикой, девять пистолетов ТТ, один револьвер переросток, четыре хороших бинокля, семь ножей без опознавательных знаков, но из хорошей стали, три китайских левых, полностью металлических, но в ножнах для скрытого ношения, четыре охотничьих самоделки, топор, большой котелок, двадцать шесть с половиной литров водки перелитых в канистры для воды, двадцатилитровая металлическая канистра спирта, тушеная свинина, крупа и другие продукты, их и считать было в лом. А также моя гордость - настоящая армейская палатка. Ложки, кружки металлические стопки и два набора, один туристический со складным мангалом, второй большой рыболовный с коптильней. Рыболовные снасти и другая мелочь как проволока, нитки, иголки заняли два больших рюкзака. Два охотничьих ружья. Патронов намерено. Двенадцать новых полных летних камуфляжа, все старье я положил в шкаф, а как объясню, что кто-то уже носил комплекты, которых нигде в армии пока нет. Да вообще по легенде это форма, которую где-то нашла оперативная группа. Документы об обнаружении уничтожены, о чем акт имеется. Пять пар берцев, три пары коротких сапог. Вот и все что осталось от полной полуторки. Ничего, на войне волыны дело наживное, а жизнь то она одна. И еще один плюс, начал приходить в себя, уже при воспоминании о том, что попал непонятно куда и в какое время в глазах не темнеет.

       Утро. Блин кто включил это солнышко. На улице брился капитан. Ну, привычка видать у него такая, не успел проснуться, давай рожу скоблить. Я открыл левый карман и достал из него свои документы. Вот и хорошо, уже в меру потерты, краешки от болотной воды потемнели, скрепка оставила ржавый след. Состарились они месяца на три. Сегодня он одет полностью в форму командира красной армии, со всеми регалиями. Камуфляж остался висеть на самодельной вешалке в палатке. Около себя я нашел подогнанную форму лейтенанта ГБ. Он что совсем не ложился? Ладно, переоденусь. Минут пять я промучился с портянками, носки тоже пришлось все утопить, после чего вышел на улицу. Тоже побриться надо, только вот пенку и бритвенный станок отправил купаться на неопределенный срок. Пришлось воспользоваться бритвенными принадлежностями капитана, опыт пользоваться опасной бритвой был, в командировке это шиком считалось, вот я и научился. Поели мы быстро и молча, каждый думал о своем. О чем Петрович не знаю, а вот я мечтал слинять из этой временной петли к себе домой. После завтрака стали решать насущные вопросы.

       - Петрович, в машине бензина осталось совсем ничего, а мы только по болоту километров восемь до берега накручиваем. Так что надо найти транспорт поэкономней, да и узнать, что в мире творится.

       - Это и я хотел тебе предложить, на машине мы очень заметны, да и случись что с тобой, я водить машину не умею. Кроме моего дома тут кругом одни хутора, там поляки живут, а они теплых чувств к нам не испытывают. Так что давай переоденемся и съездим, посмотрим окрестности.

       Через три часа, оставив машину на месте моей первой стоянки, пошли в сторону дороги. Дорога была пустая, и Петрович, сменив берданку на Лося, остался меня прикрывать. Как маленький, правда, от оптики тащится как уж по стекловате. Только автоматические винтовки принципиально за оружие не считает. Блин, вызвался, надо идти, да и от капитана на близкой дистанции по его признанию толку почти никакого. Но как жить то хочется, а тут считай в самое веселое место пришли, дороги кровеносные сосуды армии, их всегда берегут. Дед в свое время рассказывал, что для их охраны целые дивизии выделяли. Надеюсь, на нашу полутропку только один мотоцикл выделили. Осмотрелся, вроде никого. Ну, с богом, пополз. Нет, это издевательство какое-то, передвижение по-пластунски. Не могу сказать, что мне так передвигаться не приходилось, все-таки бывший майор милиции, и "за речкой" с 1995 года несколько раз был, но там обычно по зеленке гулял, специализация такая, в 1994 году Грозный не штурмовал, хоть в этом повезло. Искал вместе со своей группой схроны и минизаводы, лишая боевиков горючки, баз и боеприпасов. Но там не поползаешь, маневренность маленькая, при видимости в тридцать метров. Тут пришлось вспоминать теорию и применять ее на практике, главное как говорил инструктор, чтоб пятая точка опоры вверх не торчала, и глазками по сторонам смотреть (как будто можно еще чем-то на солнце щуриться), выискивая злобных боевиков. С нами бы скатался, сразу понял бы, что перебежка с перекатом надежней. Но делать нечего, ползу, любуюсь природой. Кормлю комаров и злобных муравьев, которые приняли меня за большую зеленую гусеницу, вот счастья у гадов, а кусаются как больно. Достали эти кровопийцы. Ага, пока покачивая тылом изображал им большую мишень для бесплатных помощников Геринга которые жужжат и по ходу пьесы меня доедают, на дороге обстановка изменилась. Махнув Петровичу, чтоб он не стрелял, пробрался поближе. Хорошо, что при выходе умудрился лохматку одеть, за кустами не видно, а там, по-моему, веселуха, ржач стоял на весь лес.

       Пригляделся, точно, у дороги бесплатный цирк в исполнении молодого лейтенанта. Стоит этот лейтенант около своих двух бойцов и на чистом русском втирает немцам о том, что пролетариат всех круче и немецкие солдаты как представители рабочего класса должны быстренько смотаться в Германию и с радостным визгом замочить любимого фюрера, как угнетателя свободы трудового класса. Как сдержался, чтоб не засмеяться не знаю. Немецкие солдаты в количестве трех штук, ничего не понимали, но добродушно посмеивались, бесплатный цирк с доставкой на рабочее место. Лейтенанта это раззадорило еще больше, но когда он дошел до дела мировой революции и учений Карла Маркса, одному из тройки весельчаков слушать бред надоело, он и прекратил прокламации ударом приклада по голове агитатора. Видать эта лечебная процедура положительно повлияла на "пациента" и тот заткнулся, обиженный в своих высоких чувствах. Знаю таких командиров, которые с радостным визгом и идеей о братстве трудового народа поднимали роты брататься с захватчиками и вместе с ними устраивать мировое господство пролетариата. Кроме себя любимых они весь личный состав под пулеметный огонь подводили. Откуда знаю -- дедушка рассказывал. Он сам таких идиотов расстреливал, служил "цепным псом товарища Сталина" в НКВД. Нет, от таких прокламаций я немного ушел в себя, даже таблички когда вернусь, не оставил.