— Хорошо, — покорно согласилась Кэт.

Ее дыхание пришло в норму, и, вопреки воле, внимание обратилось к предложению купить три вещи по цене двух в магазине напротив.

— Мне очень жаль, — начала она снова, — я, правда…

— Успокойся, — Джайлс прижал палец к ее губам. — Не будем об этом.

— Но твои ребра… — Кэт поежилась.

— Во время игры в регби доставалось и сильнее.

Джайлс открыл перед ней дверцу машины и поморщился от внезапной боли в боку. «Достаточно уже этих уроков самообороны в университете», — подумал он уныло. Кэт лучше приспособлена к жизни в Лондоне, чем она представляет, — у нее, несомненно, не было бы проблем в часы пик в метро.

Кэт скользнула на кожаное сиденье. Джинсы совершенно прилипли к телу. Джайлс обошел машину, уселся на место водителя и поднял слегка помятые цветы. Два зеленых шарика «Тик-так» выкатились из букета. Он с улыбкой вручил его Кэт.

Она с удивлением взглянула на ярко-оранжевые цветы, окруженные зелеными веточками с заостренными листьями. Это было так неожиданно, что она мгновенно забыла все слова. Розовые бутоны размером с балетные туфельки, тропические лилии и розы тигровой расцветки… ну и ну. Они, должно быть, стоят целое состояние!

Кэт склонила лицо к полностью раскрывшейся лилии, закрыла глаза и глубоко вдохнула аромат. Насыщенное благоухание, казалось, заполнило ее целиком. И, как это всегда бывало после разлуки, от нервной дрожи часть ее мозга, отвечающая за речь, отказывалась работать в полную силу.

Кэт не открывала глаз. Какая ошеломительная роскошь — встречаться с парнем, о котором все мечтают. Это до сих пор было относительно новым и волнующим переживанием для Кэт. Кроме того, Джайлс излучал спокойную уверенность, что все будет именно так, как он планировал, и это делало ее совершенно счастливой. Угроза неудачи все время нависала над ее психикой. Но ничего подобного не было в блистательной, яркой, динамичной жизни Джайлса. Эта его особенность завораживала, но Кэт не могла отделаться от мысли: что он нашел в ней? И как ей сохранить в себе это неизвестно что? Обожание, которое она испытывала к этому сверхчеловеку, не добавляло ей уверенности, а скорее заставляло нервничать.

Постепенно ощущение близкого знакомства возвратилось, и Кэт могла снова расслабиться. Она ощутила неловкость молчаливого ожидания и произнесла первое, что пришло в голову:

— Мммм. Розы пахнут так, что их хочется съесть.

«О, боже, — сердито одернула она себя, — считается, что ты должна думать о своих худеньких плечиках».

Джайлс широко улыбнулся. Он помнил, что Кэт всегда останавливалась понюхать цветы возле колледжа. Восхитительно. Селина была равнодушна даже к самым роскошным букетам.

— Хочешь есть?

— Ммм, да.

— Мы отправимся куда захочешь.

— Ну, мне все равно. Я ведь даже не знаю, куда можно пойти.

— Хорошо.

Джайлс наклонился и провел пальцем по ее губам. Как замечательно снова видеть ее. Почему в разлуке с нею он забывал, какая она пылкая? И зачем ехать в ресторан? Примерно к половине третьего они доберутся до дома; пара часов на обед и прогулку по парку…

— Почему бы не вернуться домой? Ты сможешь передохнуть, а я приготовлю что-нибудь поесть.

Кэт посмотрела в его голубые глаза. Он будто умеет читать ее мысли.

— Прекрасно, — ответила она, целуя подрагивающими губами его пальцы. — Поехали.

Кэт проснулась от яркого солнечного света, проникавшего сквозь стильные, но с практической точки зрения бесполезные льняные жалюзи. Близоруко моргая и не меняя удобного лежачего положения, она дотянулась до часов на столике. Было десять утра.

Десять часов.

Глаза Кэт широко раскрылись. Засохшая тушь накрепко сцементировала ресницы, даже больно было. Комната сияла в свете утреннего солнца, точно воскресные номера газет, посвященных рассказам о стиле жизни. Вымазать тушью девственно-белый египетский хлопок — это хорошее начало. Кэт знала, что сказала бы ее мать о практичности белого хлопкового постельного белья. Особенно для девушек, которые не относятся с должным вниманием к снятию макияжа, прежде чем завалиться спать.

Вазы с белыми лилиями были расставлены так, чтобы солнце выгодно освещало их. Это тоже говорило о том, что вовсе не хозяйка дома занималась тяжелым делом стирки. У нее хватало свободного времени, и она могла думать о тонких деталях интерьера, а не о необходимости гладить. Кэт казалось, что она слышит мнение матери по поводу икебаны на комоде. И белых ковров. И бледно-зеленого панно над камином.

Кэт, напротив, была глубоко потрясена домом Джайлса. Она-то думала, что такие существуют только в профессиональном воображении журналистов из «Эль деко». Он все больше и больше напоминал ей дорогую гостиницу. (Она откинулась на мягкие подушки и залюбовалась жалюзи, которые то наполнялись ветерком, то снова опадали.) Одну из тех гостиниц, где чувствуешь себя обязанным из вежливости заправить кровать.

Снаружи это выглядело устрашающе. Джайлс был очень скромен, когда сказал, что живет в квартире в Челси. На самом деле у его родителей был целый дом на шикарнейшей площади, окруженной кремовыми домами с колоннами. Верхний этаж дома, в целях уменьшения налогов, был записан на Джайлса.

— Не хотел, чтоб ты чувствовала себя… ммм, — промямлил он.

Кэт только раскрывала и закрывала рот, словно декоративный карп. В данном случае не имело значения, что он говорил раньше — она все равно не была готова к чему-либо подобному. Последний раз она видела такой величественный дом в сериале «Вверх, вниз».

Внутри все было миниатюрным и, в основном, белым.

— Да, маме приходится потрудиться, — объяснил Джайлс таким тоном, словно его мать была ребенком, которого нельзя оставить играть без присмотра, а не взрослой женщиной с безупречным вкусом к красивым вещичкам. — И конечно, это ее работа. Весь дом, мне кажется, похож на выставочный зал.

Кэт озиралась, не зная, куда бы пристроить сумку, чтоб не оставить следов. Она внезапно почувствовала себя опасно грязной. Она знала, что мать Джайлса профессионально занимается дизайном помещений, но почему-то представляла себе шаблонные листья плюща и потрескавшиеся урны. А не дорические колонны и цельные стекла.

— Как красиво…

Джайлс подхватил рюкзак Кэт, чтоб он не упал на пол, и, закинув его на плечо, стал подниматься по широкой лестнице.

— В холодильнике почти пусто, когда папа в отъезде. Мама любит обедать не дома. Полагаю, Селина пошла в нее. Папа постоянно предлагает ей написать книгу для худеньких женщин, которые не хотят обедать. Что-то вроде книги о вкусной и здоровой пище.

Он фыркнул. Кэт не поняла — от смеха или от пренебрежения. Ей не хотелось неверно отреагировать.

— Где Селина?

— Ушла обедать. В прямом и переносном смысле, так сказать.

Джайлс распахнул дверь комнаты на верхнем этаже и поставил сумки. Большая комната была затоплена светом, льющимся сквозь три подъемных окна, доходящих до самого пола. Кэт увидела синее небо, зеленые деревья и белые дома, похожие на свадебные торты.

— Тебе нравится? — Джайлс внезапно смутился.

Кэт усмехнулась. Она обожала, когда он нервничал. Это случалось так редко.

— Да. — Она передернула плечами, ее глаза шаловливо искрились. — Это здорово.

Джайлс ответил не сразу — впервые за время их знакомства.

— Спасибо тебе большое!

Смеясь, он подхватил ее на руки и символически перенес через порог спальни. Мгновение было несколько испорчено: сначала Кэт испугалась, что Джайлс повредит себе позвоночник, а потом — что она замажет что-нибудь своим макияжем. Но все ее протесты были подавлены: он бросил ее на огромную белую кровать, и поднялись они очень неохотно, только через три часа, — когда услышали хлопанье входной двери, возвестившее возвращение Селины.

Селина. Кэт натянула одеяло на голову.

Все шло прекрасно, пока не появилась Селина. Возможно, так получилось из-за необходимости в спешке одеваться и приводить в порядок постельное белье, накрахмаленное и чудесным образом не помятое. Или все портил взгляд Селины, словно говоривший: «Я вижу тебя насквозь». Очень похожая на Джайлса, она — о, ужас — была еще более яркой и неприступной. На лице Селины отражалась совершеннейшая скука и легкое безразличие к встрече за обедом, к красоте квартиры, к дому родителей, к Джайлсу, к Кэт…