Он прочитал предложение раз, наклонился ближе, прищурившись, чтобы быть уверенным, что прочитал правильно.

Он прочитал правильно.

Он нажал на ключ стирания записи. Потом еще раз, еще раз, еще, еще… Одна за другой буквы исчезали, но они отпечатались в его мозгу, вновь и вновь вспыхивая…

«К черту тебя… и твое издевательство… Я ухожу!»

«Мауи — самое замечательное», так говорят. «И действительно, Мауи было замечательное», — подумала Сара.

Ленивым движением она потянулась за полотенцем, на котором лежала, чтобы зачерпнуть теплого песку и пропустить его через пальцы. Наклонив набок голову, она отключилась от разговоров и смеха вокруг нее и прислушалась к завораживающему звуку волн, бьющихся о берег.

Мауи — это то, о чем она мечтала, и даже больше. Вода действительно была бирюзового цвета, на берегу белый песок, а цветы, как на почтовых открытках.

Давным-давно надо было научиться удовлетворять свои желания.

Казалось невероятным, что она здесь уже больше недели, осталось только три дня, потом ей надо возвращаться домой и определять ее дальнейшую судьбу. Она криво усмехнулась. Это как раз то, что она не хотела делать, пока не станет абсолютно необходимо, потому что мысли о будущем всегда приводили к Брайену.

Она представляла себя, как он рассердился, прочитав ее «заявление об уходе». Пришел в ярость — легко сказано. Единственным до сих пор человеком, который ушел из «Ватсона и К» был младший бухгалтер, который мог выдержать только полгода. Брайен взвился. Не потому что бухгалтер ушел, а потому что сначала не поговорил с Брайеном.

Она пыталась поговорить с Брайеном, но смысла уже не было. Он принял решение. Ясно, что его решение всегда неоспоримо.

Ей повезет, если он когда-нибудь заговорит с ней снова… если она когда-нибудь увидит его.

«Черт», — подумала она, ощущая комок в горле. Она зажмурилась и попыталась выбросить все мысли из головы. Но вдруг она увидела вместо своего будущего пустое место.

Она глубоко вздохнула. Твердо сказала себе, что не будет думать о нем. Приподнявшись на локте, она стала смотреть, как в нескольких ярдах от нее с увлечением играли в волейбол. Если и это не поможет ей отвлечься, то уже ничего не поможет. Долго смотрела она, как группа молодых людей перекидывала мяч туда-сюда через сетку. Экзотическая растительная жизнь — не единственная достопримечательность Мауи.

Везде ее взгляд наталкивался на бронзово-загорелых Адонисов любого размера, формы и оттенка. Плохие пляжные фильмы уже прошли пик своего успеха. Трой Донахью и Фрэнки Авалон выглядели кусками мяса по сравнению с мускулистыми здоровяками, ласкающими ее взгляд в данный момент. Ее любимцем был спасатель-блондин, которого она прозвала «Мальчик-спортсмен». Она воображала себе, что за зеркальными солнечными очками глаза его голубые, как океан.

Он отступил назад для подачи, взметнул мяч вверх и с силой ударил. Лоснящиеся грудные мышцы играли и отражали падающий на них солнечный свет. Мяч пролетел между двумя игроками и упал на песок.

Очко.

Сара улыбнулась и легла на спину. Одна — обстановка стоила того, чтобы заплатить такую сумму за билет. Когда она снова станет работать, решила она, она пригласит на ланч Линду, ее агента по туризму. Она заслужила. Поездка не могла быть лучше, даже если бы она планировала ее за несколько месяцев.

Когда Сара покинула свой офис, она не знала, что собирается делать. Единственное, что было важно, — это избежать унижения. Когда она вышла из лифта, дверь агентства по туризму на первом этаже распахнулась, и она увидела плакат с самым красивым закатом, который она когда-либо видела. «Лучший способ уйти от повседневных забот — поехать на Гавайи!» — гласила надпись.

Это самая лучшая идея за весь день. Она прямиком направилась туда, подождала 15 минут, пока Линда наговорится по телефону. Казалось, прошло три часа. Она могла обратиться и к другому агенту, но Линда всегда заказывала билеты, когда она и Стефани собирались куда-нибудь ехать. Линда, наконец, положила трубку, Сара на одном дыхании выпалила ей:

— Я хочу сегодня же уехать на Гавайи. Линда онемела.

— Сегодня. Ты хочешь сегодня? Это будет стоить тебе целое состояние.

Сара вытащила свою визовую карточку и сказала:

— Пять тысяч долларов хватит?

Линда принялась за работу. Через час все формальности были выполнены и Сару зарегистрировали на вечерний рейс в Лос-Анджелесе. Не имело значения, что сутки ей придется ждать рейса до Мауи. У нее оставалось два часа времени, чтобы собрать вещи, доехать до аэропорта и позвонить Стефани. Нельзя же «уйти в закат», не оставив координат собственному ребенку.

Если сказать, что Стефани была потрясена, значит, ничего не сказать. Но Сара употребила здесь самый эффективный прием, чтобы предотвратить лавину вопросов: она говорила с дочерью как строгая мать, не терпящая возражений. Ей до сих пор не верилось, что фактически она солгала Стефани. Она была слишком унижена, чтобы сказать правду. И не хотела тревожить Стефани своей нерешительностью. Для них обеих будет лучше, если она расскажет дочери всю историю после того, как решит, что ей дальше делать. А сейчас она ей сказала, что ее разговор с Брайеном по вопросу партнерства отложен на месяц, и она берет десятидневный отпуск в Мауи.

Первые несколько дней она провела как туристка и как обычно «сломя голову». Она осмотрела все достопримечательности, прогулялась пешком по пляжам и остановилась в гостинице Первооткрывателя, сделала покупки в маркете у Вейлера и даже объехала гавань в лодке со стеклянным дном. В промежутках она брала уроки гавайского танца в юбке из пластиковой травы, посетила пир на открытом воздухе и пила коктейль «Голубые Гавайи», пока у нее «глаза не поплыли».

Но самой запоминающейся и экстравагантной экскурсией оказался полет на вертолете на вершину горы Халикала, где она наблюдала восход. Она до сих пор содрогалась, вспоминая захватывающую красоту солнца, восходящего над кратером вулкана. Она так много думала о закатах, что совершенно забыла о восходах.

После этого она снизила скорость и стала радоваться обыкновенной роскоши встать утром попозже, позагорать. Как она заметила, загар был приятный.

Она приподнялась, окинув взглядом свое тело. Покрой ее нового ярко-желтого купальника шокировал ее каждый раз, когда она смотрела на него, и напоминал о приступах ярости, которые ей пришлось преодолеть, чтобы надеть бикини.

Хотя, подумала она, еще выше приподнимаясь на локтях, ее бедра и живот были не так уж плохи, когда она лежала. Сила тяжести—. ваш друг, если вы находитесь в горизонтальном положении. Но когда она вставала, она знала, что впадины и ямочки, объясняемые нарушением строения клетчатки, становились заметными.

«Это можно поправить», — подсказал ей тоненький голосок где-то в подсознании.

— Заткнись, — громко приказала Сара и встала. Она сняла защитные очки и нанесла на лицо еще слой крема от загара. Что было необязательно, так как на лице его было достаточно, чтобы оттолкнуть радиацию, но ей не хотелось лишних морщин.

«Ты можешь подтянуть лицо», — ядовито заметил голосок.

— Заткнись, — сказала она и вновь надела очки. Неужели еще несколько дней тому назад она считала, что для своего возраста она хорошо выглядит? Достаточно полежать на солнце без макияжа, в бикини французского покроя, чтобы эго женщины уменьшилось в размерах.

Мяч летел к ней, как сбившийся с курса снаряд. Она отбила его ладошкой. Мяч взвился вверх и сразу же стал опускаться. Она готова была вновь отбить его, но тут возникли две загорелые руки и схватили мяч.

— Не полагается бить по мячу дважды, — сказал обладатель загорелых рук.

Перед ней стоял «Мальчик-спортсмен».

— Можно, если опять пасуют тебе, — резко ответила она.

Он кивнул.

— У вас хорошая реакция. Хотите поиграть?

— Нет, спасибо, — сказала она, улыбаясь. Она вообразила, как она со своей мягкой задницей выделывает курбеты на песке под гогот красоток с календаря в стиле чиппендейл.