Ким Ир Сен обратился за помощью к Сталину, тот предложил Мао Цзэдуну: «Следовало бы немедленно двинуть к 38-й параллели хотя бы 5—6 дивизий. Китайские дивизии могли бы фигурировать как добровольные».

12 октября Мао Цзэдун выделил для этого сразу девять общевойсковых армий (около 1 миллиона человек!), и китайцы двинулись к северокорейской границе. Однако без прикрытия с воздуха рассчитывать на успех было сложно. Китай, а тем более Корея не располагали реактивной авиацией, которую использовали США. Требовалось вмешательство Советского Союза. В срочном порядке были переформированы 151-я гвардейская и 28-я истребительные авиадивизии, на аэродромах Ляодуньского полуострова вновь формировалась 50-я ИАД. Каждая дивизия была двухполкового состава, причем с неполным составом полков.

25 октября 1950 года китайские части, противопоставляя налетам американской авиации так называемую траншейную борьбу, основанную на исключительном трудолюбии и жертвенности китайских солдат, повели мощное наступление по всему фронту.

В те дни, когда Кожедуб был со своим первым визитом в Китае, в бой вступили 28-й и 72-й гвардейские истребительные полки 151-й гвардейской ИАД. Позднее к ним присоединились летчики 139-го гвардейского ИАП 28-й ИАД. 11 мая 1950 года Иван Никитович и стал свидетелем одного из первых результативных боев МиГ-15 с гоминьдановским бомбардировщиком.

Армия США насчитывала на корейском театре почти 1000 самолетов: около 150 реактивных Ф-80, остальные — «мустанги», «твин мустанги», «инвейдеры». К этому числу надо добавить более 400 самолетов («корсары», «скайрейдеры» и несколько реактивных пантер — Ф-9Ф) из состава 7-го морского флота США, базировавшихся главным образом на авианосцах.

Первую победу в корейских боях, по всей видимости, одержал гвардии лейтенант Ф. Чиж из эскадрильи Героя Советского Союза гвардии майора Н.В. Стройкова, сбив на МиГ-15 в 13.10 1 ноября 1950 года Ф-51 «мустанг», упавший северо-восточнее Аньдуна.

В тот же день около 14.30 в бой вступила четверка А. 3. Бордуна из 72-го гвардейского ИАП на МиГ-15 (майор Бордун, лейтенанты Хоминич, Сухов, Есюнин). Из архивных документов: «Лейтенант Хоминич, передав по радио о противнике, с левым разворотом сверху-сзади под ракурсом 2/4 со стороны солнца атаковал головную четверку Ф-80. В результате атаки 1 Ф-80 был сбит. Огонь открывался с дистанции 800 м. Прекращение огня на 200 м, длина очереди 3 секунды. Выход из атаки лейтенант Хоминич произвел резким набором высоты с последующим разворотом влево».

По докладу пункта управления, истребитель противника упал в 25 км юго-восточнее города Аньдун.

Семен Федорович Хоминич, вероятно, стал автором первой воздушной победы реактивной эры, когда реактивный самолет Ф-80 был сбит пушечным огнем с реактивного самолета МиГ-15. Американцы признают в этот день потерю одного Ф-80, но только в другое время суток от зенитного огня. Зная, однако, как штабы полков любой авиационной страны часто не любят указывать настоящую причину — «сбит неприятельским истребителем», эту информацию можно принять к сведению, но никак нельзя считать истинной.

Большинство западных историков называют автором первой победы, состоявшейся 8 ноября 1950 года, пилота Ф-80 лейтенанта Р. Брауна из 16-й авиаэскадрильи 51-й авиагруппы ВВС США. Но победа Брауна абсолютно недостоверна — ни один из советских полков, принимавших участие в боях, потерь в этот день не понес, а китайцы или корейцы на МиГ-15 тогда еще не летали.

Но вернемся к дивизии Кожедуба. 19 ноября 1950 года летчиков 324-й авиадивизии собрали в Кубинке, в зале клуба. Перед ними выступил заместитель командующего ВВС МВО генерал Редькин. С командованием дивизии встретился командующий ВВС МВО В.И. Сталин. Напутствуя летчиков, напоминали о славных боевых традициях, об агрессивности империализма, об интернациональном долге. Командующий подчеркнул, что ни в коем случае нельзя уронить высоко поднятое знамя советской авиации.

Уже в неофициальной части, когда Иван Никитович сосредоточенно и серьезно произнес что-то типа: «Ну, на "мигах" мы им холку намнем», Василий Иосифович плавно, как умел только он, перешел на официальный тон и твердо сказал:

— Вам, товарищ подполковник, придется там воевать по-другому, не так, как вы воевали в минувшую войну. Используйте опыт, военную хитрость, приобретенные знания, новую технику. Самостоятельные боевые вылеты запрещаю.

Для Кожедуба это был удар. Отстранение от полетов по какой бы то ни было причине всегда болезненно для летчика, тем более для летчика, имеющего лучший официальный счет в минувшей войне, боеготового, с солидным налетом на новой боевой машине. Ведь боевая работа настоящим летчиком-истребителем расценивается как главное дело жизни, а все остальное — вторично.

Настоящие способности летчика-истребителя проявляются только в ходе боевых действий. А классный пилотажник далеко не всегда становился хорошим истребителем. Очень точно выразил суть проблемы Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации летчик-истребитель П.В. Базанов: «Вся разница здесь в толщине нервов — у пилотажника они должны быть тоньше нити, а у воздушного бойца — толщиной в руку».

Кроме того, летчик-истребитель должен обладать искусством точной стрельбы в воздухе, по положению своего самолета в пространстве, по положению слившегося с машиной тела чувствовать, когда надо нажать гашетку — открыть огонь. Замечу, что все известные мне летчики-истребители были прекрасными стрелками из личного оружия, а снайперские качества некоторых из них (Кожедуба, Пепеляева, Ковачевича) были просто удивительны.

П.А. Щербина, известный летчик-инструктор, соратник Кожедуба по Чугуевскому училищу, вспоминал, что, приехав в Сейм, в запасной авиаполк, за новым самолетом, Кожедуб удивил его и других летчиков, когда с расстояния примерно в 50 метров, старательно прицелившись, разбил из пистолета бутылку, стоявшую в импровизированном «тире» не первый день и давно ждавшую своей пули.

Прекрасно стреляли из личного и охотничьего оружия выдающиеся летчики-истребители А.И. Покрышкин, К.А. Евстигнеев, Е.Г. Пепеляев, П.И. Муравьев, Г.А. Баевский, А.И. Выборное, А.Ф. Ковачевич, В.Ф. Голубев, И.И. Цапов. При этом летчики никогда стрельбой не занимались и кроме как с правилом «задержать дыхание при выстреле» не были знакомы с ее достаточно сложной техникой.

Стрельба из боевых машин в воздухе куда как более сложна и многогранна, но, за исключением теории стрельбы (книга Г.П. Ничика «Стрельба в воздухе») и нескольких специальных диссертаций, доступ к которым ограничен, она не получила должного освещения.

Другим важнейшим качеством летчика-истребителя является особенный дар, когда в бою летчик точно и безошибочно выполняет целый комплекс необходимых действий: пилотирование в требуемом режиме, максимальная осмотрительность, мгновенный переход в нужной точке и в нужное время в атаку, открытие огня с оптимальной дистанции, выход из атаки в соответствии с обстоятельствами. Если летчик не обладает хотя бы одним из требуемых качеств, он не может стать истребителем высокого класса. Свидетельств тому в ходе Великой Отечественной войны, да и в корейских боях, можно насчитать десятки и сотни.

По свидетельству Ф.Ф. Архипенко, один из известных летчиков-испытателей, впоследствии Герой Советского Союза, в первый год войны через самострел пытался уклониться от боевой работы. «Я летчик, я не могу башкой во все стороны вертеть как сорока!» — расстроенно отвечал он на вопросы товарищей. К счастью, дело тогда замяли, и суровая кара не коснулась выдающегося впоследствии летчика-испытателя.

Приказ В.И. Сталина, запрещающий Кожедубу личное участие в боевой летной работе, был не единичен. Он повторялся впоследствии и командиром 64-го истребительного авиационного корпуса генерал-майором авиации Беловым, и командующим ВВС Дальнего Востока генерал-полковником авиации Красовским, и даже Военным министром Маршалом Советского Союза Василевским. Сасложившимся положением вещей его мирило то, что он был женат, у него была любимая женщина и росла дочь.