— Нет, — тут же отвечаю я.

— А мне кажется, что стажер, вчерашняя студентка, намного лучше справляется с работой, чем ты сейчас. — Она показывает на бумагу на столе. — Свен заслуживает освещения в прессе. Он ценный член команды. Управляющий. Я хочу видеть заголовки, кричащие о нем. Ты меня слышишь?

Киваю в ответ. Свен сидит с самодовольным видом, она поворачивается к нему:

— Думаю, нужно пригласить советника по делам с общественностью, пусть поработает эту неделю сверхурочно. Уверена, он подскажет, как рассказать о вашей работе в обход газет. — Она смотрит на меня. — Ты все еще здесь? Разве ты не хочешь никуда позвонить? Мне нужен результат. Пошевеливайся.

Возвращаюсь к своему столу, раскипятившись, как чайник. На выходе из кабинета Табиты я услышала, как Табита что-то шептала Свену про найм на работу представителей меньшинств. Нетрудоспособных. Скажем, из-за жира.

Патти смотрит на меня. Взбудораженная. На ее столе лежит огромный букет цветов.

— Где взяла? — спрашиваю я, рассматривая бордовые и желтые герберы, вручную перевязанные шелковой нитью.

— Тони Янгер сейчас принес, — застенчиво произносит она. — За мои старания.

— Только этого мне и не хватало, — взрываюсь я. — Бывшая студентка, стажер, получает цветы, в то время как в меня летят одни кирпичи. Жизнь — дерьмо.

— Что, все так плохо?

— Чертов Свен со своими идиотскими сделками! — кричу я. — Он идиот, если считает, что британская пресса о них расскажет. — Закрываю лицо руками. — Все, пошел отсчет моих последних дней. Чувствует мое сердце.

— А почему не написать о Свене в иностранной прессе?

— Э-э?

— Он ведь не указывал, в какой именно стране проворачивает свои сделки. Так? Позвони в пресс-центр Братиславы. Или Рейкьявика. Кажется, инвестиционные банки Сити там дела не проводят, ну и сделай из него героя в их прессе. Может, так он станет чаще уезжать в командировки и слезет с нашей шеи.

— Патти!

— Да?

— Ты, черт побери, просто гений!

— Ну, — она улыбается, — я училась у тебя. Просто он так тебя извел, требуя невозможного, что ты уже не видишь очевидного. А теперь можно я пойду пообедаю?

— Только половина двенадцатого.

— Мне нужно встретиться с человеком из «Файненшл таймс», — отвечает она.

— Тогда постарайся использовать весь спектр возможностей корпоративной кредитки.

— Хорошо, — берет сумочку и пиджак. — Увидимся позже.

Она выскакивает из кабинета. Возможно, в Патти играют молодость и наивность, когда дело доходит до обеденной выпивки, но признаю, что однажды она станет высококлассным специалистом по связям с общественностью. Кажется, ей удалось произвести впечатление на Тони Янгера. Снова смотрю на цветы. У Патти будет такая карьера, о которой Табите остается лишь мечтать. Заглядываю в ее кабинет. Свен ушел. Я все еще злюсь из-за того, что Табита меня перед ним отчитала. Возможно, во всем виноват несъеденный завтрак, но мне вдруг захотелось выяснить с ней отношения. Выразить недовольство тем, что она не поддержала меня, сотрудника ее отдела, перед лицом неоправданной критики.

Я направляюсь в ее кабинет. Дверь открыта, Табита говорит по телефону. Болтает с лучшей подругой Самантой. Про какой-то вчерашний ужин. Она замечает меня и показывает на кресло.

— Я скоро, — беззвучно шепчет она. Взгляд у нее холодный и жесткий. — Саманта, дорогая, я хотела рассказать тебе невероятно смешную историю. Прошлым вечером там была твоя бывшая пассия Осел. (Я напрягаюсь. Вряд ли.) Да, в «Серкус». Да. — Давится от смеха. — Конечно, я спросила, был ли у Англии хет-трик в последнее время. (Нет. Нет. Это происходит не со мной. Саманта встречалась с Себастианом? С моим Себастианом? Мне хочется уйти, чтобы не слышать продолжения истории, но ноги меня не слушаются. Придется сидеть до конца. Табита смотрит на меня.) — Прости, — снова шепчет она. — Женские сплетни. Погоди одну минутку. — При этом показывает один палец. — Да. Он спрашивал о тебе. Разумеется, милая, но погоди, дай рассказать смешную историю. Ты же помнишь, как он ненавидит толстых девиц? Помнишь, как он их называет? Да-да. Свиньями. Ха-ха-ха! Про это узнал его босс и поспорил с ним, что он сможет месяц ходить на свидания к свинье. На пять тысяч фунтов. Ну ты знаешь, что такое пари для Себастиана. Так вот, он сказал, что случайно встретил одну свинью в баре, что ли, на Мургейт, ну и стал с ней встречаться. Ничего серьезного. Он говорит, ей с трудом верилось в такую удачу. В общем, он выиграл пари, но его босс пошел еще дальше. Десять тысяч фунтов, если он «отделает» свинью. (Я сижу. Мне становится дурно. Ноги трясутся. Я отключаюсь. Теряюсь в пространстве. Хочу встать, но должна выслушать историю до конца.) Нет, разумеется, нет, дорогая. Он не смог. Говорит, к счастью, им помешал ее брат. Вроде как сумасшедший. Он поднял шум. Себастиан воспользовался поводом уйти. Ужас просто. А в случае выигрыша он собирался провести отпуск на острове Бали.

Я заставляю себя встать. Не могу сказать ни слова, но думаю, в этот момент больше всех на свете я ненавижу Табиту. Гадина. Ведьма. Она знала, что это была я. Для нее я всего лишь посмешище, которое выполняет за нее всю работу и разгребает ее дерьмо. Делаю шаг вперед. Табита вздрагивает.

— Прости, — шепчет мне она, — этот разговор затянулся. Поговорим позже.

Выхожу из ее кабинета. Собственный вес тянет меня вниз. Слезы текут по лицу. Тушь размазалась и попала в глаза. Я отхожу от ее двери на четыре шага и бросаюсь бежать. Слепо бегу к лифтам. К свежему воздуху. К забвению. Я мчусь, опустив голову вниз, и с кем-то сталкиваюсь. Поднимаю взгляд, судорожно растирая по лицу слезы. Тони Янгер.

— Орла. — Тони смотрит на меня. В ужасе. — Что случилось?

— Ничего, — задыхаясь, бормочу я. Тело бьет дрожь. *

— Не похоже, что ничего. — Он берет меня за руку, чтобы успокоить. Остановить дрожь. — Что-то произошло?

Мужчины. Сама проницательность.

— Забудь, — пытаюсь высвободить руку. — Я в порядке.

— Не похоже, что в порядке. Честно. — Он озадаченно смотрит на меня.

— Все в порядке. — Но тут в памяти проносятся слова Табиты. «Осел. Свинья. Пари». И слезы снова льются ручьем.

— Что-то ты совсем расклеилась. Пойдем отсюда. Подальше от любопытных глаз. — За моей спиной он нажимает кнопку лифта. — Алкоголь или кофе?

— Алкоголь, — всхлипываю я.

— Хорошо. — Он вталкивает меня в лифт. Пока мы спускаемся, он молча смотрит на меня, проходим через вестибюль банка и выходим на улицу. Курьер на велосипеде, одетый в лайкру, проскакивает перед нами, на мгновение задерживает взгляд на мне и затем спешит в банк, чтобы вручить срочную посылку какому-нибудь сверхважному инвестиционному банкиру, который не может дождаться «Королевской почты», или как там она теперь называется. Вытираю глаза тыльной стороной руки и изучаю оставшиеся на ней разводы туши.

— Следуй за мной, — приказывает Тони.

Иду за ним налево, направо, налево и в переулок, о существовании которого я даже не подозревала. В этом весь Сити — он полон сюрпризов.

— Всё, мы достаточно далеко ушли от офиса. — Тони подмигивает мне и открывает деревянную дверь. — Здесь нас никто не узнает.

Он ведет меня вниз по ступенькам и вталкивает в небольшую кабинку с прозрачными стенами, где сервирован столик на четверых. Я замечаю, что он в рубашке, рукава закатаны, как у делового специалиста, а красный с вкраплениями зеленого галстук ослаблен.

— Залазь, — приказывает он. — Джин с тоником? (Кивок.) Диетический? (Вздрагиваю.) Двойной? (Энергично киваю.)

Через несколько минут он возвращается, ставит передо мной высокий стакан для коктейля и садится напротив. Себе он принес томатный сок.

— И что же случилось? Трусы не подошли? (Смотрю на него.) Прости, — бормочет он смущенно. — Дурацкая шутка.

— Да ничего. — Я жадно пью из стакана.