В конце концов викарий придумал, как помочь еще двум старым слугам.

Садовнику Уоткинсу он посоветовал выращивать овощи и фрукты на продажу, а Оксу — заняться охотой и ставить капканы, а потом продавать кроликов, голубей и уток, которых удастся подстрелить или поймать.

— Конечно, это небольшой доход, — сказал Марк брату, — но хоть какая-то поддержка. Да и заняты они будут.

Он глубоко вздохнул и добавил:

— Не знаю, что теперь будут делать в деревне! Тебе, Роберт, хорошо известно, что все молодые люди рассчитывали на работу в поместье.

— Да знаю я это! Но не могу же я отказаться от назначения только потому, что деревенским жителям удобнее, чтобы я оставался в Англии! Это большая честь для меня.

Он говорил спокойно, но в его голосе прозвучала горькая нотка.

— На самом деле главная причина в том, — мягко заметил Марк, — что Харлы никогда не были богаты, а папа всегда пытался это скрыть, особенно когда дело касалось лошадей.

— Это правда, — согласился Роберт. — Поэтому я предлагаю тебе выбрать двух лошадей, которые тебе больше всего нравятся, а остальных продать.

— Неужели это так необходимо? — спросил викарий. — Ведь там прекрасные, породистые лошади!

— Не могу же я их взять с собой в Индию! А к тому времени, как я вернусь, они уже состарятся.

В конце концов викарий оставил себе четырех лошадей, остальные были проданы.

Ильза плакала, когда их уводили. Ей разрешалось кататься на любой лошади из конюшен дедушки, и она прекрасно с ними управлялась.

Конюхи говорили: «Мисс Ильза умеет подойти к лошадям».

Ее слушались даже те, на которых и конюхи ездить опасались.

Единственным утешением было то, что дом в поместье не сдавали внаем.

— Если бы я не смогла кататься в парке верхом, плавать в озере и читать книги в библиотеке, — сказала Ильза отцу, — было бы очень грустно.

— Я знаю, моя дорогая, — ответил викарий. — Нам следует благодарить Бога за то, что мы по крайней мере можем бывать в доме.

Но годы делали свое дело: двери и оконные рамы уже пора было поменять, сад, за которым никто не ухаживал, зарастал и дичал, клумбы забивали сорняки. Ильзе приходилось пробираться сквозь заросли крапивы, чтобы сорвать цветы, которые еще цвели там, где когда-то были посажены.

Дом разрушался на глазах, но викарий, казалось, не думал о его ремонте.

— Твой дядя пробудет в Индии по меньшей мере еще два года, — говорил он.

Девушка продолжала ходить в дедовский дом, чтобы читать книги, рассматривала картины, развешанные на стенах, и думала, как прекрасно они выглядели бы, если бы не были покрыты пылью.

Мебель нуждалась в полировке, камины — в чистке, как это всегда делалось при жизни деда.

Ильзу радовало, что по завещанию ее отцу были оставлены две картины. Поскольку они были подарены крестным отцом, то не входили в список вещей, не подлежащих отчуждению.

Это были творения Стаббса. Как говорил отец, к ним удачно подобрали рамы, и картины выглядели великолепно.

— Они так хороши, папа, — воскликнула как-то Ильза. — Я уверена, дедушка знал, что лучше тебя их никто не сможет оценить.

— Я очень рад, что они принадлежат мне, — ответил викарий. — Да и деньги, которые он мне оставил, очень пригодятся, чтобы помочь самым нуждающимся.

Ильза подавила желание сказать, что ей бы очень не помешало новое платье. Девушка знала, отец думает о тех, кто остался без работы, после отъезда его старшего брата. Это были пожилые люди. Им не к кому было обратиться, их жилища нуждались в ремонте, и они находились в самом отчаянном положении.

Викарий никому не мог отказать. Он нанял человека для ухода за лошадьми, а в саду работал мальчик, в услугах которого не было никакой нужды.

Миссис Бриггс — Ильза помнила ее чуть ли не с самого своего рождения — помогала в кухне.

Няне, которая взяла на себя заботу об их доме после смерти Элизабет и прекрасно справлялась со своими обязанностями, предложили в помощницы молодую девушку, с которой было больше хлопот, чем помощи.

Возвращаясь домой из церкви, Ильза думала о двух серьезно больных деревенских жителях, состояние которых очень беспокоило отца.

Кроме того, она хотела сделать отцу сюрприз ко дню его рождения на следующей неделе. Девушка узнала, что в Лондоне недавно вышла книга с репродукциями всех картин Стаббса. Конечно, отцу доставит огромное удовольствие почитать ее и узнать побольше о художнике, чьи картины украшают стены его кабинета.

Ильза решила написать и попросить прислать книгу, а в день рождения подарить ее отцу вместе с другими небольшими подарками.

Ее мама всегда говорила: «Подарки любят все, и чем их больше, тем лучше».

Ильза обычно получала на свой день рождения не менее полудюжины свертков. Столько же Элизабет готовила для мужа. Обычно один подарок был более существенным и довольно дорогим, а другие — маленькие, забавные пустячки: баночка горчицы, которую предпочитал викарий, пчелиные соты, платок с его вышитыми инициалами. Каждый сверток разворачивался с интересом и радостью.

Ильза решила, что в этом году отец должен получить как можно больше подарков.

Подходя к дому, девушка с изумлением увидела, что перед входом стоит красивый экипаж, запряженный двумя холеными лошадьми. Он, несомненно, не принадлежал ни одному из соседей.

— Кто бы это мог быть? — удивилась Ильза.

Отца дома скорее всего не было. Он уехал в этот день очень рано, намереваясь навестить фермера, который жил в дальнем конце поместья Харлстоун. Его жена через два месяца должна была родить.

— Я надеюсь вернуться к ленчу, — сказал он дочери перед отъездом. — Но если задержусь, не жди меня. Ты же знаешь, какой Джонсон разговорчивый.

Ильза засмеялась. Она знала, что отец с таким пониманием и сочувствием относится к людям, что все стремятся обсудить с ним свои проблемы, поэтому эти беседы и затягиваются надолго. Но викарий понимал, что человеку порой необходимо поделиться с кем-нибудь своими бедами.

— Интересно, кто это к нему приехал? — гадала Ильза.

Открывая дверь, девушка еще раз бросила взгляд на лошадей. Они были просто великолепны, но ливрея кучера была ей незнакома.

Ильза вошла в дом и направилась прямо в гостиную, которая находилась в противоположном конце дома.

Около окна стояла стройная красивая дама в элегантном костюме и в шляпе с пером.

Ильза в нерешительности задержалась у двери, и в этот момент женщина повернулась.

— Дорин! — радостно воскликнула Ильза. — Я не ожидала тебя увидеть! Когда ты приехала?

Она подбежала к сестре и поцеловала ее. Дорин холодно позволила себя обнять, не сделав ни малейшего жеста навстречу сестре.

— Я приехала, а дома никого нет, — недовольно сказала она. — Куда вы все пропали?

— Я украшала церковь цветами. Ты же знаешь, сегодня суббота.

Дорин усмехнулась.

— Конечно, мне это и в голову не пришло. Ты выглядишь не очень-то презентабельно.

Ильза сняла шляпку.

— Я знаю. Но я заходила в дедушкин сад, чтобы нарвать цветов, а он так зарос, что пришлось буквально продираться сквозь заросли шиповника.

— Как глупо позволять дому разрушаться! — возмутилась Дорин.

Ильза знала, что сестре совершенно бесполезно объяснять, какие затруднения сейчас у их дяди.

Она только сказала:

— Как приятно тебя видеть! Хочешь кофе? Ты останешься на ленч?

— Думаю, да, если в этом доме найдется что-нибудь поесть! — ответила Дорин.

— Конечно, найдется! — воскликнула Ильза. — Когда миссис Бриггс узнает о твоем приезде, она особенно постарается.

— О господи! Неужели эта старуха до сих пор здесь живет? — раздраженно спросила Дорин.

— Она просто выглядит старше, чем есть на самом деле, — возразила Ильза. — Нам без нее не обойтись. Ты же знаешь, она живет в доме с тех пор, когда мы еще были детьми.

Но Дорин думала о чем-то своем и едва слушала сестру.

— Сходи скажи миссис Бриггс, что я останусь на ленч, а потом мне нужно с тобой поговорить, — произнесла она.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: