Велел с ним познакомиться поближе,

хозяина приветствовать от них.

Скажите в знак приветствия ему:

«Мир дому и богатству твоему».

Ещё скажите так: «Давид услышал,

что ныне у тебя овец стригут.

А стрижка – праздник, милосердьем пышет,

и просит он, пусть отроки найдут

в хороший день твоё благоволенье:

что под рукой, им дай – рабам твоим.

А пастухи и слуги без сомненья

расскажут, как мы защищали их.

Мы охраняли их, пока Кармил

почти весь год овец твоих кормил»! 6

И десять отроков пришли к Навалу,

и все слова, что им сказал Давид,

ему при встрече точно передали.

Навал ответил, приняв важный вид:

«Да кто такой Давид, сын Иессеев?

Здесь ныне ходит множество рабов –

грабителей, мошенников, злодеев,

сбежавших от хозяина воров!

И что? У стригалей я должен взять

и незнакомым людям всё отдать?

И мягкий хлеб, и ключевую воду,

и мясо, приготовленное мной,

чтоб беглый раб, почуявший свободу,

моей едой набил желудок свой»?!

И отроки душою оскорбились.

Пересказали всё, что им сказал,

когда в Фаран к Давиду возвратились,

хозяин стад, бессовестный Навал.

Давид не стал минуты лишней ждать:

велел в поход людей своих поднять. 7

Велел всем опоясаться мечами.

Четыре сотни вышли на Кармил.

В обозе – двести заняты делами,

Давид решил – и так довольно сил.

А до того, узнала Авигея –

прекрасная Навалова жена,

что муж её Давиду хлеб жалеет,

и тем она была возмущена.

И тут же ей один из слуг сказал,

что к ним Давид послов своих прислал.

И, что Навал отчитывал их грубо.

Они ж всё время были к ним добры.

что в хлебе отказать им было глупо,

и ждать теперь не долго до поры,

когда Давид в Кармил сюда прибудет

и всем за оскорбленье отомстит:

«И будет прав, поскольку знают люди:

Господь такой неправды не простит.

Когда мы там, в глуши, пасли стада,

они защитой были нам всегда.

Итак, подумай, что возможно сделать?

Грозит ведь дому этому беда!

Лишь ты способна мудро и умело

всё разрешить, как делала всегда.

А с господином говорить не стану.

Он зол, не хочет слушать никого.

На стрижку он уехал утром ранним

и не успеет сделать  ничего»!

И в тот же час решительно и смело

жена Навала принялась за дело.

Отборных пять овец и двести хлебов,

с вином два меха, двести связок смокв,

изюм и зёрна под открытым небом

навьючили проворно на ослов.

Послала слуг вперёд, сама за ними,

а мужу не сказала ничего.

И встретилась в межгорье, близ пустыни

с самим Давидом и людьми его.

Давид её на склоне увидал

и отрокам он с горечью сказал:

«Как долго зря я охранял в пустыне

добро неблагодарного сего!

Цело его имущество поныне,

ягнёнка не пропало у него.

А он мне платит злом за добродетель.

Ему я по делам его воздам!

Господь наш Бог словам моим свидетель,

что из всего, чем он владеет сам,

я не оставлю, по его вине,

хоть одного, кто мочится к стене»!

Сошла с осла поспешно Авигея.

Давиду поклонилась до земли.

Сказала: «Об одном лишь сожалею,

что не было меня, когда пришли

к Навалу слуги от тебя с приветом.

Прошу покорно – выслушай меня,

помедли с сокрушительным ответом.

Пусть говорит тебе раба твоя»!

И пала на колени перед ним,

который жаждой мести одержим:

Давид и Авигея

«Не обращай вниманья на Навала!

Он зол и глуп по имени его.

Прими дары, что я тебе прислала.

Не совершай плохого ничего!

Господь в крови не даст запачкать руки.

Тебе не зря он светлый разум дал.

Пусть все твои враги погибнут в муках,

и пусть страшней не будут, чем Навал.

Прости, мой господин, рабу твою –

вину я пред тобою признаю.