Не знаю, как там по фэн-шую положено, но камин в спальне - это круто.

Сейчас я знаю, что и практично, когда в доме нет центрального отопления.

- Не испытывает ли Ваша Светлость головокружения? Не ощущает ли горечи на языке? Сердечного стеснения? - продолжал допытываться тип, пристально вглядываясь в мое лицо. Подозреваю, что вид у меня был весьма специфический.

- Где я нахожусь? - я повторила вопрос, понимая, что если не получу ответа, то завизжу от злости.

- Протекторат Инверклайд, - почтительно ответил тип. - Майорат Дохерти.

И спохватившись, поспешил представиться.

- Доктор медицинских наук Ллойд Маккормак всегда к услугам Вашей Светлости.

Понятно. Точнее, ничего не понятно. Протекторат? Майорат? Доктор? Нет, ну с доктором ясно. Врачей недолюбливаю, но этот симпатичный. Заботливый. Вежливый. И выражение лица незамутненно-счастливое, как будто знакомство со мной - величайшее достижение его жизни.

- Я имел честь учиться в Булонии. И пользовал многих знатных особ, - сообщил он мне. - Но вы, Ваша Светлость, несомненно…

- Помолчите. Пожалуйста.

Я попыталась встать к вящему неодобрению доктора. Но перечить мне не посмели. И правильно, я не в том расположении духа, чтобы мне перечить. А на горле, и думать нечего, синяки будут.

- Тан Акли умоляет вас принять его нижайшие извинения. Он глубоко сожалеет о том досадном происшествии, которое…

Что-то я сомневаюсь насчет сожаления. И происшествие было отнюдь не случайно. Но с происшествием, таном и прочими жизненными неурядицами я разберусь позже. В данный момент у меня имелась цель - окно. Огромное окно с чудесными витражами. На темном стекле средь кувшинок и звезд плясали белые цапли. Правда, привлек меня не витраж.

Я дошла до окна сама, хотя на помощь бросились и доктор, и женщина с серым невыразительным лицом. Она все время была в комнате, но держалась в тени.

- Окно откройте, - я уперлась в ставни и попыталась открыть сама. Ставни не поддавались.

- Ваша Светлость! Там ночь! Прохладно! Ваше хрупкое здоровье…

Моему хрупкому здоровью не слишком вредили осенние походы с ночевкой. Так что и в окошко выглянуть ему лишь на пользу будет.

Створки все-таки поддались, просто они открывались не наружу, а внутрь. И не стекло было черным, просто за окном жила ночь. Густая, южная - мне однажды свезло побывать в Крыму - она рядилась в яркие звезды. А крупная, словно нарисованная луна, была желта и приятно округла.

В лицо дохнуло свежестью.

И ветер был соленым на вкус. Такой ветер бывает лишь с моря…

А потом на мою ладонь села крупная, нарядная бабочка. Крылья ее, каждое размером с тетрадный лист имели удивительный бирюзовый оттенок, словно были вырезаны из куска нефрита. Прожилки на крыльях лишь усугубляли сходства.

Уже не сходства.

Я коснулась не живого существа - прохладного камня. Сквозь радужный срез его просвечивало пламя.

- Это каменный виан, - подсказал доктор. - Они живут лишь несколько часов в году. Вам повезло увидеть чудо, Ваша Светлость.

Пусть так, но… на Земле не водятся каменные вианы. Поденки и те, отживая короткий свой век, просто умирают, а не превращаются в камень. Мне ли не знать?

Я отдала бабочку доктору и, послушная, вернулась в кровать. Я надеялась, что вижу сон, и утром проснусь. Дома…

Дома больше не было. Точнее, он был, но где-то далеко, за пределами этого мира.

Я кричала. Плакала. Требовала отпустить меня.

Доктор Маккормак предлагал эликсиры, способствующие излитию желчи, что, по его мнению, должно было избавить меня от черной меланхолии.

Я послала доктора Маккормака к каменным вианам и принялась за посуду. О с каким самозабвенным удовольствием я швыряла в стену тарелки, тарелочки, блюдца, чашки, вазы и вазочки… и никто в чертовом замке не посмел меня остановить. Нет! Мне с завидной покорностью приносили новые и новые сервизы.

Изощренное издевательство!

И я устала.

От усталости ли, от нервного ли расстройства или же от того легкого ветерка разболелась голова. За мигренью последовал кашель, поднялся жар, уложивший меня в постель. А когда я все-таки поднялась - с детства не люблю болеть - то в тот же день вывихнула ногу. И ведь споткнулась на ровном месте! Пока бинтовали ногу, я загнала в ладонь занозу. Ее вытащили, но к вечеру ранка загноилась. Еще куриный бульон оказался прокисшим, изрядно испортив ночь, а утром кровь из носу пошла…

- Жидкости в организме Вашей Светлости пришли в небывалое смятение, - доктор Маккормак разговаривал со мной ласково, как с душевно больной. И я понимала, что еще немного и вправду свихнусь. - Причиной какового является преодоление разрыва между листами…

Он в общем-то был неплохим человеком, только слегка странным. Но к моей иномирности относился с поразительным спокойствием, как будто не видел в том ничего удивительного. А может и вправду не видел.

-…а это - серьезнейшее испытание даже тана Акли, чьи выдающиеся способности…

Сволочь он, этот тан Акли, который благоразумно избегает встреч со мной. Болен он, как же. Помнится, в единственную нашу встречу он был до омерзения здоров. А тут вдруг слег, бедолажка.

Впору цветы послать. Или открытку с пожеланием скорейшего выздоровления.

-…не говоря уже о столь нежных созданиях, каковыми являются женщины. Ах, если бы я имел счастливую возможность составить гороскоп Вашей Светлости, я сумел бы отыскать то средство, которое успокоило бы…

Меня успокоил бы хороший пинок, который я с превеликим удовольствием отвесила бы драгоценному тану. Но пришлось довольствоваться пузырем со льдом и мятной эссенцией, которую заботливо втирали мне в виски. Она ли помогла, или жидкости моего тела успокоились-таки к вящему облегчению доктора, но спустя неделю я вновь была бодра и энергична.

Тогда-то и прояснились некоторые обстоятельства.

Во-первых, муж Нашей Светлости, Их Светлость Лорд-Протектор Кайя Дохерти, отсутствует и как долго это отсутствие продлиться никто не знает.

Во-вторых, во время оного отсутствия замком, равно как и протекторатом, управляет Их Сиятельство Лорд-Советник Урфин.

В-третьих, мне запрещено покидать пределы комнаты и общаться с кем-либо помимо милейшего доктора, моей камеристки Гленны и рыжего кота. Кот вряд ли входил в список разрешенных контактов, но плевать хотел на запреты Их Сиятельства и просто однажды выполз из-под кровати с толстой крысой в зубах. В-пятых, мне категорически рекомендован постельный режим и отсутствие всяческих волнений, каковые оказывают губительное воздействие на слабый женский разум. В-шестых и последних отменить запреты может лишь Их Сиятельство, которое в настоящий момент времени не готовы предстать пред очами Нашей Светлости и объяснится…

Вот и оставалось - сидеть на подоконнике, глазеть на море и есть вишню, лениво обдумывая план побега.

- Ну ни сволочь ли он, а? - я почесала кота за ухом. - Как есть, сволочь…

Кот открыл оба глаза и зашипел. Не на меня - на дверь. А она возьми и откройся.

- Ваша Светлость, - Гленна присела в обычном своем поклоне, от которого я пыталась отучить ее в последнюю неделю. Надо же было хоть чем-то заняться. - Их Сиятельство Лорд-Советник спрашивают, не соблаговолите ли вы принять его.

- Мы солбако… собако… короче, зови.

Все-таки чувствую, леди из меня выйдет фиговая.

Глава 4. Лорд, который гуляет сам по себе

В кустах рояль, а в нем — отряд гвардейцев!

Неожиданный сюжетный поворот истории, рассказанной старым солдатом за кружечкой темного эля в таверне “Рогатая кобыла”

Выглядели Их Сиятельство презанятнейшим образом.

Нет, костюмчик выше всяких похвал. Воротник кружевной топорщится. Камзол блистает алмазными россыпями. Панталоны с бантами и вовсе слезу умиления вызвали. А мода здесь лютует…

- Доброго дня, Ваша Светлость, - сказал Урфин, одарив меня кивком.