Бросив попытки медитировать, она просто легла и уставилась в потолок.

Боль.

Существо перевернулось на спину и застонало.

От боли, но в большей степени от досады. Собственно, оно подозревало, что так и будет.

Смерть от падения с высоты — слишком просто.

Перевёрнутый мир болтался, перед глазами ходуном ходило — камень, небо, облака, снова камень, вода… Нашарив голову непослушными руками, существо пристроило её на место и подождало, пока сломанные позвонки прихватятся. Всё тело жгло огнём, медленное болезненное восстановление шло своим чередом. Сломанные кости срастались. Рваные раны, нанесённые камнями, потихоньку закрывались.

Боль утишалась — но так же мерк разум, и разгорался лютый голод. Новая плоть требовала пищи.

Только бы не человека, подумало существо, прежде чем упасть во тьму, только бы не человека, пожалуйста!..

Не человек, с облегчением понял Хегор, открыв глаза и обнаружив перед собой рыло в короткой жёсткой щетине. Всё-таки сдохла от его яда… Бока поедены, видимо, свалилась в ручье, и кто-то её пообкусал — может быть, свои же кабаны. А потом она счастливо попалась Хегору.

Лениво ковыряя давно остывшее, но не успевшее в ледяной воде испортиться мясо, он прислушивался к своему телу. Тварь прилежно штопала повреждения. Она не была в обиде на хозяина. Прыгнул — значит, так надо было, а её задача проста — обеспечить жизнь.

Жизнь…

Хегор погрузился в чуткую дрёму, ощущая, как его тело постепенно восстанавливается. Не превратиться бы в кабана…

К вечеру он смог встать. Прошёлся туда-сюда, не отходя далеко от мяса. Нутро терзал голод. В чём дело, спросил тварь. Вроде бы всё в порядке?..

Ответа не было. Хегор постарался восстановить вчерашний ход мыслей.

Жизнь…

Если тварь решила, что Хегор теперь время от времени будет сигать со скал…

Хегор ущипнул себя за руку. То, что выглядело как обычная человеческая кожа, поддалось с трудом, — словно толстый войлок щипать. Ощупав кости, он убедился, что суставы стали толще. Покрутив головой, понял, — теперь для того чтобы свернуть шею, ему придётся сигать вниз головой со скалы повыше.

…То она, тварь, вздумала укрепить ему кости, суставы, мыщцы, кожу… вообще всё, чтобы в следующий раз падение обернулось меньшими проблемами.

Хегор прошёлся туда-сюда по берегу ручья, внимательно разглядел следы. Такие глубокие не каждый взрослый мужчина оставит. Тело стало тяжелее. По ощущениям, конечно, незаметно, — мертвецкая сила в пословицы вошла.

А теперь и камни на дне ручья кажутся такими аппетитными…

— На, жри, — набрав горсть гальки, Хегор сомкнул ладони, чувствуя, как под кожей что-то движется, змеится, жадно заглатывая предложенное. Ещё горсть он высыпал в мешок. Интересно, у него теперь каменные кости будут?.. или, может быть, кожа?..

Развалившись на берегу, он предоставил твари делать с его телом всё, что взбредёт в её куцый чужицкий разум.

Только чтобы я по-прежнему походил на человека!.. — воззвал, и чуть ли не впервые понял ответ:

Будет сделано, — заверила хозяина тварь.

— Ну, пошли назад? — предложил Хегор сам себе, задумчиво перемалывая коренными зубами кость. — Попробуем ещё раз или поищем другую горушку, повыше?

Вспомнился птенец на круче. Интересно, если бы он его сожрал, смог бы сам летать?.. ох, вряд ли. У лёгких орлов гигантские крылья, какие же нужны тяжёлому неуклюжему человеку?

— Надеюсь, он не сдохнет от моего угощения… — Хегор со скрежетом раскусил кость, поглядел на оголённый костяк, но решил, что брать его с собой будет уже чересчур. Выломал какой-то хрящик и двинулся вниз по руслу ручья.

Несколькими днями позже он выбрался из предгорий и спустился в долину. Опасность неожиданной встречи с людьми возросла, и Хегор старательно пробирался самыми глухими дебрями. Он решил идти на север и…

И — что? Попытаешься замёрзнуть насмерть в ледяных пустынях?

Хегор пожал плечами, мол, поживём-увидим… и засмеялся, пословица удивительно не подходила ему, мёртвому.

Сначала он не понял, что его насторожило. Идти через дремучий лес стало легко — пожалуй, слишком.

Поняв, что не так, он остановился, преклонил колени на тропе, отрастил когти подлинней и принялся кромсать лесной дёрн. Так и есть — когда-то очень давно здесь проходила древняя дорога. И сейчас во многих местах можно встретить эти ровно уложенные плиты, мало подвластные времени.

Сначала Хегор хотел свернуть в дебри, передумал. Оказаться на дороге древних было плохой приметой, но ему ли придерживаться верований? Ведь они придуманы живыми и для живых…

Из чувства противоречия Хегор вернулся назад и снова отправился к горам, куда вела дорога. Может быть, в конце древнего пути найдётся что-нибудь интересное?.. За дни бесцельного путешествия он впервые почувствовал что-то.

Любопытство.

Мечта исполнилась, невесело усмехнулся Хегор. Больше всего на свете ему хотелось быть сильным и свободным — и от своей болезни, от размеренной и скучной деревенской жизни, от лютого страха, когда эта обыденность разбавляется смертельной опасностью налёта Стаи. Ему хотелось путешествовать, бродить странными путями, видеть чудесное, узнавать новое…

Воистину, бойтесь своих желаний, однажды они могут исполниться.

Хегор шёл, иногда срывался в бег — дурная сила требовала её истратить. Прихватывая попадающих на пути зверей, чудовище тут же возобновляло энергию.

И сейчас бывший человек был как нельзя близок к старательно восстановленному облику — потому что его вело неистребимое мальчишеское любопытство.

Чем выше в горы, тем чище становилась дорога. Внизу пожёванная лесом, здесь она лишь поросла неистребимыми ползучими растениями. Хегор равнодушно ломился сквозь кустарник, одевшись непробиваемой чешуёй. И за очередным поворотом увидел то, что сначала принял за причудливые скалы, над которыми поработали ветер, дождь и время.

Приглядевшись, всё же решил, что камнерезов здесь было поболее, и ходили они на двух ногах.

Развалины древнего строения поражали размером. В них, пожалуй, могла разместиться вся родная деревня Хегора, и ещё место бы осталось. Замок примыкал к скалам, дорога вела к нему — и дальше. Поднявшись немного выше, Хегор уверился в догадке, — замок защищал перевал. Вход в расщелину был наполовину завален камнем. Хегор присмотрелся к стенам ущелья — они были странно ровными, как будто отшлифованными сотней великанов.

Интересно…

— Чёрная Луна? — пробормотал Хегор. — Или Матерь Зверей?..

Нахлынули давным давно не испытываемые — он наивно думал, вовсе изжитые, — чувства. Дети и молодёжь любят травить и слушать страшные байки, в том числе и о двух павших магических Домах. Обычно Хегора гнали вон, зная, что испуг мог спровоцировать удушье. Но он всё же подкрадывался и, млея, слушал истории, от которых сладкая дрожь ужаса ползла по коже.

И сейчас эта ребячья тяга к "страшилкам" толкала его к замку.

Возможно, там найдётся что-то, что поможет мне понять, кто я есть… или, в крайнем случае, то, что сможет меня убить…

Он спустился в ручей в небольшом распадке, лишь потом понял, что здесь был ров, сейчас полузасыпанный. Пояс зубчатых стен раньше был явно выше. Ближний к стене берег ручья-рва был круче, и пришлось выбирать, куда ставить ногу, цепляться отросшими когтями.

Хегор выпрямился и тут же с воплем скатился вниз, когда из травы на краю рва на него оскалилось неведомое чудовище. Ударил его обеими руками, камень под ногой провернулся, и Хегор полетел в ручей, продолжая прижимать к себе…

Безобидный череп.

Хегор спиной рухнул в воду, подняв сноп брызг. Мир замедлился, как и раньше бывало в минуты опасности, капли воды взлетали неторопливо, и в каждой сверкала маленькая радуга.

Потом дождь обрушился вниз, и водяные искры засверкали на белой кости.