Башня дрогнула, из щелей потолка посыпался мусор. Бочки раскатились, у одной вылетело днище, и ядовитая жижа выплеснулась на доски. Другая едва не придавила Хегора.

Раздался деревянный звон — как будто колуном вдарили по сучковатой колоде. Хегор выглянул из-за подставки под бочки и увидел чудовище.

Тварь была похожа на гигантскую еловую шишку, которая обзавелась короткими кривыми ногами и длинными сучковатыми руками. Была у неё и голова, наверняка преотвратная — но сейчас "шишка" стояла спиной к Хегору, и тот видел лишь раздвоенный затылок с какими-то гребнями.

Леший!..

Эта тварь чудовищно сильна, но и медлительна, неповоротлива. Он без труда бы убежал, если бы мог сдвинуться с места.

В дверном проёме возникла кошмарная фигура, чешуйчатое тулово, шишковатая башка, две непомерно длинных руки, правая была заострена, на левой плясал огненный цветок.

Новое чудовище напало на лешего, крича и разя поочерёдно… мечом и факелом. Маленький калека не сразу понял, что принял за тварь Стаи человека, воина в глухом шлеме и куртке из деревянных чешуй. Он попытался вдохнуть, чтобы предупредить — здесь нельзя махать факелом, бочки могут загореться, а то и взорваться…

Отползая, Хегор угодил ладонью в мерзкую массу, рука скользнула, и он гулко врезался лбом в пол. От удара в голове прояснилось, мальчик подхватил кувшин с горючкой и швырнул в лешего.

Тот уже загнал противника в угол. Меч оставлял зарубки на чешуе, откалывал тонкие пластины, но чудовище только взрёвывало недовольно, норовя достать человека. Кувшин разбился о его спину, леший остановился, лапнул плечо и рявкнул недовольно. Из-за короткой толстенной шеи он не мог оглянуться и принялся поворачиваться всем телом к новому обидчику, забыв о противнике.

Тот ударил.

Меч застрял меж чешуями, не особо повредив. Зато факел хлестнул прямо по плечу.

Полыхнуло.

Леший взвыл на непереносимо высокой ноте и побежал, рассыпая искры. Едва не наступил на Хегора, сунулся в дверной проём и налетел на кого-то ещё. Удар был страшен, из спины лешего, раздвинув и подняв чешую, высунулось синеватое лезвие копья.

Варута пинком сбросил лешего со своего оружия и оскалился, показывая уже совершенно нечеловеческие зубы.

— Опять ты!.. — прорычал глухим утробным голосом, похожим на рёв медведя. — Здесь без сопливых скользко!..

И немедленно подтвердил сказанное, подкатившись на измазанных горючкой половицах, извернулся со звериной ловкостью, удержавшись на ногах.

— Кажется, он спас мне жизнь, — второй воин стянул шлем, явив миру потное лицо, заросшее неряшливой медной бородкой. Пришлый друид, гость нашей волшебницы, вспомнил Хегор. А зовут его…

— Данис, — проговорил Варута, щурясь подозрительно. — Что, всамделе спас?

— Точно. Эта тварь меня бы по стенке размазала, если бы ты не вмешался вовремя. Эй, парень, встать можешь?

Хегор покачал головой, кусая воздух. Какой же ты волшебник, если даже не можешь понять, что я умираю!.. Он перевернулся и накрыл ладонью огонёк, который уронил леший со своей шкуры.

— Здравая мысль, — волшебник наступил на искру у себя под ногами, потом сложил ладонь чашечкой, повернул, словно подбрасывая горсть воды. Тлеющие повсюду искры испустили вонючий дымок, остался лишь факел в руке волшебника.

— Твой? — Варута вывернул меч из спины лешего. Отдавать не спешил, хмуро глядя на волшебника, хотя тот уже протянул руку. — И вообще, что ты здесь делаешь?

— Я был поблизости, — волшебник ткнул пальцем куда-то за стену. — И почувствовал неладное.

— С кем неладное? — сердито переспросил Варута.

— Вот с ним, — волшебник кивнул на Хегора. — И с ним по-прежнему неладно…

Он встал на колени около мальчика.

— Да что с тобой?

Хегор хрюкнул, когда ему удалось ухватить немного воздуха.

— Астма, — определил волшебник. — Похоже, психогенная.

— Чего? — озадаченно переспросил Варута. Волшебник, не отвечая, положил руку на грудь Хегора, качнул энергию. Мальчик почувствовал, как обручи, сдавливающие рёбра, чуть ослабили железную хватку.

— Так лучше?

Говорить он всё же не рискнул и только дёрнул головой. Данис легко вздёрнул Хегора на ноги.

— Как сюда попала эта тварь? — Варута катал желваки.

— Чтоб я знал!..

Хегор указал пальцем. Волшебник поднял факел повыше, повёл вдоль щелей под стрехами.

— Это ещё что?

— Ерунда!.. Леший туда просто не пролезет, — прорычал Варута.

— Пролезет. Они умеют сплющиваться. Другое дело, что подняться сюда по внешней стене способен разве что ползун.

— Заделаем, — буркнул Варута и, что-то для себя решив, всё же вернул волшебнику меч. Факел отобрал и изучил проём. — Ладно, пошли. Надо поглядеть вокруг. Воняет.

Волшебник сопнул и кивнул согласно.

— Да не этими соплями воняет, — Варута опасно махнул факелом в сторону бочек. — Тварями воняет. Как будто их больше, чем сказал Джерф. И Стая всё не нападает, блазни мороки пускают. Меня Елец и послал поглядеть. И понюхать.

Следуя сказанному, он закрутился, сопя и чихая от резкой вони горючки. Лицо Варуты гротескно исказилось, челюсти выдались вперёд, уши заострились, борода наползла на всё лицо. Он пошёл куда-то вбок, и волшебник отправился следом, волоча Хегора.

— Здесь!.. — рыкнул Варута.

— А твари становятся умнее, — волшебник наклонился, подсвечивая себе волшебным огоньком. Основание стен было углублено под землю, и за проломом зияла чернота. — Подкоп. Вот отсюда он пришёл.

Данис шевельнул пальцами, отправляя свой магический огонь в черноту.

— Зачем? — заикнулся было Варута, волшебник усмехнулся:

— Вот зачем, — и подкоп осел, оттуда потянуло холодным пахнущим тленом воздухом, земля сдвинулась и закрылась.

Варута мотнул головой, возвращая лицу человечий облик.

— Кто здесь? — окликнули их с какого-то поста. Варута отозвался, они прошли дальше и вдруг оказались на стене, среди людей. Оборотень протолкался между ними и взобрался на башню, заговорил с Ельцом. Лучник сначала выпучил глаза, слушая, недоверчиво переспрашивая, потом обратился к волшебнику. Тот кивал, мотал головой, пожимал плечами.

Хегор не слышал их разговора, сосредоточившись на дыхании. Вокруг было слишком много людей, их общий испуг и возбуждение ожидания боя как-то воздействовали на него.

Загремел магически усиленный голос Ельца, предупреждающий о возможных окопах под башнями и стенами.

И тут Стая напала.

Тварь соступила с постамента и легко и совершенно бесшумно спрыгнула вниз — но земля дрогнула. Девушка попятилась.

Замерла. Бежать нельзя, зверь нападёт, увидев спину. Драться?..

Опять картинка из прошлой жизни. Огромная дверь тёмной бронзы, ручки отсутствуют, вместо них — головы псов. Она знает, что звери её не тронут, но суёт руку к оскаленной пасти не без трепета. Бронзовые ноздри шевелятся, вздрагивают, когда пёс изучает запах её магии.

В котором ему что-то не нравится, и зверь проходится по её руке холодным языком. Распробовав, замирает, и дверь чуть приоткрывается.

Твари не причинят мне вреда.

Каменная мантикора внимательно обнюхала ноги гостьи и… ткнулась ей в колени, едва не уронив.

— Признал? — осмелев, гостья потрепала гриву. Странное ощущение — словно нити из камня погладила. Мантикора повернулась и, словно кошка, прошлась перед ней, потираясь боками и едва не сшибая с ног.

Гостья вспомнила ещё кое что. Кошка, серая полосатая мурлыка. Она любила кошек… а потом ей пришлось убить ту, свою. Зачем? Так было нужно. Чтобы создать что-то.

Мантикора в последний раз подтолкнула её и убралась на свой постамент. Гостья ступила на крыльцо, прошла прямо между ними и стала подниматься к очередной паре каменных зверей. Те лишь проследили, поворачивая гривастые головы, ни один не пожелал сойти и познакомиться ближе. Девушка на всякий случай поприветствовала их.

С дверей скалились их же морды, только маленькие и с кольцами в пастях. По обе стороны от входа сидели горгульи, похожие на тех, что ютились на карнизах Башни днём и летали вокруг неё ночью. Морды тварей были скорее печальны, чем свирепы. Гостья приостановилась, с интересом разглядывая. Свою первую горгулью она уже изготовила, и мастер даже похвалил…