Но Гном лишь держался рядом, готовый подхватить.

— Найди мне какую-нибудь палку, — попросила девочка. Гном оглянулся, повёл рукой, и куча сваленных у стены жердей раскатилась. Мальчишка высмотрел подходящую и шевельнул пальцами, играя на нитях Узора, палка прилетела ему в ладонь. Парень размахнулся укоротить небрежным ударом об колено, но переоценил свои силы и зашипел, запрыгав на одной ноге. Девчонки хихикнули.

— Шасса! — прошипел ругательство Гном. Дёрнул из ножен короткий нож, с такими ходили почти все дети Мечты. Несколько глубоких надрезов, и дерево хрупнуло, поддалось.

— Спасибо, — Эрика приняла укороченную деревяшку.

— Пожалуйста, — парень бросил обрезок на дорогу, поддал ногой. Троллик отбил. Какое-то время мальчишки и Мона перепинывали кусок дерева, пока его неловким ударом не выбило на обочину. Гарий протянул руку, шевельнул пальцами, и обрезок прыгнул к нему. Задумчиво покрутив деревяшку в руках, Троллик примерился к нему собственным ножом и заработал, брызгаясь жёлтыми стружками.

На подходе к поляне бросил нож в ножны и вручил Моне свою поделушку. Та удивлённо хмыкнула, разглядывая, и вдруг захохотала.

— Здорово! — обогнала друзей, повернулась и пошла перед ними спиной вперёд, демонстративно поглядывая то на деревянную фигурку в руке, то на Эрику.

— Как вылитая! И с палкой, надо же! — веселилась.

Эрика сердито засопела и вознесла упомянутую палку, словно собираясь вытянуть Гария поперёк хребта, но вместо этого бросила мгновенный взгляд на Мону. Фигурка рванулась у неё из рук и прыгнула в протянутую ладонь Кнопки.

— Ай! — взвизгнула Мона и затрясла рукой. — Кнопка, чтоб те!..

— А не зевай, — бросила та злорадно, разглядывая фигурку. Едва намеченная скупыми точными резами, она казалось, светилась изнутри. Поделка изображала ссутуленного перекошенного человечка. Вместо лица у него пустой овал, но узнать было легко — по одежде, позе и посоху в руках.

— Ничего себе так, — заметила небрежно девочка, перебрасывая поделушку Троллику. — На растопку сгодится…

Автор раскритикованного шедевра принял вид оскорблённого достоинства и снова достал нож. Приложился пару раз.

— А вот так? — Кнопка удивлённо разглядывала фигурку. Посох превратился в копьецо с наконечником-листом, и человечек теперь не просто на него опирался, а готовился отбивать атаки и разить сам. От сучка на боку тянулись тёмные слои дерева, и фигурка, казалось, истекала кровью, но упрямо выпрямлялась, превозмогая боль.

Мона, бросив зализывать царапину, подошла и присмотрелась.

— Ух ты, словно по-настоящему…

Поёжилась от вдруг налетевшего холодного ветерка. Подняла голову, нарочито усмехаясь, но насмешливые слова застыли на губах, Троллика не было.

Эрика, Мона и Гном удивлённо переглянулись.

И слёзы были.

По кубкам разлили крепкое горькое вино цвета крови. Тишина опустилась на луг, войи, ремесленники, крестьяне, все воздали молчанием погибшим в боях первого дня Летней Войны. Тихо плакали женщины. Даже бессмысленные младенцы умолкли, чуя, что происходит что-то важное.

Миры и времена соприкоснулись. Алек опустил свой кубок, оглянулся вокруг, чувствуя рядом друзей. Дерек, Колин, Дамир… Олэн, Тахо, учитель Клайден, старик Хархан… даже Рыжка… И многие, многие другие, которых он не знал.

И — иные, те, что стояли по другую сторону черты. Патэ Киош. Тот мечник. И этот, с кистенём. И другой, обожжённый. Они приходили сами, Алеку не приходилось прилагать ни малейших усилий, чтобы вспомнить их. Противника тоже полагается помянуть, и горе тому войю, для которого лица врагов сливаются в одного Врага.

Эти чужие лица, голоса, имена. Вызванные на землю воспоминаниями живых мёртвые стоят рядом, шепчут… В смерти все различия стираются, и призраки смертельных врагов стоят рядом.

— Из-за чего тогда люди враждуют? Зачем воюют, если всё оканчивается этим молчанием из-за смертной черты? — спросил Алек в пространство.

Ни живые, ни мёртвые ответа не знали.

И вино было выпито, и слёзы были пролиты. Мёртвые ушли, и тишина рассеялась. Вначале воличи говорили негромко, сдавленными голосами, придвигали блюда. Потом заговорили в голос, пустились в воспоминания, где-то уже толковали о лете, погоде, видах на урожай, о других делах…

— Почему все обращаются с этим вопросом именно ко мне? — устало огрызнулся Алек уже в который раз.

— А к кому же? — фыркнула Криста. — К нему, что ли? — невежливо ткнула пальцем в Дэвани. Тот изобразил на лице тупую мину, показывая, что обращаться к нему с любыми вопросами совершенно бесполезно.

Парни, осушив несколько кубков, утянули со стола кабанчика и пару кувшинов и сбежали на край Поляны. Постепенно к ним подтянулись друзья, собрались все войи круга Алии.

Которые сейчас бессовестно хихикали, слушая, как Алек вяло переругивается с девушкой.

— Ну, к Майнусу обратись… — предложил молодой вой. — Или к Верее.

— Ты же знаешь, старшие не будут вмешиваться. Им то ли всё равно, то ли как раз наоборот, очень интересно, что получится именно у нас.

— К нашей нияз…

Которая сидела здесь же и на предложение ответила таким пылающим взглядом, что вино в кубке Алека едва не вскипело.

— Да найдите себе какого-нибудь войя постарше и его доставайте!.. — взмолился он, неосторожно опрокинул в себя кубок и зашипел.

— Не будет тебе пощады, — заявила Криста. — Все войи старших кругов, даже если и следовали обычаю ходжа, никогда не покидали земель воличей. За их пределами бывал лишь ты!

Так что собери мозги в кучку и соображай быстрее, что мы ещё забыли.

Алек тихо ругнулся.

— Как хорошо было быть простым войем, — тоскливо сказал. Вокруг "простого войя" закашлялись друзья, скрывая улыбки. — Никто не торопил, не пугал ответственностью, не заставлял выдумывать всякую ерунду…

— Ах, ерунду? — Криста упёрла руки в боки. — А ты знаешь, что зависит от этой ерунды?

— Я-то как раз не знаю, — хмыкнул Алек. — А вот ты знаешь. И даже ведаешь. Почему бы тебе не занять место во главе стола?

Криста покачалась с носка на пятку, недобро щурясь. Алек прикусил язык, вжал голову в плечи, запоздало сообразив, что это говорить не следовало.

Джурай же откровенно любовался девушкой. Гнев её как будто красил. Светлые с медным отливом волосы обрамляют правильное бледное лицо, глаза — синие-синие, как будто даже светятся.

Своими прекрасными синими глазами Криста видела странные вещи. Почти любой изредка видит будущее — урывками, смазанными и не связанными между собой кусочками. Толку от подобных "пророчеств" чуть, как правило, человек вспоминает о том, что ему случалось предсказать будущее лишь тогда, когда это будущее с ним случится. Какая польза от этих заглядываний в "завтра" (или в "через год"), если нельзя правильно сложить "картинки", истолковать увиденное? Всё равно что восстановить рисунок на ткани по одному крохотному лоскуту…

Криста же видела целые отрывки будущего, "заплаты", "отрезы", даже "полотнища". Талант, за который сильные мира сего многое отдали бы, девушку вовсе не радовал. Чаще видения будущего пугали её и удручали. Криста не любила провидеть — и очень не любила, когда кто-то напоминал о её даре.