— А ты знаешь, что здесь оперативной работой нельзя заниматься? — лукаво прищурившись, спросил Павел.

Уже неплохо зная особенности его характера, Андрей постарался угадать за вопросом какой-либо подвох. Но ни в тоне, ни в самом вопросе он ничего такого не почувствовал.

— Знаю. Я и не собираюсь заниматься.

— А как же ты будешь выявлять каналы утечки? Это может дать только… Ну, ты сам знаешь!

— Паша, я буду работать как официальный сотрудник. Пусть оперативной работой занимаются те, кому положено, — Главное управление охраны, Министерство безопасности…

Павел как-то странно усмехнулся и привел фразу из известного кинофильма, смысл которой дошел до Орлова значительно позднее:

— Оставь свои патроны, Абдула: нечем будет застрелиться.

С Пашей Андрей познакомился около года назад, когда ему, заместителю начальника Оперативного управления Штаба Министерства безопасности, поручили поработать с депутатами. Время было сложное. Еще свежо было дыхание событий августа девяносто первого, когда в одночасье рухнуло все, что составляло основу громадной страны. Вакханалия развенчания прежних идей, низвержения авторитетов и памятников, захвата и растаскивания государственного и партийного имущества бывшего СССР — все это держало сотрудников органов госбезопасности, раскассированных на несколько самостоятельных структур, в состоянии сильнейшего напряжения и ожидания грядущей расправы. Одни оголтелые политики-горлопаны приходили на смену другим, призывая то уничтожить «ГБ»[24], то искоренить «чекизм», то изгнать из органов всех профессионалов и заполнить кабинеты на Лубянке «новыми кадрами демократической волны».

Шло следствие по делу ГКЧП[25], вершился суд над КПСС, одно за другим проводились разными комиссиями «расследования деятельности органов госбезопасности». Сотни сотрудников увольнялись, не желая стать жертвой очередной перетряски кадров, разуверившись в том, что еще совсем недавно казалось абсолютно ясным и вполне надежным.

В довершение всего Верховный Совет принял решение о парламентской проверке Министерства безопасности и Службы внешней разведки, для чего была создана специальная комиссия, состоявшая в основном из депутатов. Трудно сказать почему, но именно на подполковника Орлова пал выбор, когда Баранников определял, кто должен «опекать» эту комиссию в Министерстве безопасности — обеспечивать ее членов документами и материалами, организовывать встречи с сотрудниками, предоставлять место для совещаний и всяких других дел. Очередной «шорох» пошел по всему министерству — депутаты шерстили служебные бумаги, «допрашивали с пристрастием» руководителей среднего звена, добиваясь от них подробностей оперативно-служебной деятельности, с многозначительным видом дефилировали по коридорам Лубянки, устланным красными дорожками, заставляя шарахаться в разные стороны подавленных ожидаемой очередной реорганизацией сотрудников.

Время шло. Неумолимо приближался срок доклада итоговой справки на заседании Верховного Совета, а дело двигалось из рук вон плохо. Вороха бумаг, груды исписанных наспех листков, масса всяких справок и докладных записок не укладывались в логичный и целостный завершающий документ. Противоречия во мнениях, слабое знание профессиональных проблем госбезопасности большинством участников проверки, бесконечные и бесплодные обсуждения самых разных вопросов заставляли руководство Верховного Совета беспокоиться о том, чем же завершиться вся эта кутерьма. Сергей Вадимович Степашин, негласный руководитель проверки и председатель парламентского Комитета по обороне и безопасности, сам ставший впоследствии главой ведомства, всерьез заволновался исходом широко разрекламированной политической акции. Выйти на Верховный Совет с несуразными выводами и откровенно слабыми предложениями было невозможно.

Справедливости ради надо сказать, что в числе членов комиссии было немало толковых людей, но то ли они утратили интерес к судьбе органов госбезопасности, то ли были озабочены какими-то своими делами, но вышедшая из-под депутатского пера справка оказалась настолько слабой, что Сергей Вадимович решил негласно подключить к ее доработке кого-то из действующих сотрудников Министерства безопасности. Он вызвал Орлова, которого знал еще по российскому КГБ, в Дом Советов[26] на Краснопресненской набережной, протянул ему пачку разнокалиберных машинописных листков и сказал:

— Андрей, займись. Тебе же поручено работать с комиссией. Вот давай и поработай теперь как внештатный эксперт.

— Да вы что, Сергей Вадимович, как я могу это делать? Я же сотрудник министерства! Меня же Баранников в бараний рог согнет, если узнает!

Председатель парламентского комитета засмеялся на откровенный каламбур Орлова:

— Ничего, не согнет. Не дадим!

— Но…

— Ладно, Андрей, ты же видишь, что справка — дрянь! Надо сделать так, чтобы не стыдно было вынесли на заседание Верховного Совета. А осталось всего… — Он бросил взгляд на висящий на стене красочный календарь с видом белоснежного здания на берегу Москвы-реки, — осталось всего две недели! Берите вместе с Пашей все материалы и… Срок вам — пять дней. К среде все должно быть готово! Понятно?

— Понятно! — без особого энтузиазма ответил Орлов и спросил: — А Паша, это кто?

— Как? — Сергей Вадимович с удивлением посмотрел на Орлова. — Ты не знаешь Пашу Русских?

— Нет, не знаю. Фамилию вроде слышал, а…

— Ну, Андрей! Если ты Пашу не знаешь, то… Да его знают все!

— А я не знаю! — упрямо ответил Орлов. — Не пересекались мы!

— Не пересекались! — почти передразнил тот. — Паша — это умнейший человек! Военный контрразведчик. Сейчас работает в Администрации Президента, в ГПУ[27]. Великолепный юрист, аналитик и вообще очень хороший парень! Вот берите все и вместе доработайте! Я уже ему поручил состыковаться с гобой.

— Но, Сергей Вадимович, как я могу… Надо же доложить Виктору Павловичу[28]. Если он узнает, что я… что мы… — поправился Орлов —…занимаемся этим за его спиной… нам достанется на орехи!