Ощутив пронизывающий холод заброшенного дома, девушка поежилась. Здесь витал запах смерти и разрухи. Верити невольно повернула голову и снова посмотрела на портрет. Кто эта женщина? — подумала она. Почему ее портрет остался в покинутом доме?

Разглядев на раме маленькую табличку, Верити стерла с нее пыль и прочитала: «Миссис Фейн, 1687 год». Она с удивлением долго смотрела на нее, затем повернулась к стоявшему рядом Доминику. Его лицо было напряжено, в глазах застыла глубокая печаль. Казалось, на портрете он видел не только красивую женщину, а что-то еще.

Пытаясь унять в пальцах дрожь, Верити крепко сжала ладони. Она была уверена, что Доминику известна тайна этой странной комнаты.

— Доминик, чей это дом? — натянутым голосом спросила девушка.

Он медленно перевел взгляд с портрета на нее. Сейчас у него были глаза глубоко страдающего человека.

— В этом доме я появился на свет, — с горькой усмешкой ответил Фейн. — Верити, это — мой дом. Вы у меня в гостях.

Его дом! — мелькнуло в голове Верити. Мертвое, забытое всеми жилище посреди дремучего леса!

— А кто на портрете? — спросила она.

— Моя мачеха, — после долгой паузы медленно произнес Доминик. — Она умерла четырнадцать лет назад. Вернее, ее убили… В этой комнате.

— Убили? — переспросила Верити и невольно посмотрела на шпагу.

Ее охватил ужас. Так, может, это и было его тайной? — подумала девушка.

— Кто это сделал? — тихо спросила она. — Не вы, Доминик? О боже, скажите, что не вы!

Фейн покачал головой. Глаза его оставались задумчивыми.

— Нет, ее убил не я, — мрачно произнес он. — Это сделал мой отец. У нее был любовник, которого мы считали нашим хорошим другом. Я узнал об их связи и в присутствии мачехи и ее любовника рассказал об этом отцу. Отец вызвал его на дуэль. И он убил бы его, если бы Харриет не встала между ними.

Доминик прервался, провел пальцами по векам и продолжал:

— В тот вечер я и запер эту комнату. С той поры в нее никто не входил.

Верити поежилась от страха и подошла к Доминику ближе. Интересно, а почему он решился войти в нее сегодня? — подумала она. Ведь было бы лучше, если бы эта комната оставалась закрытой.

Девушка вспомнила, через какой дремучий лес они сюда пробирались, и ей стало не по себе.

— А что стало с мужчиной? — прошептала она. — Ну, с любовником вашей мачехи.

Доминик молчал, и Верити решила, что он ей так и не ответит.

— Он сбежал, — наконец произнес Фейн. — Спустя четыре года после смерти моего отца. Я пытался ему отомстить, но он постоянно ускользал от меня. И теперь… Теперь мне стало известно, что он недосягаем.

Его слова звучали в холодной тишине гостиной четко, словно клятва, и Доминику казалось, что говорит не он, а кто-то другой. Здесь, в этом доме, он должен был сказать Верити, что отказывается искать встречи с любовником своей мачехи. Ведь, убив Темплкомба, он сделает несчастной эту милую девушку.

— Вы хотите сказать, что он умер? — спросила Верити.

Ничего не ответив, Доминик взял со стола свечу и направился к двери. Девушке ничего не оставалось, как последовать за ним.

Когда они вышли в холл, он захлопнул дверь гостиной и попытался ее запереть. Однако ключ в замке не проворачивался. Сделать это ему удалось только с третьей попытки.

Они вошли в соседнюю комнату. Гроза к тому времени стихла, гром гремел где-то вдалеке, дождь прекратился. Тем не менее, в доме было холодно, как в склепе. Увидев, что Верити вновь поежилась, Фейн снял со стула ее плащ и накинул ей на плечи.

— Гроза уже почти миновала, — мягким голосом сказал он. — Скоро мы продолжим наш путь.

— Да! — воскликнула девушка. — Но ведь мы уже почти добрались. Или нет? Доминик, сколько нам осталось? Сколько времени мы еще будем вместе?

— Шер-Плейс отсюда всего в паре миль, — медленно произнес Доминик. — По другую сторону деревни.

Он твердо решил, что расстаться они должны еще до того, как подойдут к дому Темплкомбов. Но как убедить в этом Верити, не рассказав ей всей правды?

Доминик подвел девушку к камину, усадил ее на стул и, встав сзади, оперся рукой о его высокую спинку.

— Верити, вчера вечером вы сказали, что полностью мне доверяете, — тихо произнес он. — Значит ли это, что вы, не задавая мне вопросов, сделаете все, что я вам скажу?

— Что вы хотите, чтобы я сделала? — подняв на него свои печальные серые глаза, спросила она.

— Пусть в Шер-Плейс вас доставит Барнабас Пайк, — тихо произнес Доминик. — Скажите Темплкомбу, что вас похитил Нэт Трампер, но вы от него сбежали и нашли защиту у странствующих актеров. А те привезли вас в Шер. Не говорите ему обо мне. Забудьте, что я существую.

Он умолк. Верити, широко раскрыв глаза, удивленно смотрела на него.

— Я рассказал вам о том, что однажды случилось в этом доме, — продолжал Доминик. — С той поры отношение соседей к нашей семье резко переменилось. В Шере есть люди, которые меня легко узнают. Даже после десяти лет моего отсутствия. Для леди Темплкомб будет лучше, если она меня совсем забудет.

Девушка вскинула голову. Глаза ее горели, щеки покрылись румянцем.

— Вы думаете, я испугаюсь людской молвы? — гневно спросила она. — Что не оплачу вам свой долг?

— Вы ничего мне не должны, — ответил Доминик. — А если все же считаете, что это не так, то пусть платой мне послужит ваше обещание поступить так, как я сказал.

— Как же я могу вам такое обещать? — дрогнувшим голосом произнесла Верити и, опустив голову, прикрыла рукой глаза. — Я так устала, что совсем вас не понимаю. Просто не знаю, что делать.

— Поверьте мне еще раз, — мягко произнес он. — Последний. Поверьте, я знаю, что делаю. Вам лучше ничего обо мне не рассказывать.

Верити долго молчала, затем подняла на него глаза. Они были полны слез. Жалость к ней сжала его сердце, но он, хоть и с огромным трудом, все же выдержал ее взгляд.

— Хорошо, я вам обещаю, — наконец прошептала она. — Может, Бог меня и простит, но я себя — никогда.

Верити откинулась на спинку стула и закрыла глаза. На фоне темной стены четко вырисовывался профиль девушки. Доминик с щемящей тоской смотрел на ее красивую линию рта, касающиеся бледных щек черные ресницы…

«Боже, как она молода, как искренна и красива, — неожиданно подумал он. — Будет ли она счастлива с таким человеком, как Темплкомб? Ведь они настолько разные! Став женою сэра Лоуренса, эта девушка обречена всю свою жизнь страдать так же, как моя мать».

В подавленном состоянии Доминик оставил Верити и вышел на крыльцо.

После грозы на улице заметно посвежело. После затхлой атмосферы, царившей в доме, запах мокрой земли показался ему утонченным ароматом. Потухшим взглядом Доминик смотрел на заросший сорняками сад и пытался сосредоточиться. Он думал, что его ждет, а перед глазами стояло лицо Верити.

Мысль о расставании с ней бесила его. Ему было горько сознавать, что Темплкомб не сумеет защитить ее от Черной Маски. И все же Фейн не мог допустить, чтобы люди узнали об их знакомстве. Он должен покинуть Шер так же незаметно, как и приехал. Только так он поможет Верити. Когда-нибудь она узнает всю правду и поймет, на какую жертву пошел он ради нее. Но это произойдет лишь после того, как она станет миссис Темплкомб.

Женой Темплкомба! — с горечью подумал Доминик, и чувство ревности захлестнуло его. Он — негодяй, трус, прячущийся за юбку своей старой бабки, а она — почти ребенок. Ей бы встретить парня чуть постарше ее и такого же смелого и искреннего, как она сама. Ну, в крайнем случае, бедного солдата, который полюбит ее.

Фейн поднял голову и посмотрел на небо. Между тучами уже появились просветы. Под лучами пробившегося сквозь них солнца каждая капля на листьях деревьев играла словно бриллиант.

Пока Фейн стоял на крыльце и думал, время неумолимо бежало. Он понимал, что ночь в заброшенном доме Верити не выдержит. Она и так была измучена. И тут Доминик вспомнил о Мэри Парр. Со времени их последней встречи минуло десять лет. Возможно, она уже умерла. А Мэри была единственным человеком, на которого он мог положиться.