И тут же все поняла. Та комната была ее гардеробной, как и спальня, в которую я заглянула. И удивилась тому, что Элвин отвела меня туда и дала одежду своей матери.

Мне казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Это абсурдно, убеждала я себя. Где еще мы могли найти современное платье для верховой езды? Уж точно не в тех сундуках на чердаке, о которых упоминала Элвин. Та одежда годилась разве что для шарад.

Это волнение было попросту смехотворным. Почему бы мне не носить амазонку Элис? Ей ведь она уже не нужна. И разве я не привыкла донашивать чью-то одежду?

Решительно встряхнув платье, я повесила его в шкаф.

Какой-то странный порыв подтолкнул меня к окну и заставил всмотреться в окна на парадном фасаде, пытаясь определить, какое из них принадлежит спальне Элис.

Несмотря на все доводы рассудка, по спине пробежал озноб. Я попыталась взять себя в руки. Она была бы рада, что я воспользовалась ее амазонкой. Конечно же, была бы рада. Разве я не пытаюсь помочь ее дочери?

И поняла, что пытаюсь сама себя ободрить и выгляжу при этом просто смешно.

Куда подевался мой здравый смысл? И тем не менее, как славно было бы, если б это платье принадлежало кому угодно, только не Элис…

Я уже закончила переодеваться, когда раздался стук в дверь. На пороге возникла миссис Полгрей.

— Входите же! — воскликнула я. — Вы-то как раз мне и нужны.

Она вплыла в мою комнату, и в этот момент мне необычайно импонировало ее здравомыслие, отвергающее любые происки воображения.

— Я давала мисс Элвин урок верховой езды, — быстро произнесла я, потому что мне хотелось покончить с темой амазонки прежде, чем она сообщит мне, зачем пожаловала. — А поскольку я не привезла с собой амазонку, Элвин нашла для меня какое-то платье. Насколько я понимаю, оно ранее принадлежало ее матери.

Миссис Полгрей кивнула.

— Возможно, я поступила неправильно.

— Хозяин дал свое согласие на эти уроки?

— О да. Разумеется, я об этом позаботилась.

— В таком случае вам не о чем беспокоиться. Он не стал бы возражать против того, чтобы вы надели это платье. Я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы оно продолжало находиться в вашей комнате, разумеется, при условии, что вы будете его надевать только для того, чтобы давать мисс Элвин уроки верховой езды.

— Спасибо. Вы меня успокоили.

Миссис Полгрей опять одобрительно кивнула. Я видела, что она очень довольна тем, что я обратилась к ней со своей маленькой проблемой.

— Мистер Питер Нанселлок находится внизу, — сообщила она.

— Да, мы видели его, когда возвращались.

— Хозяина нет дома. Мистер Питер просит, чтобы вы составили ему компанию за чаем, вы и мисс Элвин.

— Да, но будет ли это для нас… я хотела сказать, для меня, достаточно пристойно?

— Полагаю, что да, мисс. Это вполне в порядке вещей. Такова была бы и воля хозяина, особенно если учесть, что об этом просит мистер Питер. Когда здесь жила мисс Дженсен, она часто присутствовала на подобных чаепитиях. Я припоминаю, что однажды ее даже пригласили к обеденному столу.

— Ого! — произнесла я, надеясь, что мне удалось вложить в это восклицание достаточно энтузиазма.

— Видите ли, мисс, в доме нет хозяйки, и порой это создает определенные трудности. Поэтому, когда джентльмен вполне отчетливо дает понять, что ваше присутствие для него весьма желательно, в таком случае я положительно не усматриваю в этом ничего дурного. Я сказала мистеру Нанселлоку, что чай подадут в пуншевую комнату, и заверила, что вы и мисс Элвин с готовностью присоединитесь к нему. Вы ведь не имеете возражений?

— Нет, нет.

Миссис Полгрей одарила меня благосклонной улыбкой.

— В таком случае, вы спуститесь вниз?

— Разумеется.

Она выплыла столь же царственно, как и явилась, а я поймала себя на том, что улыбаюсь, к тому же не без самодовольства. День складывался как нельзя более удачно.

Когда я спустилась в пуншевую комнату, Элвин там еще не было, зато Питер Нанселлок вальяжно раскинулся в одном из глубоких кресел.

При моем появлении он поспешно вскочил на ноги.

— Это восхитительно!

— Миссис Полгрей сообщила, что в отсутствие мистера Тре-Меллина мне оказывается большая честь.

— Вы были бы не вы, если бы не напомнили о своем статусе гувернантки.

— Мне это показалось, — заметила я, — совершенно необходимым, иначе вы могли бы забыть о столь важном обстоятельстве.

— Вы такая очаровательная хозяйка! Следует заметить, что во время сегодняшнего урока верховой езды вы совершенно не походили на гувернантку.

— Это все амазонка. Чужие перышки. Если бы фазану придать павлиний хвост, он бы вполне сошел за павлина.

— Моя дорогая мисс Фазан, вынужден с вами не согласиться. Человека — как мужчину, так и женщину — характеризуют манеры, а не блестящие перышки. Но пока здесь нет нашей маленькой Элвин, позвольте задать один вопрос. Как вы находите это место? Вы намерены здесь остаться?

— На самом деле вопрос касается того, как это место находит меня, и того, намерены ли меня здесь оставить люди, облеченные властью.

— И поведение этих людей можно определить как непредсказуемое, верно? Что вы думаете о старине Коннане?

— Мое положение не позволяет высказывать собственное мнение, вы же знаете.

Он громко расхохотался, продемонстрировав белые, идеальной формы зубы.

— Дорогая гувернантка, — отсмеявшись, проговорил он, — вы меня уморите насмерть!

— Мне очень жаль.

— Хотя, — продолжал он, — я часто думал, что смерть от смеха должна быть очень приятной.

Эта болтовня была прервана появлением Элвин.

— А, маленькая леди собственной персоной! — воскликнул Питер. — Дорогая Элвин, как это мило с твоей стороны и со стороны мисс Ли позволить мне выпить с вами чаю!

— Интересно, с чего это вам вздумалось, — ответила Элвин. — Такого ведь раньше не водилось… разве что, когда здесь была мисс Дженсен.

— Тс, тс, ты выдаешь секреты, — пробормотал он.

Вошла миссис Полгрей, а следом за ней Китти. Девушка несла поднос, который поставила на стол, после чего миссис Полгрей зажгла спиртовку. На подносе стояла жестяная банка с чаем.

Китти накрыла скатертью маленький столик и принесла пирожные и бутерброды.

— Мисс, вы могли бы сами заварить чай? — обратилась ко мне миссис Полгрей.

Я сказала, что с удовольствием сделаю это, и миссис Полгрей подала знак Китти, не сводившей восторженных глаз с Питера Нанселлока.

Судя по всему, Китти никак не хотелось покидать комнату, и мне казалось жестоким выгонять ее. Видимо, миссис Полгрей и сама в какой-то степени была очарована этим человеком. Должно быть, потому, сказала я себе, что он так выгодно отличается от хозяина дома. Питер умел сделать комплимент одним лишь взглядом, и я заметила, что он готов был изливать свое любезное внимание не только на меня, но и на всех окружающих особ женского пола: Китти, миссис Полгрей и даже Элвин.

Я почувствовала себя несколько уязвленной. В присутствии этого мужчины все женщины чувствовали себя привлекательными. Это подчеркивало мою непривлекательность.

Я заварила чай, а Элвин передала Питеру хлеб и масло.

— Какая роскошь! — воскликнул он. — Я чувствую себя султаном, которому прислуживают две прекрасные леди.

— Опять врете! — закричала Элвин. — Вовсе мы не леди, потому что я еще не выросла, а мисс — гувернантка.

— Что за святотатство! — пробормотал он, не спуская с меня теплого взгляда своих карих глаз.

Я быстро сменила тему разговора.

— Думаю, со временем Элвин станет хорошей наездницей, — обратилась я к Питеру. — А вам как показалось?

Девочка замерла, с нетерпением ожидая его ответа.

— Уверен, она станет чемпионкой Корнуолла!

Элвин не смогла скрыть радости.

— И, — тут он погрозил ей пальцем, — не вздумай тогда забыть, кому ты будешь этим обязана.

Взгляд, который бросила в мою сторону Элвин, был почти застенчивым, и внезапно меня охватило ощущение счастья от того, что я сейчас нахожусь в этом доме. Я перестала завидовать даже своей очаровательной сестре. В этот момент мне хотелось ощущать себя только одним человеком, и этим человеком была Марта Ли, сидящая в пуншевой комнате за чашкой чая с Питером Нанселлоком и Элвин Тре-Меллин.