— Да. Нельзя.

 — А с виду ты человек, который верен своему слову.

 — Внешность бывает обманчива, — ответил Дест.

 Алиса не стала с ним спорить. Ушла умываться. Дест только ей вслед посмотрел. Они жили вместе уже несколько дней. Дест замечал, что Алиса постепенно привыкала. Только все это было медленно. Ему хотелось быстрее. Никогда раньше не торопился. Предпочитал качество скорости. Тут же его словно на ней переклинило. Она рядом и одновременно далеко. Это немного нервировало, но он заставлял себя ждать.

 С кухни донесся аромат свежезаваренного чая. Дест отложил книгу. Лисичка на кухне готовила завтрак. Улыбнулась ему, когда он вошел на кухню. Прям красавица с обложки журнала. Глазки блестят. Добродушие так исходит от нее. Сложно поверить, что полчаса назад она его боялась. Перемены были слишком резкими. За окном привычная серость. Она давила психологически. Хотя, ко всему можно было привыкнуть. Интересно, в чем была причина резких смен настроений у Лисички? Он замечал это уже несколько дней. Позади него раздался звук падающей посуды. Тарелка с кашей выскользнула у Алисы из рук.

 — Я сейчас уберу. Тарелка треснула. Теперь придётся выкидывать. Но все равно, пластик лучше чем стекло. А то кухня наполилась бы мелкими осколками. Также только пол протереть нужно, — сказала Алиса.

 Она говорила быстро, но продолжая улыбаться. По привычке? За скоростью речи скрывает страх? Думает, что он будет ругать ее за разлитую кашу? Почему? Дест молча наблюдал за ней. Взял со стола кружку с чаем.

 — Это моя! — Алиса слишком быстро кинулась к кружке, которую он взял. Она забыла о разлитой каше. Поскользнулась на ней и упала на пол.

 — А какая разница? — делая глоток, спросил Дест. — Хотя я понял.

 Он вылил чай в раковину. Поиск по полкам дал результат через пять минут. Бутылка с крепким чико. Там все шестьдесят пять градусов будет. Дест вылил алкоголь в раковину. Просмотрел еще несколько шкафов. В дальнем углу настойка на травах. Она также была вылита в раковину. Пустые бутылки он выкинул в мусорку, где лежала пустая бутылка из-под чико.

 Алиса сидела в лужи каши, втянув голову в плечи, и плакала. Жалкая. И веселость пропала. В который раз он смотрел на нее и не видел той девушки, что ему так запомнилась. Она была блеклым подобием своей фотографии. Все это должно было вызвать отвращения. Всегда вызывало. Слишком слабая, идущая на поводу у своих низменных желаний. Но и он не лучше. У него была похожая зависимость. Только в отношение ее.

 — Так и будешь сидеть? Умойся и давай завтракать, — сказал он. Алиса попыталась встать, упала. Ушибла руку. Алкоголь делал ее неуклюжей. Почему он не заметил этого раньше? Был слеп? Ведь все это продолжалось не один день.

 Она ушла в ванную. Дест поднял тряпку с пола, за которой она уходила до его находки алкоголя в чае, и кинул ее на лужу разлитой каши. Не замечал, потому что идеализировал. Она была для него идеалом. Он не мог мысли допустить, что могло быть по-другому. Забыл, что Лисичка человек. Такой же ,как и он.

 Каша на молоке. Сероватая. Кляклая. Дест половником положил ее по зеленым пластиковым тарелкам. Налил новый чай. Алиса переоделась и вернулась на кухню. Молча села за стол. Глаза в тарелку уставлены.

 — Ты понимаешь, что у тебя проблемы? — спросил ее Дест.

 — Смеешься? — хмыкнула она. — Или думаешь, что я не заметила?

 — Я о другой проблеме. Зависимость. Это плохо, — ответил Дест.

 — Хочешь прочитать мне лекцию?

 — Думаю, что она не поможет. Здесь нужны другие методы, — вздохнул Дест. — Ешь кашу, Лисичка.

 — Не хочу. Нет аппетита, — ответила она.

 — Ты хоть что-то ешь? Со мной ты отказываешься обедать и ужинать. Говоришь, что перекусила, когда готовила. Или ты только пьешь?

 — Иногда ем, — нехотя ответила Алиса.

 — Вот и докажи мне это, — сказал Дест.

 Его спокойный голос действовал на нервы. Он его не повышал. Не ругался. Методичный спокойный голос, лишенный эмоций, как у механизма. Алису это бесило. Бесило, что она должна прислуживать этому мужчине. Но больше всего ее раздражало и пугало делить с ним кровать. Она хотела сбежать, но боялась. Может если бы он угрожал ей, то было бы проще. Вместо этого механический голос и забота, которая больше нервировала, чем успокаивала.

— Пить ты больше не будешь, — сказал Дест. — Хватит. Сможешь сама справиться?

 — А есть варианты? — она опять посмотрела на него. Усталые, злые глаза.

 — Ты пила, чтоб терпеть меня? — спросил Дест, игнорируя ее вопрос. — Мое присутствие?

 — Не только. Так не страшно, — ответила Алиса.

 — Тебе не надо бояться. Я не собираюсь тебя обижать.

 — Что для тебя не обидно, может быть обидой для меня, — ответила Алиса. Она съела несколько ложек каши. С трудом их проглотила.

 — Не нравится? Каша вкусная.

 — Нет аппетита, — ответила Алиса.

 — Но есть надо. Лисичка, а вот если представить, что у тебя нет проблем. Тебе не надо думать о долгах, обо мне. Что бы ты сделала? — спросил ее Дест.

 — Не знаю.

 — Давай представим, что ты можешь делать все, что угодно. Начать сначала. Помнишь, когда ты оказалась перед таким выбором, то купила билет в Москву. А что сделала бы сейчас?

 — Нашла бы работу, — ответила Алиса, задумчиво водя ложкой по тарелке. — Не в кафе. В другом месте. В другом городе. Было ошибкой сюда вернуться.

 — А почему ты приехала именно сюда?

 — Здесь когда-то был мой дом. Когда прижимают хвост, то хочется иметь место, где можно прийти в себя. Оттолкнуться от чего-то, чтоб вновь двигаться дальше. Казалось, что это место родной город. Только он засосал меня в какую-то трясину, — ответила Алиса. Дест видел, что у нее ушла злость. Вместо этого появилась задумчивость.

 — Ничего. Это не трясина, — возразил Дест, ставя тарелку в раковину. Алиса продолжала размазывать кашу по своей тарелке. Он подошел к ней. Поставил стул рядом. Отобрал тарелку и ложку. Алиса рассеянно посмотрела на него. Она словно блуждала где-то далеко отсюда, в своих мыслях. Дест аккуратно собрал размазанную кашу. — Я когда-то тоже был в такой растерянности. Не знал, что делать. Только я к морю поехал. Рот открывай. И не смотри так. Если придётся тебя с ложки кормить, значит буду.

 — Не надо. Я сама.

 — Любимое твое слово. «Не надо», — спокойно ответил Дест. — Я уже увидел, как ты сама со всем справляешься. Поэтому не спорь. Жуй кашу и слушай, как сейчас море выглядит. Ты же не была на нем после того, как небо стало серым?

 — Не была, — ответила Алиса. В этот момент он и запихнул ей ложку в рот.

 — Он холодное и мрачное. Недовольное. Часто на побережье случаются мелкие землетрясения. Потом привыкаешь к этому так, что уже не удивляешься. Люди почти не живут на побережье. Уехали вглубь страны. Несколько раз случались сильные землетрясения. Приходило цунами. Но пока я там жил его не было. Можно сказать, что повезло.

 — Тебе часто везет.

 — Наверное. Или с какой стороны посмотреть. Где-то везет, а где-то преследуют неудачи, — ответил Дест. — Море часто приносит странные вещи. Оно словно недовольно выплевывает мусор прошлой жизни. Огрызки пластика, мебели. За каждой этой вещью скрывается своя история, которая никогда никому не будет известна.

 — Мы ведь так и не узнали, что происходит на других материках.

 — С несколькими странами удалось установить связь. Плохую, но это все же лучше, чем нечего. Только пока самолеты все равно не летают. Морское сообщение нарушено. Море неспокойно. Оно бурлит, ворчит, порой ревет раненым зверем. Странно все это слышать, — сказал Дест. — Вот за сказкой мы и позавтракали, — он отошел от Алисы. Убрал тарелку в раковину. Подошел к окну. — Хочешь покажу тебе фотографии с той поездки?

 — Дест, зачем ты так со мной? — спросила его Алиса.

 — Как? — спросил он.

 — Я не понимаю. Не понимаю, что от тебя ждать. Смысла не вижу, во всем этом. В твоей возне со мной.

 — Для тебя его нет, а для меня смысл есть. Ты болеешь. Тебе надо помочь. Дно не для тебя.