Она казалась рослой, но вообще трудно было сказать; трибуна была устроена таким образом, чтобы всем было видно и слышно. Девушка не носила головного убора; длинные прямые светлые волосы обрамляли довольно смуглое лицо. Над слегка выступающими скулами светились ярко-голубые глаза. У нее было широкое лицо с почти квадратным подбородком. Девушка внимала прославленному поэту, слегка приоткрыв рот, благодаря чему стали видны ровные белые зубы. Когда старик умолк, она улыбнулась и горячо захлопала в ладоши. Что-то подсказало Бейдру; она из Калифорнии.

Президент принес присягу и, подойдя к пюпитру, начал свою тронную речь. Бейдр весь обратился в слух.

Одно место в его речи заставило Бейдра предположить, что президент знаком с текстом Корана. Это было так созвучно Священной Книге: «Доброта не есть признак слабости; искренность требует проверки испытаниями»…

По окончании речи Бейдр поискал глазами голубоглазую девушку, но она ушла. Он искал ее повсюду в толпе, но так и не нашел.

Ее лицо постоянно стояло у него перед глазами. Бейдр несколько раз смотрел церемонию инаугурации по телевизору, но оказалось, что она ни разу не попала в кадр.

У него оставалась только одна возможность. Бейдр нашел у себя на столе приглашения на целых Четыре приема по случаю инаугурации. На всех четырех предполагалось присутствие президента. Может, она приедет хоть на один из них? Но какой? Этого он не знал.

Ответ был прост: нужно побывать на всех четырех. Если уж президент способен такое выдержать, то он и подавно.

Бейдр отвел по часу на каждый прием. Они ничем не отличались друг от друга: повсюду шум, гам и скопище народа. Трезвые и захмелевшие гости танцевали, переговаривались, либо просто слонялись из угла в угол. Всех их объединяла принадлежность к Демократической партии, а также радость от того, что после восьмилетнего прозябания ихпартия снова пришла к власти. Еще немного, подумал Бейдр, и я решу, что в этой стране не осталось ни одного республиканца.

Он угодил на первый бал сразу же после отъезда президента. Бейдр внимательно осмотрел помещение. Раньше он и представить себе не мог, как много в Вашингтоне блондинок, но среди них не было той, которую он искал. Он подошел к стойке бара и заказал шампанское.

Какой-то тип вцепился ему в рукав.

— Ну что, вы его видели?

— Кого?

— Президента, вот кого! — сердито буркнул субъект — О ком еще я мог спросить?

Бейдр миролюбиво улыбнулся.

— Да, я его видел.

— Великий человек, не правда ли? — и незнакомец отошел, не дожидаясь ответа.

Бейдр поставил на прилавок бокал и принял решение ехать на следующий банкет. Хорошо, что это оказалось недалеко, а то на улице было скользко и довольно холодно. Здесь президент также успел побывать и отбыл как раз за минуту до его приезда. Бейдр окинул зал взглядом, убедился, что девушки нет, и решил обойтись без напитка.

В третьем месте бал был в разгаре. Люди столпились по периметру огромного зала и во все глаза пялились на танцующих.

Бейдр протолкнулся поближе к центру и хлопнул одного из зевак по спине.

— Что там такое?

— Президент танцует с какой-то девушкой, — не оборачиваясь, ответил тот.

В дальнем углу зала беспрестанно мигали вспышки. Бейдр протиснулся туда. До его ушей донеслась неодобрительная реплика какой-то женщины:

— Почему он не пригласил на танец Джекки?

— Он обязан поступать так, а не иначе, — буркнул ее супруг. — Это политика, Мери, большая политика.

— Тогда почему он всякий раз выбирает, кто посмазливее? Нет того, чтобы остановиться на одной из тех, кто лезли вон из кожи ради его победы!

Бейдр очутился у самой кромки танцевального круга. Фотографы и операторы с кинокамерами буквально лезли друг на друга, чтобы запечатлеть президента. Бейдра притиснули к колонне, но он ухитрился оторваться от нее и подобраться поближе к президенту и его партнерше. Остальные пары прекратили танцевать. Бейдр проследил за направлением всех взглядов. Президент танцевал с его девушкой!

Бейдр почувствовал жестокое разочарование. Судя по смешкам и перемигиваниям, здесь все хорошо знали друг друга. Его надежда на то, что кто-нибудь представит его, развеялась, как дым. Нельзя же просить о подобной услуге президента Соединенных Штатов. Кроме того, он был наслышан об успехе, каким молодой президент пользовался у дам.

Танец кончился, и президент и его партнерша сошли с круга. Их тут же обступили неутомимые фотографы. Президент что-то с улыбкой сказал девушке, и она кивнула. Президент повернулся и пошел прочь. Толпа устремилась за ним, и рядом с девушкой почти никого не осталось. Бейдр набрал в легкие побольше воздуху и шагнул к ней.

— Мисс?..

Вблизи она оказалась еще прекраснее.

— Да? — доброжелательно спросила она.

— Интересно, как чувствуешь себя, танцуя с президентом Соединенных Штатов?

— Странный вопрос.

— Как вас зовут?

— Вы репортер?

— Нет. Вы хорошо знаете президента?

— Для человека, который не является репортером, вы задаете слишком много вопросов.

Бейдр обезоруживающе улыбнулся.

— Вы правы. Просто я не смог придумать другой предлог, чтобы не дать вам уйти.

Она в первый раз с интересом посмотрела на него.

— Кажется, я знаю еще один. Почему бы вам не пригласить меня на танец?

Девушку звали Джорданой Мейсон, она родилась и выросла в Сан-Франциско. Так что одно, по меньшей мере, Бейдр угадал: она оказалась уроженкой Калифорнии. Ее родители разошлись, когда Джордана была ребенком. С тех пор они создали новые семьи и сохраняли дружеские отношения. Живя с матерью, Джордана довольно часто встречалась с отцом.

В ту пору ей исполнилось девятнадцать лет, она недавно поступила в «Беркли» и участвовала в студенческом движении в поддержку Кеннеди, почему и попала на инаугурацию.

Кандидат в президенты заприметил ее во время своей поездки в Сан-Франциско. Его пресс-служба делала большое дело, распространяя его фотографии со студентами. Кеннеди пообещал, что в случае его победы Джордана получит пригласительный билет. Она была не настолько наивна, чтобы верить предвыборным обещаниям, и уж во всяком случае ему хватало других забот, поэтому она безмерно удивилась, когда в одно прекрасное утро и в самом деле получила приглашение в Вашингтон.

— Ну не чудесно ли? — вопрошала она мать.

Та оставалась холодна. Все семейство состояло из ярых республиканцев.

— Надеюсь, онидадут тебе сопровождение, — процедила мать.

— Мама! Сейчас не 1900-й, а 1960-й год! Я взрослая и отлично сама о себе позабочусь.

— Разумеется, дорогая. Но где ты остановишься? И кто заплатит за проезд?

— Это же ненадолго: только на время инаугурации. Мне забронировано место на трибуне.

— И тем не менее я не в восторге. Лучше бы ты посоветовалась с отцом.

Джордана позвонила отцу в его контору в Гражданском Ценре. Он тоже не выказал энтузиазма, но ему были понятны ее чувства. Он счел своим долгом предупредить дочь о репутации Кеннеди, хотя и был уверен, что она сможет постоять за себя. Кроме того, став президентом, Кеннеди должен был изменить своим привычкам. Отец купил Джордане билет и настаивал на том, чтобы мать вспомнила каких-нибудь знакомых, у кого девушка могла бы остановиться. Столичные отели слыли прибежищем разврата, кипели южанами, неграми и иностранцами всех мастей. Однако всезнакомые матери оказались республиканцами, и было решено, что уж лучше Джордана ненадолго поселится в отеле чем кто-нибудь узнает, что член семьи Мейсонов переметнулся в лагерь противника.

Все это Бейдр узнал во время первого танца. Когда музыка смолкла, он поискал свободный столик, где они могли бы спокойно посидеть и поговорить. Наконец они очутились в небольшой гостиной. По комнате носились официанты; заказы сыпались со всех сторон.

Бейдр решил проблему достаточно просто. Помахав в воздухе десятидолларовой бумажкой, он быстро привлек внимание метрдотеля. В следующее мгновение на их столике уже красовалась бутылка «Дом Периньон».