— Для нас исключительно важно, чтобы эти перевозки были возобновлены. Это наш главный источник американских долларов. Как ты думаешь, твоего влияния на американского приятеля будет достаточно, чтобы отменить это распоряжение?

— Не знаю, — с сомнением проговорила она. — Отец велел ему приостановить эти перевозки. А что, если мне непосредственно поговорить с отцом?

— Ни в коем случае. Он ничего об этом не знает. А если бы узнал, то давно запретил бы. Однажды он уже отказал нам.

— Тогда я не знаю, чем могу помочь.

— Может, тебе удастся уговорить американца доложить твоему отцу, что с доставкой кукол все чисто и Зиад не наживается на этом деле.

— А это соответствует действительности?

Разумеется, нет, — раздраженно ответил он. — Небудь такой наивной. А как еще, по-твоему, мы могли склонить эту жирную свинью к сотрудничеству, если не путем подкупа? Можешь сказать своему приятелю, будто ты только что узнала, что в «Арабских Куклах» заинтересованы твои друзья и ты не хотела бы доставлять им неприятности.

— Думаешь, он поверит?

— Откуда мне знать? Ты лучше знаешь свою власть над ним.

Губый Лейлы тронула слабая усмешка.

— Пожалуй, поверит. Мы бывали вместе по четыре раза в день—пока не вернулся отец. Он просто обезумел. Ни на минуту не оставлял меня в покое.

— Ну, если так, у тебя должно получиться.

— А если нет?

— Пригрози, что обо всем расскажешь отцу. — Ясфир поймал ее возмущенный взгляд и поспешил уточнить: — Это крайнее средство. Сейчас будет достаточно спросить его. Встретимся завтра здесь же и в это же время.

— Еще что-нибудь?

— Потом.

— Сколько еще мне здесь торчать? Не для того я тренировалась в лагере, чтобы служить секретаршей. Когда я смогу принять участие в настоящем деле?

— Ты уже приносишь огромную пользу. Но, может быть, настоящее дело начнется раньше, чем ты думаешь.

Закрыв дверь за посыльным, который принес важное сообщение из консульства, Кэрридж сверился с часами. Семь часов. Он выдвинул ящик письменного стола, достал нужный ключ и открыл замок на специальной консульской папке. По-видимому, это что-то серьезное, раз поступило дипломатической почтой с последним авиарейсом из Бейрута.

Внутри лежала папка поменьше с одним — единственным документом. Через всю обложку шли крупные красные буквы: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО — АРАБСКИЕ КУКЛЫ».

Дик заглянул в папку и быстро пробежал документ глазами. Каждое слово было четко и недвусмысленно. «„Арабские Куклы“ — ширма, за которой действует подпольный синдикат по операциям с наркотиками». Среди его директоров числились американский мафиози, корсиканец, известный специалист по обработке героина и двое ливанцев — один был связан с владельцами маковых плантаций в Ливане и Турции, а другой являлся банкиром, представлявшим различные группировки федаинов.

Теперь ему стал ясен смысл выплаты щедрых премиальных. Они нашли легальный путь транспортировки наркотиков в Соединенные Штаты, потому что фирма Бейдра не только обеспечивала транспорт, но, обладая лицензией американской таможенной службы, освобождала от проверки и доставляла товар прямиком грузополучателю в Нью-Йорке. И, хотя получателем был известный своей честностью импортер игрушек, Дик не сомневался, что его тоже обвели вокруг пальца и используют как ширму.

Кэрридж снял трубку и набрал номер исполнительного директора фирмы в Бейруте. Ему нужно было выяснить кое-что еще.

Директор немедленно подошел к аппарату, польщенный тем, что к нему лично обращается первый заместитель мистера Аль Фея. С ним никогда еще не разговаривал никто из тех лиц, которые занимали в иерархии фирмы более высокое место, чем Юсеф Зиад. Исполнительный директор жаждал оказаться полезным.

Нет, ему лично об «Арабских Куклах» известно только то, что они всегда очень вежливы и обязательны и вовремя вносят платежи. Если бы все клиенты были такими — но, увы, вы же понимаете…

Дик изъявил сочувствие, отметив при этом, что мистер Аль Фей понимает их трудности и высоко ценит его, директора, личное усердие. Его интересовало, каким образом они вступили в эту сделку — кто из их агентов ходатайствовал за вышеупомянутую фирму. Директор извинился. К сожалению, ни один из его сотрудников не проявил надлежащей расторопности. Надо отдать должное мистеру Зиаду, который лично все оформил в Париже. Все, что им оставалось сделать, это вести счета. Они приложили все усилия, чтобы клиент был доволен. Нельзя упускать такие выгодные сделки.

Дик поблагодарил и положил трубку. Интересно, знает ли Юсеф о характере сделки? Трудно поверить, что он дерзнул выступить против Бейдра и его политики. Особенно после летнего инцидента с Али Ясфиром в Каннах. Он не мог не знать, что Бейдр отказался играть роль ширмы для незаконных операций федаинов, независимо от оплаты и высоких целей, которыми они руководствовались.

Сделка могла состояться только в одном случае. Кто-то связался с Юсефом и подобрал к нему ключик. Интересно, насколько близко он знаком с Али Ясфиром. Дик попытался вспомнить, видел ли он их вместе в Каннах, но все, что ему удалось оживить в памяти, сводилось к тому, что он попросил Юсефа передать Али Ясфиру приглашение на яхту.

Дик защелкнул папку и запер в сейф как раз перед тем, как в кабинет заглянула Лейла. Последней его мыслью было позвонить Бейдру с утра пораньше.

— Что-нибудь случилось? — мигом догадалась Лейла. — Ты такой озабоченный.

— Нет, просто очень много работы, — Дик выдавил из себя улыбку. — Ну, что твои подружки?

Она улыбнулась в ответ.

— Они просто дурочки. В школе как будто были ничего, а сейчас, кажется, я их переросла. Только и разговоров, что о парнях.

Дик засмеялся.

— По-моему, это вполне естественно.

— Их больше ничего не интересует.

— А что интересует тебя?

Девушка перегнулась через письменный стол, так что их лица почти соприкоснулись.

— Трахаться с тобой, — сказала она.

Голос Бейдра в трубке звучал почти весело.

— Доброе утро, Дик.

— Доброе утро, шеф. Как там в горах?

— Просто изумительно. Дети в восторге. Вы бы посмотрели, как они катаются на лыжах — будто всю жизнь только этим и занимались.

— Я очень рад, — сказал Дик. — Мне нужно кое-что с вами обсудить. У вас включено засекречивающее устройство?

— Нет. Перезвоните мне через десять минут по другому телефону.

Дик положил трубку и проверил свой аппарат. Загорелась красная лампочка—он перешл на режим конфиденциальной связи. В свое время они специально обзавелись этой штукой, чтобы тот, кто подключится к их линии, услышал лишь цепочку нечленораздельных звуков.

Дик мысленно вернулся к событиям прошлого вечера. Афера с «Арабскими Куклами» становилась все подозрительнее. Высветилось новое обстоятельство: Лейла неожиданно выказала живой интерес к этой теме.

Она незаметно, исподволь направила разговор в нужное русло, действуя в обход, как свойственно арабам. Они лежали нагишом на его кровати и, отдыхая после любви, передавали друг другу сигарету. Дик слегка задремал.

— Интересно, сможем ли мы вот так же встречаться, когда вернется отец? — молвила девушка.

— Придумаем что-нибудь.

— Тебе будет некогда. Когда он где-нибудь поблизости, ты не принадлежишь себе. — Дик промолчал, и Лейла продолжила: — Иногда ты кажешься мне даже большим рабом, чем Джабир.

— Это не совсем так.

— Совсем, — отрезала она, и на глазах у нее выступили слезы.

— Эй, брось! — Дик ласково дотронулся до нее. Лейла положила голову ему на грудь.

— Прости. Просто я привязалась к тебе, только-только начала понимать, какой ты замечательный.

— Это ты замечательная.

— Я хочу тебе кое в чем признаться.

— Может не нужно?

Но она все-таки сказала.

— Ты первый настоящий мужчина в моей жизни. Все остальные были просто мальчишками. Я никогда не испытывала с ними ничего подобного.