Лёша похлопал по карманам в поисках сигарет, хотя в машине курить не собирался. Этот нервный жест отчего-то четко напомнил полковнику, как шарил во сне Сиф, будучи ещё пока безымянным Сивым-Индейцем. Подавив привычное отвращение к этому воспоминанию, Заболотин заставил себя ещё раз проверить повязку, оправить внешний слой бинта и уставиться в окно.

Лёша, наконец, нашёл сигареты и со вздохом убрал обратно в карман куртки. Не покуришь же прямо на месте, хотя вентиляция в машине, благодаря одному напрочь разбитому окну, а двум — всего лишь треснувшим, была просто-таки идеальной. Ветер гулял, одним словом. Краюха чихнул и пробормотал что-то про сквозняк. Все почему-то рассмеялись, подсознательно ища повод для разрядки.

— В следующий раз попрошу машину большую и с пуленепробиваемыми стёклами, — пообещала куда-то в воздух Алёна. — У этой, как мы выяснили, стёкла были только кокетливо затонированы. Дураки они все там, что ли?

— Алёна, — укоризненно сказал Великий Князь, — не кипятись.

— Кипят, ваше высочество, чайники, — пробурчала Алёна.

— … А не почти что лысые цыганские девушки, — согласился Иосиф Кириллович с ехидной усмешкой. Кажется, на ехидство не одного только Заболотина так повлияло неудачное покушение. — Такие цыганки просто горячо возмущаются несправедливостью мира.

— Именно, — сердито припечатала девушка-шофёр. — Как тут не возмущаться, когда тебя отрывают от дороги.

— Ну, не в прямом смысле, по счастью, — вздохнул князь, которому как-то подобная перспектива, вставшая перед внутренним взором, по вкусу совершенно не пришлась. Да и не хотелось верить, что всё это серьёзно, по-настоящему.

— Не придирайтесь к словам.

— Я не придираюсь, я с ними играю, — тоном капризного ребенка ответил Великий Князь. Видный политик и дипломат, он в совершенстве владел своим голосом. Заболотин порой ему завидовал.

— Мы подъезжаем, — осторожно встрял в разговор полковник. — Государственная Картинная Галерея. Ведь мы ехали сюда?

— Сюда, — подтвердила вместо князя Алёна. — О, Элик от нас не отстал.

Второго шофёра она воспринимала двояко. С одной стороны — брат по разуму, с другой — конкурент по услугам.

Обе машины припарковались, и пассажиры вышли, как-то нервно озираясь по сторонам. Подкрадывающегося маньяка с гранатой что-то было не видать, но напряжение осталось.

Вместо маньяка у крыльца галереи — невысокого, длинного здания, располагающегося замкнутым прямоугольником со внутренним двориком, — гостей ждали представители сил безопасности, явно похлеще обычных «стражей порядка». Заболотин понял, что сейчас предстоит ещё один разговор, и заранее заготовил нужный проникновенный тон на всякий случай.

Краюхи, с далёкими от дружелюбия лицами, застыли по бокам Великого Князя. Близнецы были похожи на сторожевых собак, напряжённых, недоверчивых и преданных. Разве что не рычали — да такие собаки чаще бросаются на обидчика беззвучно, а рычать будут уже после того, как перегрызут горло.

Сиф, шустро вылезший из второй машины, без слов занял место рядом с полковником, и от этого Заболотину стало покойнее на душе. Словно эта белобрысая лохматая макушка — ох, постригся бы, а то совсем не по уставу — могла чем-то помочь. По сути всё, что было в силах ординарца, — это просто быть рядом, но разве простое понимание факта важно? Да и быть рядом — это порой тоже очень, очень много…

К князю подошёл секретарь, зажавший под мышкой портфель с бумагами, последним к ним присоединился советник — по обычаю весь ушедший глубоко в себя. Алёна с откровенно скучающим видом прислонилась к помятому боку машины и не сдвинулась с места, покосившись на Элика. Видимо, уже прикидывала темы для разговора со вторым шофёром, когда все остальные уйдут. Заболотин вздохнул и еле сдержал желание подтолкнуть князя вперёд: хотелось поскорее закончить со всем этим и поэтому — поскорее начать.

— Доброе утро, Ваше императорское высочество, — первым начал разговор один из встречающих, похожих друг на друга почти как Краюхины. Лёгкий забольский акцент не мешал общению, а говорил «безопасник» по-русски вполне свободно. Ну и хорошо, вести разговор на забольском Заболотину, откровенно говоря, не хотелось.

— Доброе утро, — мягко ответил на приветствие Иосиф Кириллович. Голос у него был негромкий и удивительно спокойный — прямая противоположность нервному ехидству в машине. — Полагаю, у вас вопросы… или ответы, — слова прозвучали почти ласково и весьма вежливо, но мягкий укор в них чувствовался, мол, как же вы упустили из виду возможность такого события, теперь, вон, машину помяло, — скорее к ответственному за охрану…

— … То есть ко мне, — подал голос Заболотин. Он не умел говорить с мягким укором, но сейчас этого от него не требовалось.

— О, господин Заболотин-Забольский, — на лице «безопасника» промелькнуло уважение. «Показное или забольцы действительно так меня, хм, чтут? — слегка польщённо подумал Заболотин. — Впрочем, тут скорее оба варианта разом. Политика ведь».

— Да, это я. Вы с деталями уже знакомы?

— От милиции, — подтвердил другой деятель Забольской Республиканской Службы Безопасности, и все трое встречающих выжидающе поглядели на Заболотина, но тот не был намерен работать попугаем, без конца повторяя одно и то же.

— Тогда вы всё знаете, что известные и мне, — Заболотин слегка прищурился. ЗРСБ — почти Лейб-гвардия, а уж со своими «соратниками» в Управлении полковник имел дело неоднократно, и знал, что и каким тоном говорить. Теперь уже он глядел выжидающе, напрашиваясь на рассказ.

Поняв, что никаких предположения они сегодня не услышат, один из «безопасников» выступил вперёд:

— Если вы хотите знать про ту группировку… — начал он и, поскольку Заболотин даже жестом не выказал желания перебить, вынужден был продолжить: — Нам раньше не приходило жалоб на нее, поэтому мы мало ей интересовались. Вроде бы, — собственные неуверенные нотки человека раздражали, но информации, похоже, у него было очень мало, — эта группировка хочет мирного сосуществования с Выринеей и рассматривает любые действия современной во внешней политике Забола, как попытки конфликт развязать. Особенно в том, что касается отношений с Россией.

— Какой интересный клуб безымянных пацифистов, — умилился Заболотин, осознавая, что произошедшее его не пугает, не шокирует, а… раздражает. Кто-то посмел посягнуть, пусть и так неумело, на жизнь Великого Князя в тот момент, когда она была поручена ему, Заболотину! Разве нельзя было обойтись без этого? Разве князю нужны тревоги на эту тему?!

И всегда, когда полковник раздражался, он начинал говорить довольно-таки ядовито, даже если себя одёргивал.

— Ну… Как только мы что-то узнаем более подробно, мы немедленно сообщим вам, — пообещал вдруг третий встречающий, отличающийся от двух других тем, что не отрывал взгляда от компьютера-наладонника весь разговор. — А пока… Новая машина, — он кивнул в сторону новенького, по-официальному чёрного фургона-минивэна. «Кажется, мы труда все поместимся, даже без второй машины, — удовлетворённо подумал Заболотин, разглядывая тёмные стёкла. — И я очень надеюсь, что на сей раз никто не забыл, что машину Великого Князя должно хоть что-то роднить с БТР. А именно — броня».

— Благодарю, — кивнул вместо Заболотина Великий Князь. — Тогда, как я вижу, нам больше не понадобиться второй шофёр.

— Вы по-прежнему хотите пользоваться услугами своего шофёра? Мы бы могли…

— Да, хочу, — довольно резко перебил Иосиф Кириллович. — Мне так комфортнее, — он особо подчеркнул слово «мне». СБ-шник понял, что спорить со сказанным таким тоном — бесполезно, и нехотя кивнул:

— Как уж вам будет удобнее, ваше императорское высочество.

«Ещё бы поклонился», — хмыкнул про себя Заболотин, разглядывая минифэн. Да, такая машинка нравилась ему уже больше.

Подошла Алёна, уловив каким-то чутьём, что речь идет о новой машине, тоже оглядела «новинку» и удовлетворённо улыбнулась.

— Благодарю за всё, — решил закончить разговор Великий Князь. — Надеюсь, следующей подобной встречи не выдастся и поездка дальше пройдёт благополучно и спокойно.