В этой связи можно вспомнить «священное» безумство вакханок и сатиров, которые упивались кровью растерзанных диких зверей и увлекали за собой толпы мужчин и женщин, снимая с них путы размеренного быта. А также неистовые пляски служителей культа богини Кибелы — корибантов и куретов, которые в полном забвении себя в безумном восторге наносили друг другу кровавые раны и оскопляли себя. По преданию в их безумных «играх» участвовали дикие львы и леопарды, а сами они могли обращаться в животных. Некоторые из них пали жертвой роковой ошибки. Они были растерзаны своими товарищами, которые приняли их за зверей. Впрочем, может быть, виновата в этом не столько способность перевоплощаться в животных, сколько неумеренное потребление вина. Ведь хорошо известно, что обильное возлияние «отключает» рассудок и предельно обостряет чувства. В таком состоянии вполне можно принять воображаемое за действительное.

В народном фольклоре особое место занимает оборотень, т. е. тот человек, который по своей воле или непроизвольно превращается в животное. Особенно много упоминаний об оборотнях содержат средневековые хроники. В них утверждается, что превращению в зверя предшествует непреодолимое желание повести себя, например, по-волчьи, поваляться на зловонной куче, пощёлкать зубами, убежать в лес. Затем рассудок оборотня помутняется. Человеку становиться душно в доме, он стремиться вырваться на простор. Появляется лёгкий озноб, переходящий в лихорадку, сильная жажда. Мешает обувь и одежда, отчего они сбрасывается. Затем человек встаёт на четвереньки, вместо человеческой речи из его горла вырываются звуки похожие на звериный рык. При этом оборотень начинает ощущать себя волком. Им овладевают волчьи желания и помыслы и жажда крови присущая волкам… Он нападает на первого встречного и убивает его с немыслимой жестокостью. Удовлетворив свою кровожадность, оборотень в изнеможении падает на землю и засыпает. Просыпался он к утру… человеком, порою ничего не помнящим о своих ночных злоключениях.

В истории сохранилось немало упоминаний о кровавых преступлениях оборотней. Об уникальном случае ликантропии, произошедшем во Франции в середине 19 века, поведали двое судей, члены магистрата, заблудившиеся в лесу Жиронды. Готовясь провести ночь в лесу, судьи увидели бредущего по лесу человека. Он был сам не свой. Они узнали его. Это был пожилой местный крестьянин. Выйдя на поляну, старик неожиданно задрал голову и испустил длинный протяжный вой. Откуда-то раздался ответный вой, потом ещё и ещё. Через несколько минут на поляну стали выходить волки. Старик стоял и спокойно ждал их приближения. Вдруг самый большой из волков, вероятно, вожак бросился к ногам человека и стал валятся как собака. Он полз к нему на животе и повизгивал, явно показывая своё подчинённое положение. Постепенно человека обступили другие волки, которые вели себя крайне подобострастно. Было видно, что они воспринимали старика не как человека, а как волка-вожака. После продолжительного выражения бурной радости с обеих сторон по поводу этой встречи человек-волк и настоящие волки направились в глубь леса… Этот случай показывает, что человек, будучи оборотнем, не обязательно теряет человеческое обличье во время приступа ликантропии. В данном случае его телом овладевает волчий дух и присутствие этого духа является знаковым для настоящих волков.

В Мьянме проживает небольшая тибетская народность — таманы. Согласно местным поверьям таманы обладают уникальной способностью перевоплощаться в зверей. Особенно они любят принимать облик тигров и делают это сразу целыми семьями. Если кто увидит недалеко от жилища тигрицу с тигрёнком, то может решить, что это мама с ребёнком отправилась на ночную прогулку. Если тигр нападёт на человека, то жители близлежащих деревень первым делом стремятся выяснить, не проделки ли это таманов.

Бывает, что на человека помимо его воли накатывает волна озверения. Рассудок его помутняется и он временно, а то и навсегда становиться заложником животного духа, взявшего в плен его душу. Живущие в северных районах Аляски тлингиты верят, что охотники, заблудившиеся в лесу, иногда подвергаются такому нападению со стороны куштакасов — выдр. Они насылают на охотника безумие и непреодолимое желание стать выдрой. Суеверный ужас охватывает местных жителей, когда они найдут в лесу сорванную одежду путника, его обувь и оружие. Они не ищут ни самого охотника, ни его костей, считая, что он превратился в выдру и стал оборотнем. Кроме того, некоторые утверждают, что охотники, превратившиеся в выдр-оборотней, сами наведываются туда, где жили раньше, похищая у людей младенцев. Они, отчаянно вереща, хватают передними лапами ребёнка и, прижав его к себе, убегают на двух задних лапах, как люди. Такого ребёнка также не ищут, так как единственное, что могут найти, это брошенный кусок ткани, в который был завёрнут младенец.

Один охотник из племени тлингитов по имени Сильва увлёкся преследованием оленя и не заметил, как попал во владение выдр-оборотней. Он вдруг услышал мужские и женские голоса, показавшиеся ему очень приятными и располагающими к себе. Они называли его по имени и приглашали присоединиться к их компании. Затем из-за деревьев показались и сами люди-выдры, которые стали подходить к нему на задних лапках, как люди. Сильве вдруг страстно захотелось присоединиться к этому шествию. Тела выдр, их очаровательные мордочки, лоснящаяся шерсть, стройные лапки показались ему просто восхитительными. Ему захотелось во что бы то ни стало, иметь такое же прекрасное тело. Но тут он вспомнил о своей молодой жене, и ему хватило мужества не поддаться искушению. Он закрыл уши руками и, сломя голову, не разбирая дороги, бросился бежать, оставив в лесу свою амуницию. На охоту он больше не ходил…

То, что у современного западного человека вызывает оторопь, людьми оказавшимися на окраине цивилизации порою воспринимается как норма. Так в Перу до сих пор встречаются племена людоедов, которые регулярно разнообразят свой пищевой рацион жителями соседних деревень, и никто их при этом не считает их серийными убийцами, напротив, все они слывут храбрыми воинами. Туши врагов разделываются и готовятся по всем правилам местной кухни. Это вовсе не является коллективным помешательством, а частью ритуала, освещённого веками, во время которого человеческие жертвы приносятся духу родового тотема. При этом во время убийства и кровавой трапезы на служителей культа и прихожан снисходит ни с чем не сравнимая ярость и сила, сопровождаемая эйфорией.

Даяки с острова Калимантан, чтобы испытать «сильные чувства» испокон веков отрезают головы людей. Это у них считается чем-то вроде национальной забавы. Сколь сильна власть традиции стало известно совсем недавно. В 1997 и 2001 гг. даяки — потомки «охотников за головами» устроили очередные кровавые бойни, тогда погибли тысячи людей. Они под объективами западных журналистов отрезали головы, умывались кровью, вырывали из груди трепещущие сердца, ели их… и ощущали, по их собственному признанию, как невиданная сила наполняет их тела и души.

В Новой Гвинее до сих пор жива традиция, когда жених дарит родителям невесты голову старика похищенного в соседнем селении. Его тело съедается в тёплой компании родственников, после чего заключается договорённость о женитьбе. Этот кровавый ритуал по сей день посвящают могущественному духу предков. Впрочем, под давлением властей жители стали прибегать к заместительной жертве, когда вместо человека используется свинья. А в африканском племени банту до сих пор подражают крокодилам, которых там особо чтят. Человеческое мясо выдерживают под водой, чтобы оно немного подгнило и приобрело специфический вкус…

Однако в другом контексте, в иной социально-исторической среде те же самые действия воспринимаются по-другому и не столь восторженно. Может быть, поэтому каннибализм в западных странах, лишённый своих «исторических» корней, является делом рук одиночек. В 1924 году в Германии, измученной голодом, в городе Ганновере слушали дело о «ганноверских мясниках». Два сообщника Фриц Хаарманн и Ханс Гранс убили двадцать восемь молодых людей. У них работал хорошо отлаженный конвейер: тела расчленяли и продавали мясникам, одежду сбывали на чёрном рынке, а несъедобные части тел сбрасывали в реку.