Улыбнулась она. Рукой помахала.

— А Вовка-то? — спросил первый «А».

— Вот же он…

И погасла колонна.

А по лестнице, по ковровой дорожке поднимался Попугаев Вовка. Волосы выгорели — стали как белый лен. Одежда на плечах ветхая. И ноги босые.

— Что это вы на меня так смотрите? — спросил Вовка. — Может, у вас тут и босиком нельзя?

И что-то в Вовке было такое — покойное и печальное. И глаза его были иные — раньше-то светлые, а теперь синь-пересинь с черной каемочкой.

«Наверно, русское слово „глаза“ произошло от — „глазурь“, потому что в старинном — „очи“ недоставало цвета», — так подумал Ковалев Петя, а он за первое полугодие не получил ни одной четверки, только пять и пять с плюсом.

В местности, называемой Лиловые Горы, имелось все — даже орел.

Добродетельный скот сам сдавал молоко на приемные пункты. Рожь в долинах была так торжественна и ветвиста, что крестьяне стригли ее ножницами. Яблоки в Лиловых Горах были слаще груш. Груши слаще дынь. А дыни, как пастила, которую обмакнули в мед.

Но это для разговора. Вообще же в Лиловых Горах было красиво, и дождь шел только ночью.

Закончив второй класс с хорошими отметками в табеле, Яшка Кошкин поехал отдыхать от усталости в поселок Усть-Ушица, недалеко от объекта, где Яшкин отец работал инженером, — по командировке.

А в этом поселке Усть-Ушица жила девочка Галина, участница самодеятельности. И в нее Яшка Кошкин безумно влюбился. Так безумно, что подошел к ней и сказал вежливо:

— Извини меня, пожалуйста, Галина, я в тебя влюбился. Давай будем вместе читать книжку. У меня есть. Хочешь, читай первая.

А Галина ему отвечает — нужно сказать, что от самодеятельности голос у нее был художественный:

— Яша, ты в своем уме? Я тебя на полгода старше. Я тебя на десять сантиметров выше. И разумеется, грамотнее. Ты бы сначала меня спросил — я бы тебе влюбляться не посоветовала.

Мальчишка, если в нем есть хоть капелька гордости, такого разговора стерпеть не может — это попятно, он или даст Галине по шее, или назовет ее метелкой. Яшка поступил еще хуже — он обиделся. И ушел в чисто поле.

В чистом поле что-то скрипело.

Это был знаменитый Полевой скрип. Услыхавший его пересечет границу привычной действительности и попадет на Дорогу не широкую и не узкую, по которой идти страшно, но не идти нельзя.

Некоторые думают, что и сама Дорога, и всякие разговоры про знаменитый Полевой скрип, Ворота Посреди Поля, Перекрутную Дыру — выдумки плешивых стариков, у которых жизнь не удалась. Но!..

Сказки всегда изобилуют этими «но!»…

Яшка Кошкин увидел склоны Лиловых Гор и почувствовал, что в их теснинах скрывается много всяческого.

Шел Яшка по кремнистой дороге. О Галине не думал. Но бормотал: «Летела Галина, как ржавая мина. Калина, малина — зеленая глина…»

Вскоре встретился ему ручей с рябенькими камушками на дне и атлетического сложения лев.

Лев перетаскивал через ручей тележку, нагруженную ворохом разноцветных тканей, канатами, флагами и барабаном.

Яшка ему помог.

Назвал свое имя, фамилию. Род занятий. Рассказал про Галину. Про свою исключительную вежливость и непреклонную гордость.

— Ты хороший малый, и ты прав, — сказал ему лев. — Вежливость — это хорошо. Гордость — это прекрасно… Кстати, я тут тоже по глупости. — Лев вздыхал и качал головой с той светлой задумчивостью, с какой вспоминают маму, резвых младших сестричек, сладкую зыбь молочного киселя и любовь… — Она звалась Газель Зи-Зи Ципильма Роза. Красавица! Львица! Голос имела художественный. Она сказала: «Слабо войти в клетку». Я, конечно, вошел. Клетка, конечно, захлопнулась. Зи-Зи, конечно, захохотала… Теперь я работаю в цирке — хожу по проволоке… Хочешь есть? У меня две котлеты прихвачены.

Когда они съели котлеты, Яшка спросил:

— Кто научил вас ходить по проволоке?

Лев посмотрел на Яшку печально.

— Льва нужно укротить — всему цирковому он научится сам. А теперь помоги мне. Физическая работа быстрее всего залечивает душевные раны.

Они дружно тянули тележку.

Лев рассказал, что директором цирка у них был фокусник. Однажды он залез в какой-то раскрашенный ящик и исчез. Артистам не выплатили зарплату, и они разбрелись кто куда. Лишь молодой акробат по имени Примо-Два да лев не покинули балагана.

Жили они неплохо. Но! По весне у акробата случилась простуда. Зрители с задних рядов забросали его гнилой морковью.

И акробат загорелся желанием разукротить льва.

— Зубы и справедливость! — воскликнул он и углубился в книги по черной магии и алхимии, — конечно, нельзя допускать, чтобы в цирках бесчинствовали хулиганы.

И вот два дня назад в городе Агрофаге Примо-Два сказал:

— Друг Альваро, — так звали льва, — наступило время решительных опытов. Я нашел рецепт разукротительной магической микстуры. Поработай пока один.

Лев оставил акробату все деньги, взял с собой две котлеты и отправился в путь — бродячий цирк не может работать на одном месте.

Так, разговаривая, прошли Лев и Яшка Кошкин еще километров пять.

— Я бы сейчас сто котлет съел, — сказал Лев. — А ты?

— Я? Двадцать. — «Эх, надо было халвы захватить, баклажанной икры и кастрюлю супа». Это Яшка Кошкин подумал, но не сказал. Был Яшка Кошкин уже не тот, что в первом классе. Фантазий у него поубавилось. Он твердо знал, что рассчитывать на потерянные кошельки и летающие тарелки глупо, потому спросил: — А вы, извините, кур воровать не пробовали?

— Фи! Я артист!.. Кстати, от голода внешность артиста становится благороднее. — Лев тряхнул гривой и, откинув голову назад, спросил: — Как я выгляжу со стороны?

— Красиво. — Яшка не врал, лев действительно был красив.

Яшка подумал о Галине и решил стать красивым артистом цирка через недоедание. Лев Альваро это одобрил.

К вечеру лев и Яшка подошли к воротам города Форса. На воротах висели новенькие кованые ключи, железная кружка для денег и два объявления на фанере.

Первое: «Турист, посети другой город!»

Второе: «К сведению артистов — мы видели все!»

Лев расчесал гриву гребнем:

— И все ж рискнем.

А за воротами черноглазая девочка ела хлеб с вареньем.

Яшка громко проглотил слюну. Девочка облизала пальцы и ушла, всем видом спины показывая свое превосходство над Яшкой и безразличие к цирку. На самом-то деле цирк она обожала.

— Ненавижу, — сказал Яшка.

А лев предложил:

— Отдохнем, брат.

Они легли в траву у ворот и уснули, мечтая о жареном.

Жители города Форса были умные. Но! Некоторые даже считались гениями. А гении не всегда бывают счастливыми. Судите сами…

Городу Форсу грозила катастрофа со стороны туристов. Туристы пели и танцевали по ночам. Швыряли окурки в тюлевые занавески и в бензоколонку. Называли город Форс дырой. Совали нос в чужие кастрюли и неприлично выражались.

Был в городе Форсе Сазонт. Сапожный гений. Изготовлял несносимую универваксу — желающие кисточкой наносили ее на ноги. Сазонт рассуждал так: «Полминуты и вы обуты. Смывая обувь, мы моем ноги!» Мысли у Сазонта были — образования не хватало. От этого он страдал. Туристы покупали его универваксу и безобразничали: они не только красили себе носы и уши, они писали на заборах: «Жуй! Плюй! Культура — дура…» Из-за этих надписей жители города Форса были очень недовольны Сазонтом.