Умные замечания приветствуются, но только по ситуации. Договорились? — следователь из-под бровей посмотрел на журналиста.

— Окей, — ответил тот.

— Ну и ладушки! Давай-ка скатаемся на место преступления. Вдруг чего упустили. Я тогда слегка не в форме был.

— Я — «ЗА», — журналист опрокинул содержимое кружки в рот и бросил на стол купюру, достоинством в пятьдесят империалов. Ашот не был жлобом и много с посетителей не драл. Тем более что и кофе-то был средненький. — На чем поедем?

Виктор достал из кармана кожанки пульт и нажал кнопку. Стоявший на обочине дороги черный «Майбах» пропиликал. Капитан жестом пригласил Зотова занять место. Тот обошел машину и удивленно застыл со стороны багажника.

Вместо традиционных, там красовались буквы «ЛАДА».

— Это… что?!

— Хм… — Воронцов замялся. — Так налоги-то какие?! А так, присобачил название, в декларации указал, что владеешь подержанным «жигуленком» и все.

Придут проверять, а у меня и вправду шедевр отечественного автопрома. Может, даже прослезятся и посочувствуют. Между прочим, это самая быстрая тачила в пределах МКАДа!

— Умно, — хмыкнул журналист. — Меня, кстати, Владимир Алексеевич зовут.

— Садись, Вова. Работать надо, а не языком чесать. Родина ждет!

Капитан дождался, когда Зотов займет свое место и завел двигатель. Через секунду низкопрофильная резина взвизгнула, оставив на асфальте черные следы, и «ночная фурия», как любя называл свою машину сыскарь, помчалась по улицам столицы.

Мимо пролетали одинаково серые многоэтажки, витрины магазинов и бутиков с непонятными названиями на иностранных языках, значения которых не знали и сами хозяева бизнеса. Им просто буквы понравились. Ведь красиво звучит:

И пофигу, что переводится с английского «Двери». И почему именно эти окна элитные, чем они отличаются от продукции «ИП Бобриков», что за углом? Из них что, Площадь главная видна, где бы ни установили, или панорама на пляжи в Майами? А стоят они именно столько! Непонятно. Или «Салон одежды для полных „Миссис Пигги“». Это кукольный персонаж из «Маппет шоу», свинья. Кто захочет одеваться в магазине, где само название говорит о том, что о тебе думают продавцы?! Нельзя назвать ласковым и не обидным словом «Пышечка», к примеру? Ну, а когда иностранные слова пишут русскими буквами, вообще «жесть».

Это все равно, что написать где-нибудь в Лондоне слово «магазин», только буквами английскими. И что получится? А выйдет — вот что. Какой-нибудь чопорный житель Туманного Альбиона пойдет покупать туда газету или журнал, чтоб полистать его за чашечкой чая, а житель нашей страны ломанется внутрь, в надежде прикупить курицу гриль и самое дешевое пиво.

Супермаркет… Что это? Это — сверхрынок, просто огромный! А на рынках, испокон веков, можно торговаться, чтоб скинуть цену на тот или иной товар. А кто-нибудь пробовал поторговаться с кассиром? Сомневаюсь. Результат будет везде одинаков — вас схватит за шкирку сторож, носящий ныне гордое, по его мнению, звание секьюрити (непременно русскими буквами) и выдворит на улицу.

Хорошо если просто наградит парой нецензурных слов, без руко- и ногоприкладства.

Вот вам и страна, в которой родились и творили известные на весь мир поэты и писатели.

Выйдя из машины, Воронцов приподнял оградительную ленту, пропуская Зотова, и прошел сам. Со вчерашнего дня ничего не изменилось: контуры, где лежало тело, нарисованные краской из баллончика, чтоб дождем не смыло, да бурое пятно — все, что осталось от рэпера на этом свете. Виктор остановился возле металлической двери и поманил журналиста, который приготовил фотокамеру к съемке.

— А что это за символ? — тот указал на лужу застывшей крови.

— Пустышка. Я всю библиотеку перерыл. Ложный след. Думаю, дело было так.

Вставай возле мусорного бака, — представитель прессы подчинился и капитан продолжил. — Ромати вышел. Убийца ждал его тут, где стоишь ты, и курил. Потом подошел, отвлек разговором и оттяпал ему голову. Что мы упускаем?

— А почему ты думаешь, что он курил? — спросил Владимир.

— Охранники сказали, что наш неизвестный вышел на улицу покурить, — следователь потер нос и воскликнул. — Вот я осёл!

Он метнулся к журналисту, оттолкнул его и отодвинул мусорный бак в сторону. Тот отъехал на скрипучих колесах. Воронцов присел на одно колено и что-то поднял носовым платком.

— Вот ты и прокололся, дружок!

— Что там? — Зотов заглянул через плечо, поправив очки и откинув волосы назад.

— Окурок.

— И что это нам дает? — Владимир присел рядом и сделал снимок.

Капитан аккуратно завернул улику в пакетик и спрятал во внутренний карман куртки. В это момент дверь черного хода открылась, и в переулок шагнула уборщица с большим пакетом мусора.

— Здесь место преступления! — рявкнул Воронцов, отгибая полу куртки и показывая «Маузер». — Испаритесь!

Старушка ойкнула, хлопнула дверью и лязгнула засовом.

— И что это нам дает? — повторил журналист.

— Вовчик, это же ДНК! Пробьем по базе и все, он наш.

— А с чего ты взял, что он есть в базе? Может это законопослушный гражданин, ну, или был таковым, до недавнего времени? И, может, это вовсе не его окурок.

Виктор встал, отряхнул джинсы и, достав сигареты, закурил. Зотов удивленно посмотрел на капитана и указательным пальцем потыкал в небо, мол, а как же запрет на курение на улице? Тот, в свою очередь, махнул рукой ниже пояса, давая понять, что ему все равно и ответил:

— Ну, во-первых, да будет тебе известно, о, Волька ибн Алёша, что наша база содержит данные ДНК всех граждан Русландии и не только, она так же сообщается с базами Интерпола, ЦРУ, ФБР, МОССАДА и МИ-6.

— Прям-таки всех! — ухмыльнулся Зотов.

— Абсолютно! Даже этой уборщицы, — следователь кивнул на дверь. — И твои, в том числе. Просто никто этого не знает. Тайна следствия! Во-вторых, это, определенно, его окурок. Отвечаю на твой следующий вопрос. Вижу, ты даже рот открыл, чтобы его задать. Видишь замок на баке? Следовательно, куда он мог деть сигарету? Только выбросить или забрать с собой. Курить на улицах никто не рискует, заплатить пять тысяч империалов штрафа — дураков не найдется. Плюс, лишние свидетели. Зачем привлекать внимание? Его это окурок, стопудово.

— Слушай, а зачем они мусор запирают? — удивился Владимир.

— Чтобы БОМЖи не раскидывали, и чтоб жители близлежащих домов свой не выбрасывали. Кто за вывоз платит, тот и выкидывает! У нас в доме у каждой парадной свой бак, подписанный. У меня даже собственный ключ от него имеется.

— Идиотизм, — сплюнул под ноги журналист.

— Согласен, — Воронцов нажал кнопку на брелоке и «Майбах» весело отозвался.

Зотов пошел за сыщиком.

— Слушай, я вот никак не пойму, почему запретили курить на улице? Неужели табачный дым приносит больше вреда, чем автомобильные выхлопы и выбросы в атмосферу и реки всякой дряни с заводов и фабрик, которые еще работают?

Виктор остановился и посмотрел на журналиста.

— А чего ты меня спрашиваешь? Напиши об этом в своей газете, подними тему, раскрой ее.

— Это никому не интересно. Всем скандалы, интриги, расследования и секс подавай, — ответил Владимир. — А если все вместе — бомба!

Воронцов промолчал. Народ уже давно ничего не интересует кроме денег.

Будут «бабки», будет и все остальное. Сыщик сел в «Майбах», дождался, когда Зотов закроет дверь, и надавил на педаль газа.

Виктор сидел и крутился в просторном офисном кресле со встроенным массажером, то и дело поглядывая на монитор. Минуты ожидания превратились в часы. Вокруг капитана гудели, скрежетали и светились разноцветными лампочками сотни различных приборов, собранных в республике Чина и призванных служить на благо народа Русландии. Центрифуга натужно завывала, отделяя из окурка ДНК подозреваемого. Наконец, монитор моргнул, а колонки наполнили лабораторию звуковым сигналом, который воспаленный мозг следователя воспринял как паровозный гудок. Воронцов вздрогнул и замер. На экране появились данные. Подъехав к столу, капитан заколотил пальцами по клавиатуре и вел полученные данные в программу распознавания и нажал клавишу ENTER. Вновь потянулись томительные минуты ожидания.