— Ну, вы спрячетесь под крылышко Сэма, и если кто-нибудь вздумает слишком бесцеремонно разглядывать вас, я ему покажу!.. Вперед! Запомните, мой девиз: «Сэмюел — восторг женщин и гроза мужей».

Обняв Кэрол за талию, он повел ее, провозглашая:

— Леди и менее прекрасные половины, вот новобрачная! Не буду представлять ее каждому в отдельности, так как ей все равно не упомнить всех ваших корявых имен. Ну, входите в эту звездную палату!

Присутствовавшие вежливо смеялись, но не покидали безопасного положения в кругу и не переставали пялить глаза.

В свой туалет к этому вечеру Кэрол вложила много выдумки. Она скромно, на пробор причесала волосы, уложила косу. Теперь она жалела, что не взбила их повыше. На ней было узкое шифоновое платье, перехваченное широким золотым поясом. Квадратный вырез обрисовывал шею и линию плеч. Но по тому, как они оглядывали ее, она поняла, что они не одобряют ее вида. Она то жалела, что не надела закрытого стародевического платья, то думала о том, как хорошо было бы ошеломить эту публику ярким, кирпично-красным шарфом, купленным еще в Чикаго.

Ее обвели по кругу. Голос ее механически повторял безопасные фразы: «О, я уверена, что мне здесь очень понравится!», или: «Да, в горах Колорадо мы провели время чудесно», или, наконец: «Да, я жила в Сент-Поле несколько лет. Юклид Тинкер? Нет, не припоминаю, чтобы встречалась с ним, но, конечно, слыхала».

Кенникот отвел ее в сторону и шепнул:

— Теперь я представлю тебя им поодиночке.

— Сначала скажи мне два слова о каждом.

— Ладно… Вон та красивая пара-это Гарри Хэйдок и его жена Хуанита. Его отцу почти целиком принадлежит галантерейный магазин, но ведет дело Гарри, все держится на нем. Толковый малый! Вон там — Дэйв Дайер, владелец аптекарского магазина, ты сегодня уже познакомилась с ним, замечательный стрелок! А этот сухопарый за ним — Джек Элдер: у него лесопилка, «Миннимеши-хауз» и крупный пай в Национальном фермерском банке. Он и его жена — компанейские люди; с ним и с Сэмом я часто хожу на охоту. А вон тот старикашка — Льюк Доусон, первый богач в городе. Следующий за ним — портной Нэт Хикс.

— Серьезно? Портной?

— Конечно! Почему же нет? Может быть, мы немного отстали, но мы демократичны. Я хожу с ним на охоту так же, как с Джеком Элдером.

— Я очень рада. Никогда еще не встречала портных в обществе. Должно быть, замечательно приятно видеть портного и не думать о том, сколько ты ему должен. А скажи… с твоим парикмахером ты тоже пошел бы на охоту?

— Нет, но… не надо смеяться над демократизмом! Кроме того, я знаю Нэта уже много лет и… кроме того, он замечательный стрелок и… так уж тут принято! Сразу за Нэтом — Чет Дэшуэй. Вот болтун! Как пойдет рассуждать о религии, или о политике, или о книгах — до смерти заговорит.

Кэрол с вежливым интересом посмотрела на мистера Дэшуэя — смуглую личность с широким ртом.

— Да, да, я знаю! У него мебельный магазин!

Она была очень довольна собой.

— Верно, и он также гробовщик. Он тебе понравится, пойдем, поздоровайся с ним!

— Нет, нет, что ты! Он… он… неужели он сам бальзамирует трупы и все такое?.. Я не могла бы пожать руку гробовщику!

— Отчего же? Ты ведь с гордостью пожала бы руку знаменитому хирургу, после того, как он только что вспорол кому-нибудь живот?

Кэрол старалась вернуть себе солидную уравновешенность зрелой женщины.

— Да. Ты прав. Я хочу… О дорогой мой, если бы ты знал, как я хочу полюбить приятных тебе людей! Я хочу видеть их такими, какие они есть!

— Да, но надо уметь видеть людей такими, какими их видят другие. Это все дельный народ. Ты знаешь, что Перси Брэзнаган родом отсюда? Родился и вырос здесь.

— Брэзнаган?

— Да, ты знаешь — председатель «Велвет мотор компани» в Бостоне. Это самый крупный автомобильный завод в Новой Англии.

— Кажется, я слыхала о нем.

— Ну, конечно! Он архимиллионер. Так вот, Перси почти каждое лето приезжает сюда удить окуней. Он говорит, что если бы он мог уйти от дел, то предпочел бы жить здесь, а не где-нибудь в Бостоне или Нью-Йорке. Он не брезгает знакомством с Четом из-за того, что тот гробовщик.

— Ах, оставь! Я… я буду хорошо относиться ко всем. Я буду для всех них солнечным лучом!

Он подвел ее к Доусонам.

Льюк Доусон, дававший ссуды под залог и владевший множеством отобранных у владельцев участков в северной части округа, был медлительный человек с глазами навыкате и молочно-белым лицом, одетый в мягкий серый, плохо отутюженный — костюм. На жене его, женщине с поблекшими щеками, поблекшими волосами, поблекшим голосом и вялыми движениями, было дорогое зеленое платье с пышно расшитым бисером корсажем, бисерными кистями и довольно странными просветами между пуговицами на спине. Она носила это платье с таким видом, будто купила его подержанным и боялась встретиться с прежней владелицей. Супруги были люди робкие.

Первым, приветствуя жену доктора, пожал ей руку «профессор» Джордж Эдвин Мотт, инспектор учебных заведений, похожий на очень загорелого китайского мандарина.

После того, как Доусоны и мистер Мотт засвидетельствовали, что они «рады познакомиться» с Кэрол, говорить, по-видимому, стало больше не о чем. Тем не менее разговор автоматически продолжался.

— Как вам понравился Гофер-Прери? — плаксиво протянула миссис Доусон.

— О, я уверена, что буду чувствовать себя здесь прекрасно!

— Тут столько милых людей! — Миссис Доусон взглядом призвала на помощь мистера Мотта. Тот наставительным тоном начал:

— Здесь весьма симпатичное население. Я недолюбливаю кое-кого из бывших фермеров, приезжающих провести здесь на покое остаток своих дней, особенно немцев. Они так неохотно платят школьный налог. Вообще им жаль истратить лишний цент. Но остальное население очень симпатично. Вы знаете, что Перси Брэзнаган родом отсюда? Учился тут в нашей старой школе.

— Я слыхала об этом.

— Да, это орел! Мы с ним ходили вместе удить рыбу во время его последнего приезда.

Доусоны и мистер Мотт устало переминались с ноги на ногу и улыбались, подчеркнуто внимательно глядя на Кэрол в упор. Она спросила:

— Скажите, мистер Мотт, вы не пробовали ввести новые методы воспитания? Например, модную теперь систему детских садов или систему Гэри?

— Ах, вы об этом! Большинство этих мнимых новаторов просто гонятся за сенсацией. Я признаю ручной труд, но латынь и математика всегда будут основой здорового американизма, чего бы ни требовали эти чудаки. И чего они, собственно, хотят: ввести уроки вязания или двигания ушами?

Доусоны одобрительно улыбались мудрым словам ученого. Кэрол ждала, чтобы Кенникот выручил ее. Остальные, как чуда, ждали развлечения.

Гарри и Хуанита Хэйдок, Рита Саймонс и доктор и Гулд являли в своем лице светскую молодежь Гофер-Прери. Кэрол представили им. Хуанита Хэйдок тотчас закудахтала пронзительно и ласково:

— Ну, мы очень рады, что вы войдете в нашу компанию! У нас предполагаются интересные вечеринки с танцами и всякой всячиной. Вы должны присоединиться к «Веселым семнадцати». Мы играем в бридж и раз в месяц устраиваем ужины. Вы, конечно, играете?

— Н-нет, не играю.

— Неужели? Живя в Сент-Поле!

— Я всегда была безнадежным книжным червем.

— Мы непременно научим вас. Бридж — это половина радостей жизни.

Хуанита приняла теперь покровительственный тон и презрительно смотрела на золотой пояс Кэрол, который перед этим вызывал ее восхищение.

Гарри Хэйдок вежливо осведомился:

— Как вы думаете, вам понравится наш городок?

— Я уверена, что буду очень, очень любить его!

— Здешние люди — лучшие люди на свете. И такие деляги! У меня, скажу вам, было много случаев переехать в Миннеаполис, но нам нравится здесь. Это город с будущим. Вы знаете, что Перси Брэзнаган родом отсюда?

Кэрол почувствовала, что неумение играть в бридж ослабляет ее позиции в борьбе за существование. Охваченная нервным желанием восстановить свое положение, она обратилась к доктору Терри Гулду, молодому любителю бильярда и конкуренту ее мужа. Сделав ему глазки, она быстро заговорила: