Жизненный путь Чосера примерно совпадает с годами, когда разложение манориальный системы шло наиболее быстрым темпом и наиболее болезненно. Но эти перемены завершились лишь много лет спустя после смерти Чосера, а начались они задолго до его рождения. Уже начиная с XII века лорды многих маноров установили обычай заменять денежными платежами принудительные барщинные работы на домениальных землях. Однако это в глазах закона не делало крепостных свободными; они по-прежнему были обязаны исполнять другие крепостные повинности, и даже если бы лорд захотел возобновить свои притязания, он мог бы снова восстановить их обязанность отрабатывать определенные дни на его земле. Между тем из года в год опыт показал бейлифу, что домен лучше обрабатывался наемными рабочими, работавшими круглый год, чем подневольными крепостными, оторванными от работы на их собственных участках и работавшими лишь по таким барщинным дням, какие по обычаю манора были назначены для лорда. Общее усиление и точное определение сеньориальных требований характерно для XIII века, в особенности в некоторых церковных поместьях.

Одной из причин «феодальной реакции» являлся быстрый рост населения в XIII веке и вызванный этим земельный голод. По мере того как число вилланских семей увеличивалось, число полос, приходящихся в открытом поле на одного земледельца, уменьшалось. Крайняя нужда населения в средствах к существованию и конкуренция жаждущих получить землю для ее обработки позволили бейлифу лорда ставить вилланам более жесткие условия и снова заставлять их нести полевую барщину на господской земле или принуждать их к более строгому ее выполнению.

Поэтому с наступлением XIV века позиция лордов маноров была сильна. Но затем обстановка коренным образом изменилась. В царствование Эдуарда II рост населения замедлился, и снова вошло в обычай заменять полевую отработку денежной рентой; бедствие «черной смерти» (1348-1349) ускорило начавшуюся перемену.

Как же отразилось на социальном и экономическом положении средней английской деревни это бедствие, в результате которого меньше чем за два года вымерла третья часть, а возможно, и половина всего населения королевства? Ясно, что крестьяне, оставшиеся в живых, теперь получили возможность диктовать свои условия лорду и его бейлифу. Недавний земельный голод теперь сменился недостатком рабочих рук. Ценность пахотных участков упала, а цена на рабочие руки резко пошла вверх. Лорд манора не был в состоянии обрабатывать свою домениальную землю силами крепостных, ибо число их сократилось, и в то же время большое число наделов – полос на открытых полях – вновь вернулось в его руки, так как семьи, возделывавшие и обрабатывавшие их, умерли от чумы.

Затруднительное положение лорда создавало благоприятные возможности для крестьян. Число полос в открытом поле, которое держал один хозяин, возросло благодаря слиянию осиротевших наделов; вилланы-возделыватели этих более крупных единиц фактически превратились в йоменов, представителей среднего класса, пользующихся наемным трудом. Естественно, что именно они больше всех восставали против своего крепостного положения и против домогательств бейлифа, требовавшего, чтобы они по-прежнему лично отрабатывали барщинные дни на домене лорда. Одновременно с этим свободные безземельные рабочие при общем недостатке рабочих рук могли требовать или от бейлифа домена, или от крестьян, имеющих свои наделы на открытых полях, значительно более высокую заработную плату, чем прежде.

Поэтому к тому времени, когда Чосер возмужал, лорды все чаще и чаще отказывались от попытки обрабатывать свои домениальные земли старым способом и соглашались заменять полевую барщину денежными платежами. Так как на душу уменьшившегося населения теперь приходилось больше денег, то крепостному легче было скопить или занять достаточно шиллингов, чтобы выкупить свою свободу и уплачивать денежную ренту за свой земельный участок. Многие крестьяне держали овец и от продажи их шерсти получали деньги, необходимые для выкупа своей свободы.

Располагая деньгами, полученными взамен барщины, лорды могли предлагать вольнонаемным рабочим заработную плату, но они редко предлагали достаточную плату, потому что цена на труд была теперь очень высока. Поэтому многие лорды перестали вести обработку своих домениальных земель и стали сдавать их в аренду новому классу йоменов-арендаторов. Эти арендаторы часто брали в аренду также и господский скот на правах аренды живого инвентаря и земли. Иногда они платили денежную ренту, но часто договаривались об уплате натурой, снабжая хозяйство манора продуктами питания. «Семья» лорда всегда питалась продуктами с господской земли, и теперь, когда эта земля сдавалась в аренду, к обоюдному удобству продолжалась старинная натурально-хозяйственная связь. В пастбищных районах, в некоторых манорах, где крестьяне богатели от продажи шерсти, зависимые арендаторы брали весь домен лорда в аренду и затем делили его между собой.

Так различными путями в Англии стали появляться новые классы состоятельных йоменов. Некоторые из йоменов снимали в аренду домен лорда, другие брали новые участки, недавно отгороженные от пустоши, третьи брали полосы на старых открытых полях. Одни занимались хлебопашеством, другие – овцеводством и торговлей шерстью, третьи вели смешанное хозяйство. Рост численности таких йоменов и их благосостояния на протяжении нескольких последующих столетий задавал тон новой Англии. Тема об английском йомене – его независимости, его простодушии, его ловкости в стрельбе из лука – заполняет все баллады, начиная со времени Столетней войны и кончая Стюартовской эпохой.

Шел процесс исчезновения крестьянина-крепостного, который превращался или в йомена-крестьянина, или в безземельного батрака. И теперь между этими двумя классами началась вражда. Само крестьянство делилось на нанимателей и нанимаемых, и ранняя стадия борьбы между ними видна в знаменитых «статутах о рабочих».

Эти парламентские законы, принятые в целях снижения заработной платы, были изданы в результате петиции, поданной палатой общин под давлением мелкого сельского дворянства (джентри) и крестьян-арендаторов – «хозяев и держателей земли», как они именовались в статутах.

Каждый средневековый манор управлялся согласно своим собственным обычаям, которые теперь во многих случаях нарушались, и поэтому упомянутые законы представляют собой одну из первых попыток парламента заменить этот порядок государственным контролем. Открыто признанной целью «статутов о рабочих» было: не допускать роста денежной заработной платы, а также, хотя и в меньшей степени, повышения цен. Были назначены специальные судьи для принудительного проведения в жизнь парламентских ставок и для наказания тех, кто требует больше.

Таким образом, начиная с «черной смерти» и вплоть до восстания 1381 года и даже в последующие годы продолжалась борьба безземельных рабочих с крестьянами-арендаторами, которых поддерживали парламентские судьи. Участники стачек и бунтов, а также организаторы и члены местных союзов преследовались в судебном порядке и наказывались тюремным заключением. Но в общем победа оставалась на стороне наемных рабочих благодаря недостатку рабочих рук, вызванному сильной эпидемией чумы и ее постоянными повторениями то в одной, то в другой местности. Конечно, возрастали и цены, но заработная плата повышалась еще быстрее. В этот период безземельный рабочий находился в благоприятном положении, описанном Ленглендом так: