— Что вы здесь делаете? — осведомился я.

Они подняли на меня взгляды от заваленного папками стола. Глаза пожилого детектива на миг удивленно расширились.

— Полиция Лос-Анджелеса, — сообщил он. — А теперь я, пожалуй, задам тот же вопрос вам.

— Это мои папки, так что, будьте добры, верните их на место. — И я снова достал из кармана распоряжение суда. — Мое имя…

— Я знаю, кто вы, — сказал, вставая, пожилой. — Но все еще не знаю, что вы здесь делаете.

Я протянул ему распоряжение:

— Главный судья Высшего суда назначила меня преемником дел Джерри Винсента. Вы не должны находиться здесь. Это открытое попрание права моих клиентов на защиту от незаконного обыска и изъятия документов. Папки содержат конфиденциальные сведения об отношениях между адвокатом и клиентом.

Детектив перелистал страницы распоряжения, взглянул на подпись. Сильного впечатления она на него не произвела.

— Винсента убили, — сказал он. — Сведения о личности убийцы могут содержаться в одной из этих папок. Мы обязаны…

— Нет. Единственное, что вы обязаны сделать, — покинуть эту комнату.

Детектив даже не шелохнулся.

— Я считаю ее частью места преступления, — сказал он. — Так что уйти придется вам.

— Вы прочитайте распоряжение, детектив. Я никуда не уйду. Место преступления — гараж, и ни один судья Лос-Анджелеса не разрешил бы вам включить в его состав и этот офис. Так что вам самое время уйти.

— Если я уйду, то лишь после того, как запру офис и опечатаю его.

Стычки с копами всегда были мне не по нутру, но временами у адвоката просто не остается другого выбора.

— Сделайте это, и через час я его распечатаю. А вам придется объяснять главному судье, почему вы попрали права клиентов Винсента.

Детектив улыбнулся — так, точно я его слегка позабавил.

— Вы получили всю его практику? Пожалуй, это помещает вас в наш список.

— В какой список?

— Список подозреваемых.

— Ну, это уж просто смешно. С какой, интересно узнать, стати?

— Вы сами только что сказали, с какой. Потрудитесь сообщить нам, где вы находились вчера между восемью вечера и полуночью.

Он улыбался мне без какой-либо теплоты — натренированной улыбкой все понимающего копа. Карие глаза его были темны настолько, что я не различал границы между радужной оболочкой и зрачком. Подобно глазам акулы, они, казалось, вообще не отражали света.

— Я и начинать-то объяснять вам, насколько это нелепо, не собираюсь, — сказал я. — Я даже не знал о том, что могу стать преемником мистера Винсента.

— Это мы проверим, не сомневайтесь.

— Ну и прекрасно. А теперь, будьте любезны, уйдите, иначе я позвоню судье.

Детектив снял пиджак со спинки стула. Потом выбрал на столе папку и ткнул ею меня в грудь:

— Вот одно из ваших новых дел, адвокат. Смотрите не подавитесь им.

Он шагнул к двери, его напарник последовал за ним. Впрочем, я понимал, что вижу их не в последний раз.

— Послушайте, детектив, мне жаль, что все так вышло. Я даже не знаю, что в этой папке. Дайте мне немного времени на то…

— У нас нет времени, — ответил пожилой детектив. — Мы теряем скорость — мы теряем дело. Вы хоть понимаете, во что ввязались, адвокат? Человек, убивший Винсента в гараже, поджидал его там. Это была засада. На вашем месте я вел бы себя с новыми клиентами поосторожнее. Джерри Винсент знал своего убийцу.

— Подождите, — сказал я. — У вас есть визитка? Оставьте мне визитку.

Детективы снова повернулись ко мне. Пожилой достал из кармана карточку:

— На ней значатся номера всех моих телефонов.

— Дайте мне немного освоиться здесь. Можно же найти какой-то способ сотрудничать, не ущемляя ничьих прав. — Я взглянул на имя, которое стояло на карточке. Гарри Бош. — Желаю вам удачи, детектив Бош. Надеюсь, вы раскроете это дело.

Бош кивнул, и это движение показалось мне странно знакомым. Он снова повернулся к двери, чтобы последовать за своим уже вышедшим из хранилища документов напарником.

— Скажите, детектив, а раньше наши пути не пересекались?

Бош улыбнулся, очень убедительно покачал головой.

— Нет, — ответил он. — Если бы мы с вами работали над одним делом, вы бы меня запомнили.

Час спустя я сидел за столом Джерри Винсента, а напротив меня сидели на стульях Лорна Тейлор и Деннис Войцеховски. Мы ели наши сэндвичи, хоть и без особой охоты — то, что случилось с прежним хозяином кабинета, проявлению аппетита не способствовало.

Рен Уилльямс я отправил домой. Она все плакала, и никак не могла остановиться, и все возражала против того, чтобы я занялся делами, которые вел ее покойный босс. Перед уходом она спросила, собираюсь ли я уволить ее. Я ответил, что присяжные пока не пришли к окончательному решению и что назавтра ей лучше явиться, как обычно, на работу.

Поскольку Джерри Винсент был мертв, а Рен Уилльямс ушла, нам оставалось только бестолково блуждать в темноте. Однако Лорна довольно быстро сообразила, по какой системе располагаются в хранилище папки, после чего мы смогли отобрать те, в которых содержались еще не завершенные дела. На каждой стояла дата, и это позволило нам составить основной календарь, образующий ключевой компонент профессиональной жизни любого судебного адвоката. Получив календарь, я облегченно вздохнул, объявил обеденный перерыв, и мы наконец вскрыли картонки с сэндвичами.

Особенно напряженным я бы этот календарь не назвал. В нем значилось несколько слушаний в разных судах, однако было очевидно, что в преддверии процесса Уолтера Эллиота, которому предстояло начаться через девять дней, Винсент старался освободиться от всего остального.

— Ладно, поехали, — сказал я, дожевывая последний кусок сэндвича. — Согласно составленному нами календарю, я должен через сорок пять минут присутствовать на оглашении приговора. Мы можем обсудить сейчас наши первоочередные шаги, потом я оставлю вас здесь, а сам отправлюсь в суд. Когда я оттуда вернусь, мы посмотрим, что нужно будет предпринять перед тем, как мы с Киско начнем стучаться в чужие двери.

Оба кивнули, продолжая жевать. Лорна выглядела, как и всегда, прекрасно. Ослепительная блондинка с глазами, которые мигом внушали человеку уверенность в том, что он-то и есть самый-самый центр вселенной. Я так и продолжал платить ей жалованье из полученной мною страховой суммы, поскольку не желал рисковать тем, что она не дождется моего возвращения к работе и уйдет к другому адвокату.

— Давайте начнем с денег, — сказал я.

Лорна кивнула и передвинулась вместе со стулом от папок с текущими делами к бухгалтерским книгам.

— Значит, так, есть новости хорошие и есть плохие. У него лежит тридцать восемь тысяч на оперативном счету и сто двадцать девять — на доверительном.

Я присвистнул. Что-то уж больно много денег содержал доверительный счет. На него поступало то, что платили клиенты, и по мере продолжения работы деньги эти перекочевывали на оперативный. Я всегда предпочитал иметь побольше денег на оперативном счету, поскольку, попадая на него с доверительного, они становятся моими, и только моими.

— У этого перекоса имеется причина, — сказала Лорна. — Всего лишь в прошлую пятницу Винсент перевел на доверительный счет сто тысяч долларов, которые получил по чеку Уолтера Эллиота.

Я постучал пальцами по календарю, набросанному мной в большом блокноте.

— Процесс Эллиота начинается на следующей неделе, в четверг. Сотня тысяч — это задаток. Как только мы доберемся до банка, проверь, учтен ли чек.

— Поняла.

— Ладно, эта сотня получена от Эллиота, а от кого поступили остальные?

Лорна открыла одну из бухгалтерских книг. Каждый попадающий на доверительный счет доллар должен помечаться именем клиента, от которого он получен. Адвокату необходимо точно знать, какая часть выданного ему клиентом задатка переведена на оперативный счет и использована для подготовки защиты, а какая осталась в резерве на доверительном. Указанная в учетной книге сотня тысяч долларов была помечена как относящаяся к процессу Эллиота. Стало быть, на все остальные текущие дела приходилось всего двадцать девять. Отнюдь не много, если судить по лежавшей перед нами стопке папок.