Однако предаваться философствованиям было некогда. И он полез по скобам наверх. Ох уж эти скобы! Сколько он по ним отмерил уже верст?! Но хорошо еще, что эти были подогнаны под человека, не то, что там, в садике.

Все! Хватит! Теперь он должен очень расчетливо, выверяя каждый шаг, каждое движение, пробираться к выходу. Он найдет эту проклятую невидимую форточку! Найдет без всяких подсказок! Одно лишь сдерживало Ивана, омрачало его мысли, повергало и делало бессильным — он не мог, не имел права уйти из этого жуткого мира, не уводя за собою Лану, или по крайней мере, не разузнав толком — где она, что с ней, есть ли хоть один шанс?! Или она, и впрямь, висит в прозрачной сеточке, висит себе мохнатым и хоботистым шаром-грушей?!

Иван полз вверх, и чувствовал — он на правильном пути. Он даже не заметил, как труба-туннель закончилась, так и ударился головою в потолок. Но ударившись, понял — это то, что нужно, это место перехода. Вперед! Куда бы его ни выбросило, его выбросит ближе к выходу! Он протиснул сквозь упругую стену сначала руку с цепью, потом другую, и лишь после этого сунулся головой.

— А-а-а-а!!! — заорал кто-то. — Охрана-а-а!!! А Иван ослеп от яркого света. Не сразу догадался, в чем дело. Это было невероятно, но это было — он выползал из шара. Того самого шара, что стоял в садике, через который проник на Харх-А-ан с Хархана-А. Значит, он снова был на Хархане! Иван выбрался полностью. Встал.

— Хватай его! — орала смуглянка. — Охрана-а!!! Иван пригрозил ей лучеметом. И смуглянка примолкла.

Жирный вертухай-охранник сидел на шаре, пошевеливал длиннющими усеянными перстнями пальцами, сонно и немного испуганно поглядывал на Ивана. Был он точной копией того охранничка, которого не так давно Иван успокоил в подземелье.

— Ну как? — спросил он заискивающе.

— Что как?

— Ну-у, вообще… как оно?

— Оно — нормально! — съязвил Иван. — Слезай-ка!

Он сообразил, что вертухай его распознал, несмотря на смену внешности. Почему? Как? Может, какое-то особое зрение имели эти твари?

— Живо слезай! И ты живо иди сюда! — последнее относилось к красавице-смуглянке.

И та, покачивая налитыми полными грудями, мягко, по-пантерьи, переступая, подошла к Ивану, глядя не столько на него, сколько на лучемет. Блондиночка лежала в траве между вазами, перевернутыми тарелочками, рассыпанными кушаньями-сладостями. Лежала без чувств.

— Лицом к шару! — приказал Иван смуглянке. — Руки за голову!

Тон его был властен, непреклонен. Смуглянка повиновалась, шипя под нос, ругаясь, наверное.

— А ты поясни-ка, — Иван обратился к жирному, — почему это я совсем из другого места выполз сюда, ведь мы…

— Мы тогда с другой стороны влезали и по-другому! Это ведь универсальный переходной шлюз, рассчитанный на всю тройственную систему, и не только на нее, ну как вы не понимаете — это же так просто?!

— Еще разберемся! — заверил Иван. — А сейчас меня интересует, где русоволосая?!

— Да где ж ей быть-то?! — поразился евнух-вертухай. — Конечно, в Квазиярусе, в области нулевого времени, ну-у, короче, там, где и Марта, только…

— Что еще за только?! — недовольно выкрикнул Иван.

— Только не надо лишней суетливости, не надо опрометчивых поступков! — залебезил жирный.

— А чего это не надо? Пускай! — встряла смуглянка. — Все равно его вывернут наизнаночку, освежуют, гада! Так и надо ему, у-у, чтоб тебе… — и она снова многосложно выругалась.

Иван не придал ее словам ни малейшего значения.

— Так что — только?! — переспросил он.

— Я хотел сказать, что вам только надо помнить всегда — за вами следят, вы постоянно под контролем, ясно?! И если на какое-то коротенькое время вам удалось вырваться из-под контроля, это не ваша заслуга, понятно?

— А чья же еще? — обиделся Иван.

— Вот видите, вы еще не все здесь усвоили, — продолжил жирный. — Вы же под колпаком, выражаясь и образно, и натурально! Если вы ушли от слежки, так только лишь потому, что следящий отвлекся, отвернулся, может, встал со своего места и пошел поболтать с приятелем…

— Место, поболтать, ахинею несешь!

— Нет, все правда! Контрольный пункт карантинной системы в соответствии с инструкциями отслеживает каждый шаг чужаков, не подлежащих моментальному уничтожению, понятно вам? Вы еще и не были в Системе. Это — «Система», ясно?

— Не вижу разницы! — буркнул Иван.

— Еще увидите! Так вот, везде и повсюду не одни приборы и автоматы! Автоматам наплевать на вас! Решения принимает оператор. А он тоже живой, или полуживой, понятно вам, он может отвлечься… Вот в таких случаях вам и удается ускользать. Но помните, что автослежка все равно работает, вас просто не трогают, не перемещают, но держат под колпаком до тех пор, пока не вернется оператор, пока он вдосталь не наболтается с приятелями, пока не передохнет малость. А потом — все сначала.

— Ясно! — оборвал его Иван. — Мне надо в Квазиярус.

И тут смуглянка резко обернулась — в руках у нее был зажат парализатор — совсем крохотный, чуть больше ее руки. Иван понял — он не успеет вскинуть лучемета, она опередит его. А заряд, парализатора сковывает человека не меньше, чем на сорок минут.

— Бросай пушку, сука! — заорала смуглянка. — Живо!

Иван выронил из руки лучемет. Он стоял как вкопанный.

— На землю, гад! Ложись, падла, кому говорю!

— Что там происходит? — пролепетала из-за спины смуглянка блондиночка.

И та отвлеклась. Всего на долю секунды. Но этого хватило — Иван ногой вышиб парализатор из ее рук, сшиб, повалил наземь. Но не стал с ней возиться. Приказал вертухаю:

— Связать!

А сам подобрал лучемет, сунул парализатор за пояс. Ласково улыбнулся блондиночке. Спросил ее тихо:

— У вас, наверное, слабые нервы, так? Какая вы нежная!

Та улыбнулась ему в ответ, улыбнулась по-женски хитровато и одновременно кокетливо. И очень тоненько сказала:

— Иногда в слабых нервах заключается большая сила, вы понимаете меня?

Иван кивнул притворщице.

— Пойдемте с нами, — предложил он.

— Ну уж нет, — заявила блондиночка, нахмурившись, — я не любительница приключений, мне тут неплохо.

— Как знаете!

Иван отвернулся. Вертухай знал свое дело — руки смуглянки были перетянуты каким-то узеньким ремешком туго-натуго.

— Она полезет с нами! — сказал Иван твердо.

— Ни хрена я не полезу никуда! — огрызнулась смуглянка.

— С кем это — с нами? — переспросил вертухай-евнух.

— Со мной и с тобой!

— Нет, мне нельзя! — обрубил вертухай. — Никак нельзя! Я у шара приставлен. Тебе же хуже будет!

— Ладно, — согласился Иван, — вход в Квазиярус покажешь. И объяснишь, как выбираться потом, понял? Гляди, обманешь, я до тебя доберусь!

— А мне-то что, — равнодушно проговорил вертухай, — покажу. Мое дело маленькое!

Иван взял смуглянку за плечо. Толкнул к шару.

— Нет, не здесь и не так, — остановил его вертухай, — Надо сверху.

Они, мешая друг другу, подсадили смуглянку, потом и сами взобрались на шар.

— Пойдете за мной, потом я остановлюсь и назад поверну, там уже сами. Но только вперед, не сворачивая. Когда под ногами все обвалится, не дергайтесь, не кричите, надо ждать! И главное, — он придвинулся к Ивану, задышал в ухо. — Главное, потом!

Надо уметь входить в переходный шлюз, где бы он тебе ни попался! Все зависит от того, как войдешь!

— Слыхал уже, — занервничал Иван.

— Еще послушай. Если захочешь сюда попасть, в садик, заходи спиной, сразу же разворачивайся и вверх, все время вверх, ну да ты уже знаешь как! Запомнишь?

Иван не ответил. Он ткнул вертухая пальцем в жирный и отвислый живот, спросил:

— А ты кибер?

Вертухай надулся.

— Я полуживой, — ответил он и добавил со вздохом: — Из некондиционной партии.

— Как это?

— Да ты все видал же! Помнишь, там, у Марты? Не все зародыши выживают, очень мало кто. Ну, а издыхающих, тех, кто точняк не вытянет, вживляют в киборгов, вот и получаются потом, когда вырастут и разовьются, полуживые. Только в этом сразу не разберешься. Пошли лучше!