Диас присвистнул, на миг ушел в себя… и вдруг улыбнулся.

— А мне?

Кортес будто сбросил с плеч мешок с песком.

— А сколько тебе надо?

— Я не жадный, — покачал головой Диас, — но треть твоей доли возьму. Только полной доли, Эрнан… полной, а не той, что в дележ пойдет. Ты меня понимаешь?

Кортес рассмеялся и, преодолевая себя, дружески похлопал шельму по плечу. Он понимал главное: без опоры на Диаса ему не обойтись.

Даже когда Мотекусома получил известие о том, что кастилане всей армадой отошли от берегов бухты Улуа, он решил не обнадеживаться. И уже через сутки один из круглосуточно бегающих через всю страну гонцов сообщил, что четвероногие высадились севернее Улуа. Великий Тлатоани достал карту и нашел крепость Киауистлан.

— Здесь?

Гонец подошел, долго всматривался в очертания берегов и кивнул.

— Да… чуть южнее крепости.

— И что они делают?

— Ставят свой город.

Мотекусома похолодел. Это был вызов.

Диего де Ордас ловил подходящий для ареста момент каждый божий день. Но Кортес как чувствовал, что его ждет, и даже спал, непонятно, где — все восемь ночей. Но, что было особенно странно, даже поставив крест и разметив границы будущей крепости, Кортес продолжал чего-то ждать — словно сигнала со стороны или какого-то знака. И это заставляло бывшего губернаторского мажордома нервничать более всего. А когда Кортес все-таки распорядился собрать солдат на центральной площади — для последних инструкций и молитвы в честь основания нового города Вилья Рика де ла Вера Крус[15], Ордас понял, что дальше тянуть немыслимо, — в море этого чертова висельника уже не взять.

— Давай, Эскудеро, начинай! — жестко распорядился он.

Тот кивнул и двинулся вперед.

— Ну, вот и все, друзья, — обвел Кортес теплым взглядом сидящих прямо на земле солдат. — Наш долг исполнен. Пора домой.

— Подожди, Кортес. Что значит, пора домой? — подал голос Эскудеро и, высоко поднимая ноги и всячески привлекая к себе внимание, начал продираться сквозь ряды рассевшихся на горячей земле конкистадоров. — Как только ты ступишь на корабль, только мы тебя и видели. Не-ет… давай уж сейчас разберемся.

Кортес мигом посерьезнел.

— А что не так?

Эскудеро вышел на открытую площадку рядом с Кортесом, и, оценивая обстановку, окинул солдат быстрым внимательным взглядом.

— Ну, во-первых, здесь кое-кто не знает, но с Кубы ты вышел самовольно. А значит, как только вернешься, попадешь под суд. Верно?

Солдаты насторожились.

— А тебе-то что за дело, Эскудеро? — нахмурился Кортес.

— А наше дело к тебе самое прямое, — чуть повернувшись к нему, развел руками Эскудеро. — Если ты — преступник, наши договоры с тобой Веласкес не признает.

Солдаты охнули. Здесь многие знали, сколь мелочным умеет быть губернатор, а значит, все оговоренные контрактами солдатские паи повисали в воздухе.

— Но я знаю выход, — усмехнулся Эскудеро. — Тебя нужно арестовать. Прямо сейчас. И сдать Веласкесу. Под условие признания наших паев…

— Подожди, — поднял руку Кортес. — С какой это стати Веласкес не признает договор?

— Его надо арестовать и сдать Веласкесу! — чуть сильнее развернувшись к солдатам и еще громче, повторил Эскудеро. — Под условие признания нашей доли!

Солдаты растерянно загомонили.

— Лю-уди! — вскочил с земли Берналь Диас. — Это что же делается?! Я же в долгах по уши! Я даже обручальное кольцо заложил! А они наших паев не признают! Это же грабеж!

— На виселицу Кортеса!

— Да при чем здесь Кортес?! Это Веласкес паев не признает!

— Мне же все подписали! Вот он — договор! Черным по белому!

Ордас быстро нашел взглядом Эскобара и Хуана Веласкеса де Леона и сделал решительный жест: «Пора!» Те — с двух сторон — тронулись к Кортесу, но им тут же преградили дорогу Педро де Альварадо и Кристобаль де Олид.

— Ну, что, сеньоры, попрыгаем? — издевательски похлопал огромной ладонью по рукояти двуручного меча Альварадо.

— К черту Веласкеса! — отчаянно заорал кто-то. — К черту капитанов!

Ордас побледнел. Дело оборачивалось худо.

— Сеньорам все, а нам — ничего!

— К черту Веласкеса! Даешь Кортеса! — перекрывая всех, заорал Диас. — Даешь нашу долю!

— Нашу долю… — во всех концах толпы загомонили солдаты, — нашу долю…

И тогда Кортес поднял руку.

— Кстати, о вашей заслуженной доле…

— Тише! Тише! — защелкали затрещины в самых разных концах толпы. — Сеньор Кортес о нашей доле говорить будет!

Кортес дождался относительной тишины, окинул взглядом солдат, задумчиво хмыкнул и поднял указательный палец вверх. Толпа замерла.

— Да, опасность, что Веласкес откажется платить, есть.

— Из-за тебя! — выкрикнул Ордас.

— Ты, сеньор, помолчать можешь, когда капитан армады говорит?! — налетели на него два солдата. — Или тебе пику под ребра сунуть?!

Кортес чуть заметно улыбнулся, — Диас и впрямь сработал великолепно, — и тут же спохватился и возвысил голос.

— Но дело даже не в Веласкесе. Главная моя беда — вы, простые солдаты.

Солдаты непонимающе загудели.

— Скажу прямо, — сложил руки на груди Кортес. — У меня сердце кровью обливается, когда я смотрю на богатства этой земли и на вас — уходящих такими же бедняками, какими вы сюда и пришли!

Толпа яростно загомонила. Слиток величиной с тележное колесо помнили все.

— Вперед идти надо! — заорал Диас. — Тряхнуть чертовых мавров!

— Но у нас есть обязательства перед губернатором Веласкесом, — озабоченно возразил Кортес.

— К черту Веласкеса! — взревели со всех сторон.

Кортес сокрушенно покачал головой.

— А королевская доля? Если мы с вами пойдем вперед, нам придется самим учитывать пятину Их Высочеств…

— Что мы, до пяти посчитать не сумеем? — отозвался Диас. — На пальцах будем считать!

Толпа взорвалась хохотом.

— И провианта у нас нет… — напомнил Кортес. — Ни солонины, ни…

— К черту солонину! Здесь в каждой деревне жратвы полно!

— На Кубе еще хуже — один хлеб из кассавы!

Кортес кинул короткий взгляд в сторону ошарашенного Ордаса, чуть заметно ему улыбнулся и снова поднял руку.

— Мне трудно вас удерживать… — он сделал паузу, — но я не хочу, чтобы, возвратившись домой со сказочно богатой добычей, вы все попали на виселицу. Это было бы слишком обидно…

Толпа замерла.

— Поэтому, что бы вы ни решили, все должно быть сделано по закону.

— Верно! — поддержал его Диас. — Нам нужен свой генерал-капитан! Такой, чтоб все законы знал!

Толпа обмерла. Солдаты уже почуяли реальный шанс взять всю будущую добычу в свои руки.

— Но только через Королевского нотариуса! — встревожился Кортес. — Чтобы комар носа не подточил! Мы не пираты!

Ордас застонал. Рухнуло все.

Спустя несколько часов, к полудню 12 мая 1519 года в присутствии законно избранных войсковой сходкой Королевских судей и альгуасилов[16], генерал-капитан и главный судья всей Новой Кастилии — Эрнан Кортес лично судил Диего де Ордаса и прочих мятежников и врагов интересов Короны. Приговор был суров, но справедлив: заковать в цепи.

А к вечеру под навес генерал-капитана вошли Агиляр и Марина.

— Хорошо, что ты меня послушал и дождался этого священного дня, Кортес, — перевел Агиляр сказанное юной сарацинкой. — Теперь тебя будут признавать законно избранным вождем кастилан — все, даже самые дикие. Целых три года.

Кортес молчал. Теперь, когда все закончилось, он чувствовал лишь усталость, опустошение… и дикий страх.

Он понятия не имел, сумеет ли взять в королевстве Мотекусомы хоть сколько-нибудь достойную добычу. Но одно знал точно: со столь хорошо вооруженной и правильно организованной армией, как здесь, ни Колумб, ни Эрнандес, ни Грихальва даже не сталкивались.