И действительно, доктор этот номер обнаружил, и, хотя ему совсем не по нутру было общаться с такой неприятной личностью, как секретарь олигарха, он решил позвонить немедленно.

— Никак доктор Дерябин? — со свойственной ему развязностью осведомился помощник Долинского. — Я так понимаю, о гонораре беспокоитесь, об окончательном, так сказать, расчете?

— Меня беспокоит, прежде всего, здоровье моей пациентки, — сухо ответил Владимир Евгеньевич.

— Поздновато вы, однако, хватились. Уж не меньше двух недель прошло со дня вашего визита, — последовала ехидная реплика.

— Лекарство, которое я дал Ирине Долинской, должно было привести к положительному результату именно к концу этого периода, — нашел вроде бы подходящий ответ Дерябин.

— Однако оно сработало гораздо раньше, — возразил секретарь, но, видимо осознав, что претензии по этому поводу предъявлять попросту нелепо, тут же утешил доктора: — Впрочем, гонорар вам так или иначе выписан. Надеюсь, вы сможете прибыть за ним самостоятельно? У меня сейчас, в силу некоторых особых обстоятельств, нет под рукой свободного авто.

— Да, смогу, — не раздумывая, ответил Владимир Евгеньевич.

— Тогда жду вас в течение дня. Охрана будет предупреждена. Скажете, что вы к Андрею Константинычу. Это я — Андрей Константиныч.

Секретарь разъединился, как и ранее — не попрощавшись и без предварительного уведомления.

Несмотря на пенсионный возраст, Дерябин был отличным ходоком — результат многокилометровых прогулок по лесу, и три версты до особняка Долинского — для него дистанция несерьезная.

Но слишком уж не терпелось Владимиру Евгеньевичу раскрыть тайну черной шляпки на болоте, и поэтому он завел свою старую «Волгу», которую приобрел почти двадцать лет назад.

Дерябин ездил на ней только раз в квартал в райцентр, дыбы снять с книжки проценты, да раз в месяц в крупное село Квашино, где имелось почтовое отделение, за пенсией.

«Волга» давно не проходила техосмотр, а права у Владимира Евгеньевича были еще советского образца, но, поскольку использовал он свое авто нечасто, да и местные гаишники его хорошо знали, проблем с ГИБДД у доктора не имелось.

Через полчаса, когда уже начало смеркаться, бежевая «Волга» двинулась в путь.

По дороге Владимиру Евгеньевичу стали попадаться жители Желдыбина, видимо возвращавшиеся с экстренных работ в особняке Долинского. Кто-то ехал на мотоцикле, большинство на велосипедах, некоторые тащились пехом. Вероятно, на обратную дорогу транспорта для них у олигарха не нашлось.

Наконец «Волга» приблизилась к забору, окружавшему особняк. На этот раз каменные глыбы сами собой не разошлись, но одна из них оказалась обычной деревянной дверью, закамуфлированной под камень. Она отворилась, и из нее показался охранник с кобурой на поясе, которая была почему-то расстегнута. Он сделал знак Дерябину выйти из машины.

Владимир Евгеньевич повиновался и тут же увидел, что из калитки вышли еще двое охранников с автоматами на изготовку.

— Кто такой и по какому делу? — спросил охранник с кобурой.

— Моя фамилия Дерябин, я приглашен к Андрею Константинычу.

— Документы! — сурово потребовал охранник и протянул руку по направлению к доктору.

Дерябин замешкался. Паспорт он брал с собою только на почту, а если забывал его, то пенсию ему все равно выдавали, поскольку доктор был достаточно известен в Квашино. Собравшись в особняк, о каком-либо документе он даже не подумал и теперь, порывшись в карманах, не нашел ничего, что могло бы удостоверить его личность.

Владимир Евгеньевич пожал плечами:

— Андрей Константиныч меня о документах не предупредил. Он сказал, что достаточно будет назвать его имя.

Охранник молча оглядел Дерябина снизу доверху и потом потребовал:

— Подними руки за голову!

Доктор повиновался.

Секьюрити охлопал двумя ладонями тело Владимира Евгеньевича и вновь поинтересовался его фамилией, после чего буркнул в рацию:

— На проходной некий Дерябин, говорит, что к Андрею Константинычу. — Получив, видимо, соответствующее указание, он вновь обратился к доктору: — Машина останется здесь. Димыч! — Охранник повернулся к одному из автоматчиков. — Проводи клиента к Андрею Константинычу.

Войдя на территорию особняка, Дерябин обнаружил, что вдоль забора устроено нечто вроде контрольно-следовой полосы из песка, а двое человек в рабочей одежде натягивали по ее периметру провода на уже врытые столбы.

Рядом с сооружением, напоминавшим авиационный ангар, который доктор заметил во время предыдущего визита, — возводились два других здания, похожих на времянки для строителей.

Кроме того, Дерябин отметил, что безлюдная ранее территория особняка сейчас напоминала военный лагерь — вокруг слонялось вроде бы без дела множество людей в камуфляже, вооруженных пистолетами и автоматами.

Но главное, что бросилось в глаза Владимиру Евгеньевичу, — черная «Ауди А8»! Машина, в салоне которой он приметил ту самую шляпку! Значит, Ирина в особняке?

… Андрей Константиныч встретил доктора с непонятной, но привычной уже для Дерябина неприязнью.

— Бери свои бабки, знахарь, — секретарь кивком указал на небольшой кейс, находившийся на краю стола, за которым восседал Андрей Константиныч, — и можешь быть свободен. Лев Михалыч оценил твои услуги в десять тысяч долларов.

Доктор на какое-то время смешался, никак не ожидая столь щедрого гонорара, но тем не менее это не сбило его с намеченного пути. Главная цель оставалась прежней — Ирина и тайна ее шляпки.

— Благодарю вас, Андрей Константиныч. — Дерябин забрал кейс со стола, не заглядывая в него. — Передайте, пожалуйста, мою благодарность и Льву Михалычу. Или я могу сделать это лично?

— Господин Долинский в настоящее время отсутствует. Я сам ему передам все, что сочту нужным.

— А не могу ли я переговорить с пациенткой? Мне важно знать ее ощущения после приема…

— Ирины тоже нет в особняке! — резко перебил доктора секретарь.

— Но ее машина стоит во дворе, — проявил неожиданное для себя упрямство Владимир Евгеньевич.

— Какая еще машина!? У Ирины много машин. Димыч! — крикнул секретарь в сторону двери, и в помещение вошел сопровождавший Дерябина автоматчик. — Проводи эскулапа на выход.

Долинский вызвал своего помощника по селектору, тот явился незамедлительно.

Лев Михайлович кивнул в сторону стула:

— Садись! Садись, Андрей, и рассказывай. — Олигарх смачно затянулся гаванской сигарой.

— А что рассказывать-то, Лев Михалыч? — вроде как недоуменно спросил секретарь.

— Не придуривайся, Андрей! — повысил голос Долинский. — Много брать на себя стал! Почему ты сразу не сообщил мне, что убит человек Коха? Почему я должен узнавать об этом из посторонних источников?

— Да я и сам не вдруг о том убийстве узнал, — развел руками секретарь. — А когда узнал, то не придал этому особого значения. Ну, шлепнули какого-то урку… Да такое каждый божий день происходит!

— Но это случилось через день после того, как ты предложил мне нечто подобное, чтобы, мол, припугнуть Вельтмана. И даже в деталях изложил, как и где лучше всего провести операцию. — Тут Долинский стукнул кулаком по столу. — Но я запретил тебе ее проводить! Сейчас другие времена, и действовать нужно иными методами.

— Лев Михалыч, ей-богу, я ничего не знаю об этом деле! Мои люди такой команды от меня не получали — ликвидировать кого-либо из людей Коха.

— Но Кох и Вельтман, как видно, считают иначе. Ведь именно по их приказу взорвали бригадира и трех боевиков из команды Угрюмого. Так?

— Тут сомневаться не приходится. — Секретарь печально вздохнул.

— И что же будет дальше? Война?

— Вы сами все понимаете, Лев Михалыч. Потому и пришлось принимать дополнительные меры безопасности.

— Так вот — война мне нужна! И хрен с ними… ну с теми, которых взорвали. Угрюмый пусть пока не рыпается — только когда получит от меня приказ.

На лице секретаря расплылась довольная улыбка: