18 июля 1100 г. жизнь Готфрида Бульонского неожиданно окончилась. II. преданию, он был отравлен эмиром кесарийским. Однако вполне возможно, что он умер от инфекционной болезни, унесшей тогда много жизней. После смерти молва восхваляла широту его души, мудрость, государственный ум, политический кругозор. В действительности же он был храбрый человек простого ума, смиренно благочестивый, совсем во вкусе своего времени.

Владение Иерусалимом было почетно, а обладание Антиохией — прибыльно. Осада Антиохии, длившаяся 14 месяцев, обострила взаимную антипатию, которую питали друг к другу Раймунд Тулузский и Боэмунд Тарентский. Оба князя жаждали завладеть этим городом. Сен-Жиль якобы нашел священное копье, которым был поражен Спаситель, и этим воодушевил уставших и подавленных воинов. «О людское легковерие! О человеческая простота!» — воскликнул Боэмунд, чувствуя, что Раймунд переиграл его. Тем не менее Антиохия графу Тулузскому не досталась — ее получил Боэмунд, чьи отряды первыми ворвались в город. Раймунд же стал графом Триполийским, хотя так и не сумел взять город Триполи, а только оккупировал все окрестности и подходы к нему.

Эдсссу завоевывать не пришлось — она перешла младшему брату Готфрида Бульонского в результате ловкой дипломатической интриги.

Юный племянник Боэмунда Танкред, покоривший провинции Галилея и Сидон, формально признавая себя вассалом короля иерусалимского, на деле вел себя как суверенный властитель.

Другие знатные пилигримы мало-помалу колонизировали куски прекрасной Сирии — Хайфу, Яффу, Арзуф, Акру, стараясь утвердиться здесь навсегда. Время от времени мусульмане снова отбивали их у христиан, потом франки, собравшись с силами и получив подкрепление из Европы, возвращали цветущие и плодородные земли себе.

Государства франков занимали полосу земли длиной около 400 и шириной до 55 миль на побережье Средиземного моря, территории к востоку от Мертвого моря и к югу до залива Акаба, и процветали главным образом за счет морской торговли.

Тут и там встречались поселения колонистов из Европы. Их села отличались правильностью планировки, дома стояли не кучно, как у арабов и сирийцев, а располагались вдоль главной улицы, которая вела к церковной площади.

Число жителей деревень часто превышало 400 человек, так что иногда одной деревней владело несколько сеньоров. Землю в государстве крестоносцев обрабатывали исконные обитатели: арабы или сирийцы, за исключением графства Эдесского, где проживало большое количество армян, и Антиохии, где население было преимущественно греческим.

История крестоносных государств — в большой степени история военных экспедиций, трудных походов, изнурительных осад, дерзких вылазок. Об этом написано множество трудов и научных исследований. Но здесь мы будем касаться военных вопросов только вскользь, поскольку это необходимо для связности повествования. Нас интересует другая сторона жизни крестоносцев, которая существовала наряду с битвами и кровью и делала возможными все эти военные подвиги: мирная, гражданская, в которой большое место занимали женщины.

Раннее Средневековье не было так нетерпимо к женщинам, как более поздние времена. Уровень светского образования был крайне невысок, и лишь немногие имели возможность свободно читать труды Аристотеля, который утверждал, что «женщина — это неудавшийся мужчина». К тому же книги и свитки были страшно дороги.

Некоторые представители высшего духовенства, блестяще образованные и, по-видимому, имевшие с женщинами свои счеты, цитировали труды святого Павла, учившего, что женщина — существо низшего порядка. Однако эти знания оставались достоянием узкого круга лиц, а в повседневной жизни женщины часто действовали наряду с мужчинами.

В XII в. веке женщины, по-прежнему находясь подле мужа, завоевывали все большую свободу. II.началу лишенные права наследования, теперь они могли признаваться как наследницы. В качестве супруги женщина имела преимущественное право перед родственниками-мужчинами по боковой линии. Феодальный режим признал полностью и окончательно за женщиной право владеть фьефом и сеньориями. Женщина мота наследовать землю и власть, выходя из состояния полуприслуги, в котором так долго находилась во франкском обществе.

Роль женщин в истории Крестовых походов очерчивалась всегда до обидного скудно. Между тем многие женщины покинули Европу и устремились к Святому граду, разделяя со своими спутниками не только духовные порывы, но и все трудности и опасности пути. Историки лишь вскользь и мимоходом упоминают огромное количество маркитанток, прачек, поварих, жриц любви, сопровождавших крестоносное войско. Между тем очевидица событий Анна Комнина, дочь императора Алексея, не могла не заметить, что «вместе с кельтскими воинами шла безоружная толпа женщин и детей; их было больше, чем песка на берегу и звезд на небе». Фулько Шертрский, летописец Первого крестового похода, рассказывая о крушении судна с крестоносцами у берегов Бриндизи, пишет, что на нем «погибло около 400 лиц обоего пола». «Замужние и незамужние женщины погибали вместе с мужчинами и детьми», — вторит ему Альберт Аахенский.

Далее он рисует страшные картины: «Многие беременные женщины с запекшимися губами и пылавшими внутренностями, с нервами, истомленными от невыносимого жара солнечных лучей и раскаленной почвы, разрешались при всех и на том же месте бросали новорожденных. Другие несчастные, оставаясь возле тех, кого произвели на свет, валялись на дороге, позабыв всякий стыд… Роды были преждевременны, ранее срока, назначенного природой; солнечный жар, томительность пути, мучительность жажды, отдаленность воды — причины таких несвоевременных родов; по дорогам валялись младенцы, мертвые или едва сохранившие дыхание».

Со всех сторон можно было ожидать нападения врагов, и крестоносцы не всегда могли его отразить. Чтобы избежать гибели, «молодые девушки, даже самые благородные, спешили надеть на себя лучшие одежды и явиться перед турками, в надежде, что они, укрощенные и вместе воспламененные их красотой, почувствуют жалость к своим пленницам». Те из дам и девиц, которые не были убиты, попадали в гаремы. Как принято считать, в числе наложниц оказалась и такая благородная дама, как маркграфиня Ида Австрийская.

Но большинство женщин не ждали и не искали пощады от победителей, а, как их мужья, отцы и братья, участвовали в боевых действиях. Они подносили метательные снаряды, ворочали каменные глыбы и таскали на шанцы для засыпки рвов корзины с землей, которые самому сильному мужчине показались бы слишком тяжелыми. Жена небогатого фламандского рыцаря катила огромный камень, когда две стрелы пробили ей шею и грудь. Умирая на руках мужа, женщина просила бросить ее тело в ров, чтобы он поскорее наполнился.

Один из участников Первого крестового похода, сетуя на присутствие в составе отрядов пилигримов большого количества девок, подчеркивает, что его слова не относятся к тем добрым старушкам, которые обстирывали рыцарей и «так ловко выискивали вшей, что твои обезьяны». Другие женщины были воинам «великой подмогой, принося питьевую воду и, не прекращая, подвигали на битву и оборону». При осаде Иерусалима, как отмечает арабский историк Боа-эддин, женщины дрались наравне с мужчинами.

Наряду с этой, воспламененной божественной идеей, единой массой простых, не удостоенных внимания летописцев и поэтому неназванных женщин из народа, выделяются иногда смутные, едва очерченные, иногда выразительные, вылепленные рельефно и ярко фигуры женщин знатных, представительниц известных и прославленных родов. Их образы, проступая сквозь завесу веков, вызывают интерес не меньший, чем боевые операции и дипломатические маневры Крестовых походов.

Дочь герцога Бургундского погибла в Малой Азии при взятии Рамлы (1103), и отец отправился в Святую землю, чтобы найти ее могилу, но не успел, погибнув в сражении с неверными.

5 5-летний Раймунд Тулузский отправился в поход вместе со своей молодой супругой Эльвирой Кастильской. Эльвира не могла оставить в Бвропс маленького сына Алонсо и увезла его с собой в Палестину. Ребенок умер.