— Хорошо провели время? — поинтересовался он.

— Отлично. Уильям, у крыльца стоит машина, а в ней заперта собака.

— Это машина мистера Рэя. Он у нас в гостях. — В этот момент мистер Рэй вышел из комнаты, притворил за собой дверь и встал рядом с Уильямом. — Ну, вы знаете, — сказал мальчик. — Это он купил Мэнор-хаус.

Улыбка застыла у матери на лице; она не отрываясь смотрела на долговязого незнакомца, внезапно вторгшегося в их дом. Пытаясь заполнить неловкую паузу, Уильям торопливо начал объяснять:

— Мы встретились сегодня днем, и он пришел к нам, чтобы помочь мне… ну, помочь кое с чем…

— Ох… — С видимым усилием мать постаралась взять себя в руки. — Мистер Рэй… вы очень добры…

— Ну что вы, это было сплошное удовольствие, — сказал он своим звучным голосом и спустился по лестнице поздороваться. — Мы же теперь будем соседями.

Он протянул матери руку.

— Да… Да, конечно. — Все еще смущенная, она переложила букет на сгиб левой руки, а правую подала ему.

— А это, должно быть, Миранда?

— Арнольд купил мне новую куклу, — сообщила Миранда. — Ее зовут Присцилла.

— Но… — Мама Уильяма все еще не до конца разобралась в ситуации. — Как же вы познакомились?

Прежде чем мистер Рэй успел ответить, Уильям снова пустился в объяснения:

— Я забыл, что теперь нельзя ходить через парк, а мистер Рэй как раз оказался там. Мы с ним вместе перекусили…

— А как же пастуший пирог?

— Про него я тоже забыл.

По какой-то причине его слова сломали лед, и все они разом улыбнулись.

— Но чай вы, думаю, еще не пили? — спросила мама. — Мы тоже, а мне до ужаса хочется выпить чашечку. Проходите в гостиную, мистер Рэй, а я пойду поставлю чайник.

— Я сам могу это сделать, — выпалил Уильям, бросаясь вниз по ступенькам. — Я подам вам чай.

В кухне он собрал на поднос чашки и блюдца, отыскал жестяную коробку с печеньем, наполнил и включил чайник. Дожидаясь, пока вода закипит, он с удовлетворением перебирал в голове события сегодняшнего дня. Проблема кукольного дома благополучно разрешилась, он теперь знает что делать, и ко дню рождения Миранды все будет готово. Мистер Рэй переезжает жить в Мэнор-хаус и он вовсе не похож на счетную машину, как Уильям опасался; на самом деле это самый славный человек, которого он встречал за последние годы. Нет никакого сомнения, что он разрешит им ходить через парк, как при мисс Притчетт, а когда наступит осень и позолотит листву на деревьях, они снова будут собирать фрукты в старом саду.

Благодаря всем этим мыслям он почувствовал себя так здорово, как не чувствовал уже давно. Чайник закипел, Уильям заварил чай, поставил его на поднос и понес в гостиную. Из детской доносился звук работающего телевизора — его смотрела Миранда, а в гостиной велась оживленная беседа.

— И когда же вы хотите переехать?

— Как можно скорее.

— Вам предстоит большая работа.

— Но и времени у меня предостаточно. Сколько угодно.

Уильям ногой распахнул дверь. Комнату заливали лучи закатного солнца, и в воздухе витало нечто неуловимое, но почти осязаемое. Возможно, взаимная симпатия. Приязнь. И, определенно, восхищение.

Сколько угодно времени.

Они стояли у камина вполоборота к ярко полыхающему пламени, и Уильям мог видеть лицо матери, отражающееся в зеркале над каминной полкой. Внезапно она рассмеялась — он не понял чему — и отбросила назад свои роскошные рыжие волосы, и тут Уильям заметил, что она поразительно преобразилась, — вернулся тот самый тайный свет, которого он не видел со дня смерти отца.

Воображение его помчалось вперед, словно скаковой конь, однако он тут же его обуздал. Нет смысла строить пустые планы. Пусть все идет своим чередом и происходит в свое время.

— Чай готов, — сказал он и поставил на стол поднос. Выпрямившись, он уголком глаза заметил охапку нарциссов, которую мать небрежно бросила на кушетку возле окна. Бумага смялась, а нежные лепестки уже начали вянуть, и Уильям подумал про незадачливого Арнольда, которому оставалось только посочувствовать.

Том сказал, ни на что особенно не надеясь:

— Ты могла бы поехать со мной.

Илэйн презрительно фыркнула своим хорошеньким носиком.

— Дорогой, ты можешь представить меня трясущейся от холода в замке в Нортумберленде?

— Пожалуй, нет, — честно согласился он.

— К тому же меня никто не приглашал.

— Это не имеет значения. Тетя Мэйбл будет рада видеть новое лицо. Тем более такое очаровательное.

Илэйн была страшно довольна, хотя и постаралась это скрыть. Она обожала комплименты и впитывала их, как промокательная бумага чернила.

— Какая беззастенчивая лесть, — сказала она. — Но вообще-то я злюсь. Мы же собирались поехать на выходные к Стэнфортам. Что прикажешь им сказать?

— Правду. Что мне пришлось укатить на север, на бал в честь семьдесят пятой годовщины моей тетушки Мэйбл.

— Но почему ты обязательно должен ехать?

Уже в который раз он принялся терпеливо объяснять:

— Потому что хоть кто-то из нашей семьи должен там быть, но мои родители на Майорке, а сестра с мужем живут в Гонконге. Я же сто раз тебе рассказывал.

— Я все равно не понимаю, почему ты бросаешь меня одну. Мне совсем не нравится быть одной. — Она одарила его одной из своих самых чарующих улыбок. — Я к этому не привыкла.

— Я ни за что не оставил бы тебя одну, — заверил ее он, — если бы не тетя Мэйбл. Но она совершенно уникальная старушенция, к тому же у нее нет своих детей, и она всегда была к нам очень добра, когда мы были маленькие. Она наверняка приложила немало усилий, чтобы организовать такое масштабное торжество. Весьма смело с ее стороны. И будет страшно невежливо, если я не явлюсь. И вообще, — добавил он, — мне хочется поехать. — А потом: — Ты можешь поехать со мной.

— Я никого там не знаю.

— Ты за пять минут со всеми перезнакомишься.

— Ну уж нет. Ненавижу мерзнуть.

Он решил больше ее не уговаривать. Ему всегда нравилось выходить куда-нибудь с Илэйн и знакомить ее со своими приятелями, на которых она производила неизгладимое впечатление, — от этого самооценка Тома взлетала до небес. С другой стороны, если ей было не особенно весело, она не давала себе труда это скрыть. Бал тети Мэйбл казался в этом смысле рискованным предприятием. Настроение Илэйн зависело еще и от погоды, поэтому если уикенд окажется холодным или дождливым, она, тепличный лондонский цветок, наверняка будет вести себя просто невыносимо.

Вместе они только что поужинали в своем любимом ресторане за углом дома на Кингс-роуд, где у Илэйн была крошечная квартирка. Том протянул руку через стол, на котором стояли кофейные чашки, и накрыл ее ладонь своей.

— Ладно, — согласился он. — Тебе не обязательно ехать. Я позвоню, как только вернусь, и все тебе расскажу. А Стэнфортам передай, что мне очень жаль. Непременно загляну к ним в другой раз.

На следующий день была пятница. Том, заранее договорившись с начальником, закончил работу до обеда и на своей машине покатил по шоссе на север. Апрель выдался дождливый, но дороги были свободны, так что он мог отвлечься и думать о чем угодно. Конечно же, мысли его сразу же обратились к Илэйн.

Они были знакомы три месяца, и, несмотря на то что она частенько выводила его из себя, это была самая очаровательная девушка из всех, что встречались ему за последние несколько лет. Его приятно будоражила ее непредсказуемость, и ей всегда удавалось его рассмешить. Вот почему он пару раз брал ее с собой к родителям на выходные, не рассчитывая, правда, что мама найдет Илэйн такой же очаровательной, какой видел ее он.

— Она чудесная, — сказала мама, с видимым усилием воздержавшись от дальнейших комментариев. Конечно, она же образцовая мать!

Тем не менее Том прекрасно знал, что она думает. В конце концов, ему уже почти тридцать. Пора ему осесть, жениться, подарить матери внуков, о которых она так мечтает. Но хочет ли он жениться на Илэйн? Этот вопрос донимал его уже несколько недель. Возможно, если он отвлечется — от нее в том числе, — это поможет ему принять решение. Он взглянет на их отношения с некоторого расстояния, сможет рассмотреть их так и этак, словно любопытную картину, увидит все в истинном свете. Но для этого надо на время отвлечься от привычной жизни. Том решительно изгнал мысли об Илэйн из головы и сосредоточился на событиях предстоящего уикенда.