Однако эта женщина обладала каким-то естественным обаянием, против которого трудно было устоять, и казалось, здравомыслие возвращалось к ней только тогда, когда она, инстинктивно чувствуя, что чаша терпения медсестры переполнена, приносила свои извинения, задабривая ее подарками — шоколадкой или маленьким флакончиком духов, которые брала с огромного подноса на рядом стоящем столике.

Вне всякого сомнения, она была самой очаровательной девушкой в частном отделении. Даже перенесенная операция никак не сказалась на ее миловидной внешности. Чрезмерную бледность скрадывал легкий макияж. Бесконечные часы проводила Дебора за расчесыванием волос, рассыпавшихся густыми волнами по плечам.

На пятый день ее пребывания в больнице Лесли, спеша по вызову, обнаружила сидевшим в кресле у окна палаты Филипа Редвуда. В первый раз после бала она встретила его в неформальной обстановке, и щеки Лесли залились краской. Не подав виду, что они знакомы, он лишь коротко кивнул и снова отвернулся к окну. В изысканном сером костюме и веселеньком галстуке он выглядел моложе, чем обычно, и Лесли почувствовала легкий укол зависти к этой шикарной женщине, которая покорила сердце самого очаровательного мужчины на свете.

— Я могу вам чем-то помочь, миссис Редвуд?

— Да, пожалуйста, сестра, принесите мне еще чашку чаю. Но сначала найдите у меня в столике ленту и перевяжите мне волосы.

Лесли направилась к столику, а Дебора, не смущаясь ее присутствием, продолжала разговор с мужем:

— Филип, дорогой, давай прекратим этот спор. Я вовсе не намерена отпускать тебя в Швейцарию. Ты должен сообщить профессору Зекеру, что остаешься здесь.

— Если не возражаешь, я бы предпочел обсудить это позже, — тихо проговорил Редвуд.

— Что за чепуха! Мы обсудим это сейчас! Интересно, как, по-твоему, я могу поправиться, если все время раздражена?

— Не надо нервничать. Для волнения нет причины.

— Так уж и нет! — Она нетерпеливо дернулась, когда Лесли притронулась к ее волосам. — Сестра, осторожнее! Мне больно!

— Простите, миссис Редвуд. Может, мне зайти позже?

— Господи, нет, конечно! Давайте завязывайте! Знаешь, Филип, это безумие — думать о том, чтобы перевестись в клинику Зекера.

— Напротив, верное решение. Именно там я мог бы запастись опытом.

— А я считаю, ты наберешься необходимого опыта, если будешь практиковать на Харли-стрит.

Редвуд резко поднялся с кресла.

— Сколько раз я должен тебе повторять, что бросить работу в больнице и перейти на частную практику равносильно профессиональному самоубийству? Ни один мало-мальски стоящий доктор не пошел бы на такое!

— А для меня жизнь в этом швейцарском захолустье равноценна самоубийству! — Ее прозрачные голубые глазки наполнились слезами. — Это очень жестоко с твоей стороны, Филип, ждать от меня такой жертвы. Да, да, жестоко! — Она расплакалась.

— Спасибо, сестра. Вы можете идти. — Голос Редвуда был холоднее льда.

Смущенная, почти в панике, Лесли выбежала из палаты и почему-то, неосознанно для себя, заскочила в прачечную, почти сразу же услышав за спиной сердитый голос Редвуда и звук открывшейся и тотчас захлопнувшейся двери.

— Привет, Филип! Ты-то как раз мне и нужен!

Это был голос сэра Клайва Уотерса, пришедшего осмотреть свою пациентку.

— Был у Деборы?

— Да.

— Ну и как она?

— Прекрасно. — В этом голосе не слышалось радостной нотки.

— Вот и отлично. Я собираюсь в ближайшее время снять швы. Так что скоро можете ехать. — Сэр Клайв выражался предельно кратко, однако ему удавалось выразить то, что он хотел сказать. — А ты что-то бледен. Работал много?

— Не так чтобы много.

— Да ладно, чего уж там! Слышал, ты собираешься уйти из больницы и заняться частной практикой?

В водворившейся тишине Лесли из-за двери отчетливо различала учащенное дыхание молодого доктора и представляла его недовольное лицо. Она понимала, что невольно подслушала чужой разговор, но предпринимать что-либо было поздно, и она стояла не дыша, прижавшись к стене.

— Не знаю, сэр, откуда берутся эти слухи, но я вовсе не собираюсь уходить из больницы. Во всяком случае, если и уйду, то временно. Профессор Зекер предложил мне совместную работу.

— И ты, конечно, согласишься?

— Не знаю.

Лесли слышала шорох бумаги и звук чиркнувшей спички.

— Дебора не хочет, чтобы я соглашался.

— Увидишь, через несколько недель она будет в восторге от этой идеи.

— Если бы все было так просто! И почему женщины всегда все усложняют?!

— Послушала бы твои антифеминистские разговоры Робертс. Уж она-то вряд ли бы с этим согласилась! Кстати, ты слышал? Сэр Лайонел попросил ее написать заявление об уходе.

— Ну что ж, это меня не удивляет. Он поступил справедливо.

— Ну не скажи. То, что произошло в ту ночь, могло случиться с каждым.

— Не согласен. В подобной ситуации ни один нормальный человек не рискнул бы полагаться только на собственное мнение. Тем более врач. Самонадеянность приводит к роковой ошибке. А проблема с женщинами заключается в том, что они не любят разделять ответственность с кем-либо. Упаси бог работать с докторами-женщинами! Я считаю, их вообще не следовало бы допускать к этой профессии!

— Вы не имеете права так говорить! — Лесли выскочила из-за двери, не в силах сдержать гнев. — Как вы смеете так отзываться о мисс Робертс?! От ошибок никто не застрахован!

— Это верно, сестра, — проговорил Редвуд ледяным тоном. — И как, позвольте поинтересоваться, вы оказались за дверью?

— Случайно! Я была в прачечной и просто не желала выходить.

— И поэтому решили подслушать чужой разговор?

— Говорю же вам, я не хотела! Но не могла просто стоять и слушать, как вы порочите мисс Робертс. Вам не кажется, что она и так достаточно пережила после той ночи?

— А вам-то что об этом известно?

— Я присутствовала на операции.

Редвуд раздраженно махнул рукой:

— Ну ладно, я не намерен больше это обсуждать и собираюсь подать на вас жалобу начальству!

— Как вам будет угодно. Меня это нисколько не трогает.

— Посмотрим, как вы отнесетесь к своему увольнению.

Мгновение Лесли в ужасе смотрела на него, потом повернулась и быстро пошла по коридору прочь.

На следующее утро ее вызвали к старшей медсестре.

— Мне очень жаль, сестра. — Голос женщины звучал мягко, но непоколебимо. — Ввиду сложившихся обстоятельств у меня нет выбора, и я вынуждена предложить вам уволиться.

— Сожалею.

— Ничем не могу вам помочь. Послушайтесь совета: в сложных ситуациях научитесь сохранять самообладание.

— Скажите, если я обращусь к вам за рекомендациями, вы мне их дадите? — спросила Лесли после короткой паузы.

— Да. До сих пор мы были довольны вашей работой, и даже скажу больше, возлагали на вас большие надежды. Постарайтесь найти себе место в другой больнице…

— Именно это я и собираюсь сделать.

— Я рада за вас. Медицине нужны хорошие медсестры.

— А я не собираюсь оставаться медсестрой.

Начальница смерила Лесли удивленным взглядом, а та торопливо продолжала:

— Не так давно мне досталась некоторая сумма денег. До сих пор я имела лишь смутное представление о том, как ею распорядиться. Но вчерашнее событие подсказало мне верное решение. — Лесли перевела дыхание. — Я буду доктором.

Джэнет и Тод, узнав о планах Лесли, пытались ее отговорить, но та твердо стояла на своем.

— Я все окончательно обдумала и считаю, что поступаю правильно, — говорила она Пэт вечером накануне ухода из Уайтэйкез.

— А ты уверена, что рвешься в бой не только потому, что хочешь доказать что-то Редвуду?

— Ничего подобного. Мне нравится работа медсестры, но не выношу, когда из меня делают автомат. Я всегда хотела отдавать распоряжения, а не выполнять их.

— Ну и что? Я тоже. Но это не означает, что я создана для того, чтобы быть доктором.

— А я для этого рождена. По крайней мере, мне так кажется. Я вовсе не собираюсь всю оставшуюся жизнь перестилать постели и выносить судна.