Первый его отчет полицейскому префекту о результатах подобных исследований остался без ответа. Но Бертильон не сдавался. Он упорно продолжал свои измерения в тюрьме Ла Санте.

  Когда 1 октября 1879 г. его повысили - из помощников писаря сделали самостоятельным писарем, - он предъявил префекту второй отчет. Префект не смог разобраться в не совсем точных формулировках Бертильона и попросил шефа Сюртэ высказать свое мнение. Оно было абсолютно отрицательным - ведь шеф таких теоретиков, как Бертильон, не признавал.

  Префект встретил Бертильона словами:

  - Я полагаю, вы писарь двадцатого разряда и у нас вы восемь месяцев, не так ли? И вы хотите уже опираться на собственные идеи? Ваш отчет читается как шутка.

  - Господин префект, если вы мне разрешите." - растерянно проговорил молодой человек.

  - Пожалуйста, только покороче!

  - Конечно, месье!

  Нетерпение высокого чина усилило неуверенность молодого писаря, который и без того едва ли был в состоянии достаточно четко объясниться.

  - Как можно прочесть в моем сообщении, - начал Бертильон, заикаясь, - я основываюсь на утверждении, что вероятность встречаемости людей одного роста составляет 1:4.

  - Да-да, я это читал. Дальше!

  - Пожалуйста, монсеньор! Если наряду с измерением роста измерить еще какую-то часть тела, например длину верхней части туловища, то вероятность совпадения становится уже 1 : 16. Если же сделать измерения одиннадцати частей тела и занести их в регистрационную карточку уголовника, то шанс обнаружить преступника с такими же признаками равен 1: 4194304. А при четырнадцати измерениях соотношение доходит даже до 1:268435456. Возможности измерений так велики, что...

  - Никаких новых цифр, Бертильон, - прервал его префект, предостерегающе поднимая обе руки.  - Ни один человек не сможет в этом разобраться.

  - Это совсем не так, господин префект, - возразил молодой человек, глубоко убежденный в своих доводах - Я разработал способ систематизации карточек с

  данными измерений, позволяющий за несколько минут установить, имеется ли карточка с такими же данными в картотеке или нет.

  - Да, действительно, об этом что-то есть в вашем отчете, - сказал префект со скучающим видом. - Только ни один человек из этого ничего не поймет.

  - Я с удовольствием вам объясню. Возьмем, к примеру, картотеку, состоящую из 90 тысяч карточек. Если за первое измерение взять длину головы и отметить ее на карточке, разделив на большую, среднюю и малую, то получатся только три группы карточек, каждая по 30 тысяч. А если при систематизации карточек учесть и результаты второго измерения, к примеру ширину головы, то...

  - Достаточно! - грубо оборвал его префект. - Вы своими размерами, цифрами и системами можете свести с ума любого. Идите, Бертильон, идите и вновь не обременяйте префектуру вашими бредовыми идеями, в противном случае ваше увольнение станет делом нескольких минут!

  Столь грубый отказ выслушать его доводы явился для Бертильона тяжелым ударом, но все же он продолжал и дальше упорно и настойчиво работать над своей антропометрией, как он назвал этот метод опознания, и ждал лишь удобного случая, чтобы доказать его целесообразность. Случай представился в середине ноября 1882 года, после прихода нового префекта полиции. Несмотря на то, что Бертильон сделал свое сообщение не очень умело, префект в конце концов сказал:

  - Хорошо, вы получите возможность испытать ваши идеи. Со следующей недели мы в качестве эксперимента введем ваш метод идентификации. Для этого вам дадут двух помощников. Срок - три месяца. Если за это время обнаружите рецидивиста благодаря вашему методу, тогда посмотрим, что делать дальше.

  От внутреннего ликования Бертильон прослушал последние слова префекта, наконец он овладел собой, но тотчас его ликование померкло: три месяца... только три месяца... страшно короткий срок! В течение трех месяцев преступник должен быть задержан, осужден, отпущен и повторно арестован за новое преступление. Но мне это должно удаться. Сейчас или никогда!

  К началу января 1883 года картотека Бертильона содержала 500 карточек, к середине января - 1000, в начале февраля примерно 1600,15 февраля - 1800.

  "Система регистрации функционирует, - подумал Бертильон и, полный нетерпения, бросил взгляд на календарь. - Но что это? Сегодня 19 февраля. Еще лишь десять дней до окончания срока. Срока казни..."

  Истекали последние часы 20 февраля. Таяла надежда на счастливую случайность. Это был такой же день, как все остальные, не произошло ничего особенного. Незадолго до окончания рабочего дня Бертильон сам занялся измерениями одного задержанного.

  - Как вас зовут? - спросил он у арестованного. Человек усмехнулся:

  - Дюпон.

  Фамилия Дюпон во Франции самая распространенная, как у нас Майер, Мюллер, Шмидт.

  - Хм, сегодня уже шестой Дюпон, - отметил Бертильон раздраженно. - Сегодня каждый набитый дурак называет себя Дюпоном.

  - Но это действительно моя фамилия.

  - Мне кажется ваше лицо знакомым. Не были ли вы здесь не так давно?

  - Здесь? - прошипел арестант. - Я честный человек,

  - Мы сейчас это узнаем. Стойте спокойно, чтоб я мог вас точно измерить.

  Ухмыляясь и никак не протестуя, арестованный дал возможность себя измерить: длина головы 157 мм, ширина головы 156 мм, средний палец 114 мм, мизинец 89 мм. "Что может доказать этот глупец? - думал он. - С такой фигурой, как у меня, немало людей по Парижу ходит". Он не чувствовал ни малейшего беспокойства, наблюдая, как Бертильон роется в ящике с картотекой. Длина головы попала в категорию "средняя" и этим самым исключила другие отделения картотеки. Но еще оставались многочисленные отделения, перепроверка которых заняла бы много времени. Однако, с учетом ширины головы, их число сократилось до девяти, с учетом длины среднего пальца - до трех. Когда же Бартильон наконец принял во внимание длину мизинца, перед ним остался один-единственный ящик с 15 карточками. Принесут ли они ему новое разочарование, как уже не раз было за прошедшие дни и недели?

  Он едва мог справиться с волнением, когда карточку за карточкой сравнивал с результатами только что проведенных измерений. Наконец, пережив несколько полных надежд минут, он держал в руке карточку с точно такими же параметрами. Только фамилии были разные: зарегистрированный в картотеке человек значился Мартином, этот же назвался Дюпоном. Бертильон повернулся к нему и, пытаясь оставаться спокойным, сказал напрямик;

  - Я уже видел вас раньше.

  - Неужели? С чего вы это взяли? - с насмешкой ответил арестованный, думая, что его пытаются захватить врасплох.

  - Вас арестовали 15 декабря прошлого года за воровство пустых бутылок, - продолжал Бартильон невозмутимо.

  - Я... вор?

  - Тогда вы назвали себя Мартином.

  В первый момент вор растерялся, но потом со злобой произнес:

  - Мартин? Ну ладно, это был я.

  У присутствовавших в этот момент очевидцев перехватило дыхание, когда они поняли, что произошло. Долго, слишком долго они высмеивали своего коллегу Бертильона, а теперь наконец наступил его заслуженный триумф.

  Все больше карточек пополняло картотеку Бертильона, и со временем все больше рецидивистов идентифицировал он с помощью своего метода. Когда начальник управления французских тюрем заявил, что он введет метод Бертильона во всех местах заключения, французская пресса впервые назвала имя находчивого человека. Запестрели заголовки: "Молодой французский научный работник революционизировал идентификацию преступников!", "Французская полиция снова в авангарде борьбы с преступниками!", "Гениальный способ измерений, предложенный Бертильоном!"

  Внезапно недавно еще никому не известный помощник писаря стал гордостью нации.

  1 февраля 1888 года Бертильон был назначен директором полицейской службы идентификации. Он значительно усовершенствовал и фотографирование преступников, сконструировав для этого специальное вращающееся кресло, на котором регистрируемых можно было снимать как анфас, так и в профиль при одном положении туловища, исключая тем самым технические ошибки. Фотоснимки начали прикреплять к регистрационным карточкам, содержащим результаты измерений и некоторые другие данные о личности.