Борис, брат Ерофея, главы группы сибиряков, мужик видный, как и все староверы, с окладистой бородой. Увидев в руках Ярослава нагайку, рассмеялся:

— Смотрите, мужики, наш Живодер решил оружие поменять, — он намекал на то, что тот за три дня убил пятерых орков, — наверное, будет ею аборигенов кромсать. Смотрите, и дубинки у них прихватил, ничего не скажешь, ценный трофей.

— Что-то ты сегодня шибко добрый, — вставил свой голос Меченый, нынешний бригадир зеков и первый кандидат для Ярослава на тот свет, потому как отношения с ворами не налаживались, и они терпели друг друга с трудом.

— Команды убивать не было, — отрезал тот, — а дубинку для коллекции сберегу, буду внукам показывать. У вас и такой до сих пор нет.

Оружие орков действительно оказалось новой оригинальной конструкцией. Тяжелое, черного дерева тело, внешне похоже на бейсбольную биту. В его верхней, утолщенной части прочно закреплены два бронзовых кольца с острыми шипами. Оно было элегантно и эффективно. В этот момент Ярослав не знал, что страсть к трофеям сыграет с ним в свою игру.

— Знаем мы вас, пацифистов, — огрызнулся бригадир.

— Довольно грызни, — прервал назревавший скандал Ерофей Силыч, — колонна подходит, пора за работу.

Повозки уже подходили к воде, возницы понукали лошадей, заставляя идти в воду. Командиры групп, сняв часть всадников с охранения, помогали возницам в переправе.

Ярослав с людьми переправлялись одними из первых. Высокие колеса их двух фургонов способствовали успеху в деле. Песок и камень, составлявшие дно реки в этом месте, затрудняли продвижение через брод обычных крестьянских телег. У Олега их было большинство, и лишь несколько крупных фургонов. У сибиряков и москвичей они составляли весь парк их транспорта. Главное то, что на телегах везли основные запасы продовольствия экспедиции. Глубина на перекате в разных местах доходила до метра. Всадники разных групп тщательно обследовали проходимость брода для их повозок. Ярослав также послал Женю Трубу на промеры. Вернувшись, тот доложил:

— Наши повозки должны пройти.

Стали готовить упряжь и лошадей. Запрягли в постромки цугом четырёх самых сильных коней, исключая, конечно, Хитреца. Головными пошли Буян и Казбек. Подцепили постромки к основному кольцу дышла, теперь одну повозку тащила шестерка лошадей, в отличие от обычной упряжки из двух.

— Но, пошли! — крикнул возничий Георгий.

Кони, беспокоясь, рванули фургон, заходя в воду. Повозка запрыгала по камням переката, в иных местах глубоко уходя колесами в песчаное дно. Кони дергали повозку, пытаясь перетащить через ухабы, Ярославу верхом на Хитреце пришлось сопровождать головную пару, подгонять Буяна ударами кнута. Тот дергал вперед. Но усилия шестерки были неравномерны, и фургон с трудом преодолевал водную преграду, в любой момент готовый перевернуться. В середине реки вода скрыла оси фургонов и дошла лошадям до груди. Оказалось, что они шли не по самому мелкому месту. Но, благодаря предусмотрительности Ярослава, в фургоны вода не попала, и повозка благополучно преодолела брод. Выехав на сухой берег, отцепили четверку коней во главе с Буяном и погнали назад. Остальные кони были под седоками в оцеплении, что вынуждало использовать четверку повторно.

На другом берегу процесс повторился. Вторым фургоном управлял Станислав, в нем были женщины, дети и самое ценное имущество. На этот раз повозка пошла ровнее, кони, используя предыдущий опыт, тянули слаженнее, дело пошло быстрее, и через некоторое время все были на суше.

Остальным участникам переправы везло меньше. Они нашли более мелкое, но более каменистое место, хотя вода была глубока и там. Многие подмочили свои вещи. Колеса их телег глубоко застревали в камнях или в ямах, заполненных вязким песком. Олег лично просил Ярослава помочь вытаскивать телеги из реки, используя его упряжку, специально предназначенную для таких случаев. Довольно крупные фургоны Олега, изготовленные по типу американских, благополучно миновали брод. А сибиряки и москвичи с их малыми колесами и повозки с продовольствием не могли взять такую глубину. Если лошади и перевозили их, то вещи и продукты пришлось переправлять во вьюках, на спинах лошадей или даже в руках людей.

Переправа затягивалась. Олег с Ярославом присоединились к охранению на южном берегу, теперь только наблюдая за работой своих людей, которые, организовав две упряжки-четверки, лихо вытаскивали полупустые телеги на этот берег.

— Никогда не видел такой большой воды в этом месте, — констатировал факт Олег, — был здесь дважды, воды имелось по колено.

— Если так дело пойдет, мы будем вынуждены заночевать на берегу, — высказал сомнение Ярослав.

— Это для нас нежелательно, аборигены никуда не ушли, — ответил Олег.

Действительно, дикари с обоих берегов глазели на переправу и даже не пытались спрятаться, некоторые из них настолько обнаглели, что подходили близко и кидали в людей камнями. Люди, в свою очередь, не остались в долгу, занялись мародерством. Они захватили рыбные запасы дикарей, складированные на берегу и обшарили все хижины в поисках продуктов. Этого орки стерпеть не могли, и, раз уж у них нет в достатке воинов, то они хоть камнями покидают в грабителей. Взрослые орки, а видя безнаказанность, и самые смелые дети, предпринимали отчаянные попытки отбить свое добро. Олегу пришлось послать всадников отогнать нахалов.

— Нам следует поторопить людей и уйти отсюда еще засветло, — дал совет Ярослав.

— Обязательно поторопим и будем уходить в любом случае, даже ночью, — ответил ему Олег.

— Мне кажется, Олег, на эту ночь следует выставить как никогда сильную охрану, — поддержал разговор Шестопер, — и повозки поставить кругом.

— Это мы тоже сделаем, только быстрее убраться с берега.

— Что-то мне говорит, что орки от нас не отстанут, — пророчествовал Ярослав.

— Через пару дней отстанут, мы пересечем границы их племени, там они бессильны, — уверенно пообещал Олег.

— Вашими устами да мед пить, — не унимался Ярослав.

Постепенно переправа заканчивалась, перевозились последние пожитки. Большинство людей промокли до нитки, теперь сушились, разводя костры. Тяжелее всех пришлось одиночкам — у них не было сухой одежды, ни места в повозке, их кормили только из запасов экспедиции, выдавая паек на день. Еще тяжелее пришлось женщинам, их по списку тридцать человек, но если из них «зайчихи» имели собственную повозку, переданную им от зеков, то остальные передвигались, как придется — кто на подводах с продовольствием, а иных по случаю подсаживали доброхоты. В основном они шли пешком, благо скорость каравана позволяла. Уже к вечеру люди обсохли, поели захваченной у несчастных дикарей рыбой, погрузили переправленное вручную добро на повозки и, совершенно без сил, поплелись дальше. Понурые, усталые лошади, намаявшись за долгий день перехода и столь тяжкую для них переправу, еле передвигали ноги. Колонна шла два часа, пока Последняя Звезда не села за горизонт. Уже в кромешной темноте под свет Первой луны и карманных фонариков, у кого они были, или факелов из сухих сучьев, повозки с большим трудом поставили в неровный круг. И уже в самую глухую ночь смогли организовать крепкую охрану из собранных со всех групп людей. Обычных вечерних посиделок командиров у костра не было. Лагерь забылся тревожным сном.

Глава 11

Раххар, великий вождь племени могучего бога Зу, сидел на почётном возвышении в зале Сабуку — собрания вождей. Много зим прошло с тех пор, как он, тогда еще молодой воин — карг, прошел обряд посвящения в дхоу — вождя народа зуухай, и на него возложили Оковы Власти. Два золотых браслета на предплечьях. Вот и сейчас они отяжеляют бренное тело, и, как тяжелы эти оковы, так тяжелы мысли дхоу. Много славных подвигов он совершил в прошлом, много принес веселья в семьи каргов, много принес пользы народу вуоксов, доверившему ему такую честь. Под его разумным руководством народ зуухай достиг процветания, невиданного их предками. Были побеждены страшные порождения темных духов, пьющие кровь живых, чье имя всякий старается не произносить, дабы не призывать чудовищ, а называют просто кровососами. Они покинули земли племени и ушли к югу за Срединные горы. С его, Раххара, подачи народ вышел из темных лесов и силой копья занял воды текущей на полночь реки. При этом были изгнаны прежние обитатели этих мест, карги, поклоняющиеся этому жалкому богу Ра, слабому и мягкосердечному, как и его народ. Он постановил свою Доу — дом вождя, с залом собраний Сабуку, в излучине двух вод, окруженных светлыми лесами и пологими холмами.