Последний воин не стал дожидаться расправы, развернулся и, прикрываясь щитом, побежал прочь, перепрыгивая через поверженных соплеменников. Орки бежали по всему полю, уставшие от рукопашной люди не могли их преследовать. За ними гнались всадники и более свежие воины Олега. Ярослав огляделся, бок болел, голова гудела. Он совершенно не мог управлять боем, находясь в первом ряду и участвуя в рукопашной, вся схватка прошла без его участия и командования. Его люди были целы, во всяком случае, внешне, тяжелые доспехи спасли их.

Тут он увидел, что его второй номер, Аня, сидела в своей уже излюбленной позиции за щитом с заряженным арбалетом, запасные, тоже заряженные, рядком лежали на земле.

— Ты?! — выдавил он из себя. — Ты не послушала меня, не выполнила приказ? — его возмущению не был предела. — Ты будешь наказана. Я что тебе приказал?

— Где бы была твоя голова, если бы я его выполнила? — с издевкой и гордостью выпалила та.

Ярослав, конечно, уже знал, чей болт свалил аборигена с дубиной, потому притих и скомандовал:

— Марш фургоны прикрывать!

Аня нехотя взвалила на себя тяжелое оружие и поплелась к лагерю.

Теперь необходимо проверить людей, свои вроде целы, тогда Ярослав пошел проверять остальных. Было много контуженных, особенно дубинами в голову. Среди его подчиненных убитым оказался только один человек Силыча, стрела попала в открытое лицо. Повозки и щиты спасли остальных, даже в рукопашной никто не погиб. Схватка была коротка, их спасли всадники ударившие оркам с тыла, еще пять минут — и их бы раздавили. Оценив обстановку, приказал:

— Всем возвращаться в лагерь, готовить повозки к отъезду, — обратился Ярослав к сибирякам и «хоббитам», — арбалетчики на месте.

Тем временем подъехал Олег, спешился.

— Ну как, тяжело пришлось? — спросил он.

— Ничего, могло быть хуже, — ответил уставший Ярослав, — как у вас? Далеко голозадых угнали?

— До самого леса. И дальше в лесу преследовали, — радостно сообщил тот, — теперь не сунутся. Ты давай не прохлаждайся, подгоняй людей, пора уходить отсюда. Дорога свободна.

— Я уже распорядился, будем готовы вовремя.

Олег развернулся и пешком пошел к лагерю, его сопровождала толпа просителей с разными неотложными делами. Люди Ярослава не расходились, ждали приказов сидя на земле возле щитов, как на позиции перед боем. Они сегодня так и не сдали ее, не отступили ни на шаг. Можно сказать, боевое крещение пройдено. Все устали, но дел было много.

— Чего расселись? Подъём, — скомандовал он, — Станислав, Антон, Саня, Лопата, запрягать лошадей. Гоните повозки сюда. Остальные — собирать болты, если попадется ценный трофей, тоже. Если не успеем собрать болты до выхода колонны, это будет большая потеря.

Народ разошелся выполнять приказания, надо признаться, вырезать болты из трупов — не самое приятное занятие, но необходимое: они слишком ценные, изготовлять новые долго и сложно, поэтому приходится собирать выпущенные ранее. На поле боя много тяжелораненных, кто не может передвигаться, легкораненые давно сбежали. Ярослав обходит их стороной, не хочет убивать, добивает лишь раненных в живот или грудь. Только у отдельных раненых в ноги он доставал болты, в том случае, если те не могли оказать сопротивление. Вместе с болтами собирал и некоторые наиболее интересные трофеи, к примеру, кинжал того орка, что бросился на него. Очень неординарное бронзовое оружие. Он был покрыт слоем хрома, и заточен остро как бритва, с виду его нельзя было отличить от стального. Многие наконечники копий он снимал с древка, в надежде продать в будущем аборигенам. Станислав с компанией быстро справились с упряжью, фургоны подогнали к месту схватки, теперь дело пошло веселее: всей кучей выискивали и собирали болты, другие группы с некоторым опозданием также послали своих людей собирать стрелы, и вот уже десятки их ходят по полю, разыскивая свои.

Когда уже дело близилось к концу, и насобирали полторы сотни болтов — всё равно все не соберешь — Ярослав полностью переключился на свою страсть. Он собрал четыре десятка копейных наконечников, два десятка кинжалов, десяток бронзовых топоров, десяток охотничьих луков и множество стрел. Обойдя поле, выбрал шесть орочьих щитов, крепких и добротно сделанных. Необходимо заметить, что трофееманией болел не только он. Мало кто побывавший на поле не унес безделушку: кто ножик, кто лук со стрелами. А что касается щитов, то их собрали почти все, они вообще были в дефиците, и не каждый землянин его имел.

За таким занятием время летит незаметно. Прошло два часа. Вот уже свёрнут лагерь, колонна сдвинулась с места, продолжая путь. Люди Ярослава прекращают свои поиски, присоединяются к остальным.

Теперь их дорога лежит через перелесок, на котором их пытались удержать орки, и далее выходит к заливным лугам и тихой полноводной реке, затем поворачивает на запад, вдоль неё, и вьется в надежде найти переправу. Отдохнувшие лошади бодро тащат свой груз, люди, еще не отойдя от переживаний, ведут оживленные беседы и споры. Уже вечереет, а брода все нет, возницы подгоняют лошадей.

Эта неширокая, но глубокая речка с топкими берегами является естественной границей двух орочих племен, и люди стремятся скорее преодолеть ее в надежде уйти от тех опасностей, что они пережили за два дня, и найти покой на другом берегу. За четыре дня с момента своего появления на Троне они прошли сто с лишним верст по землям, далеко не гостеприимным к людям. Преодолели многие опасности, но надежда на благополучный исход не должна покидать их.

Брод показался под самый вечер, после трех часов пути. Смеркалось. Последняя звезда оставляла свою сменщицу, вечернюю зарю, когда лошади ступили в воду. Брод оказался мелкий и илистый, сложностей с переправой не возникло. Возы без спешки один за другим преодолели преграду, многие люди даже не замочили ног. Движение обоза не прервалось и на минуту, успех переправы вселил бодрость не только в людей, но, что может показаться странным, и в лошадей. Они весело тащили повозки еще два часа, уже в кромешной темноте, спеша уйти подальше от пограничной реки. Ночью, когда лагерь был поставлен, некоторые наиболее впечатлительные собирались у костров, пытаясь в узком кругу выплеснуть свои эмоции, обсудить планы на будущее.

— Вот-вот, — эмоционально размахивая руками, говорил Саня, — я в него попал, а он бежит.

— Да ты промазал, — поддевает Лопата.

— Нет, я говорю, нет, разве с такого расстояния промажешь, — уверяет первый, — с болтом в груди бежит и машет копьем, и как даст с разбегу по щиту!

— Я за Саней в этот момент был, — уверяет Бомба, — споткнулся орк тот, вот и врезал по щиту, потом уж ты его пришил.

— Не споткнулся. Что ты мог видеть? После удара я из-за щита тык его и пустил в расход.

— А ты, Ярослав, что скажешь? Как было дело? — постарался подтвердить свое мнение Лопата.

— Что я могу сказать, не видел ничего, у меня своих орков целая толпа была, чуть дубинками не заглушили, как рыбу. Спасибо, Аня вот спасла, не дала помереть.

— Она у нас вообще молодец, героическая попалась, — начал расхваливать девушку Саня, — такой ни у кого нет, хорошо, что ты, Ярослав, успел её в первый день к нам переманить, не опоздал, не то другие могли перехватить.

— Анюта всем нам помогала, — похвалил Тимофеич, — как ты додумалась только?

— Я еще с прошлого раза заметила, что со стороны бить сподручно. Вот когда схватились вы, я отошла назад немного, за щит спряталась и давай в них палить, конечно, не без разбора, у меня четыре арбалета было, — смущаясь таких восхвалений, отвечала та.

— Командир, надо нашу Анюту отметить, приказ издать или медалью наградить, — смеется Тимофеич.

— Да, награды достойна, как только будет возможность, изготовим ей медаль или венок как девушке за спасение товарищей в бою. Я это серьезно говорю, все должны знать наших героев, и за убитых орков надо знаки придумать, и чтоб те на виду красовались.

Далее разговор шел своим чередом, Ярослав отозвал Анюту в сторонку: