И Ярослав постарался использовать замешательство на полную катушку, он старался максимально закручивать тяжёлый меч, круша всё на своём пути. Обрубая нацеленные на него колья, раскалывая лёгкие орочьи щиты, отрубая держащие оружие руки. Очень быстро счёт лишившихся ног врагов, перевалил за десяток. Кровь из перерубленных артерий залила доски помоста, сделав их скользкими. По пятам за железным человеком шли модоны, добивая раненых. В конце концов, вокруг Ярослава образовалось пустое пространство, в которое не смели входить ни враги, ни друзья. Первые боялись не минуемой смерти постигшей их товарищей, а вторые в страхе перед бешено сверкающим остриём полутораметрового меча, не разбирающим кто свой кто чужой.

Минутное замешательство быстро закончилось. Ободренные успехом модоны неистово кинулись на отступающих орков. И вскоре те обратились в бегство, в страхе прыгая с лестниц. Победа возле ворот оказалась полной, последние враги всё ещё пребывавшие на стене, спасая свои жизни, вынуждены были прыгать прямо сверху в низ, на вал и ров, ломая себе ноги. В довершение всего модоны разрушили все приставленные лестницы, временно лишая противника возможности подняться наверх.

Затем пришло ликование. Уставшие люди веселились, как дети, они выкрикивали оскорбления вслед бегущим врагам. Звали вернуться назад и получить добавки. Называли их трусами и обещали задать трёпки вновь, если те посмеют вернуться.

Всеобщая радость победы не смогла обойти Ярослава. Он взобрался на парапет стены над воротами, благо, что стрелы перестали лететь, и размахивая своим знаменем, горланил оскорбления вслед за модонами. Постепенно эйфория спала, он сошёл на землю, передав знамя Молчуну, который всюду таскал его с собой. Теперь он был уверен, что его заметили не только на этой, но и на той стороне, а значит, остерегутся вновь нападать, хотя бы некоторое время, которое будет потрачено на переправу. Его окружали возбужденные, незнакомые люди, все они старались выразить своё восхищение по поводу действий в бою. Некоторые панибратски хлопали его по плечам, некоторые кланялись, выражая благодарность. Подходили знатные вожди и простые воины, что-то говорили, но Ярослав в сутолоке не всё понимал. Наконец сквозь толпу протиснулся Олег:

─ Что, доволен? — спросил он.

─ Ага! — согласился тот.

─ Посмотри на себя, на кого ты похож, точно мясник с базара.

Только сейчас Ярослав обратил внимание, его белоснежный актеон, по пояс был залит кровью.

─ Да-а! — утвердительно заявил Олег, — не зря тебя живодёром прозвали. Точь в точь мясник, и даже фартук белый.

─ А…а, — протянул в ответ тот, — ерунда, не моя кровь.

─ Болван! Зачем так обращать на себя внимание?

─ Зато теперь остерегутся лесть на стены, не так будут уверены в себе. Аборигены их порядком покрошили.

Они отошли в сторону от толпы к парапету в сопровождении лишь своих.

─ Я опасаюсь не вуоксов, — продолжал Олег.

─ А кого? — спросил Ярослав.

Немного помедлив, тот продолжил вопросом на вопрос, указывая рукой в даль, на лес.

─ Ты что-нибудь видишь там на горизонте?

─ Где над лесом?

─ Да.

─ Ну, ровно как свет, как фара горит или костёр отсвечивает в облаках.

Тучи шли низко, всё небо заволокло тёмными грозовыми облаками, но не ожидаемого дождя ни грозы. Свет померк, и время казалось вечерним, хотя напротив ещё утро.

─ Откуда там возьмётся фара и тем более такой костёр, что осветит небо?

─ Не может быть, — догадался Ярослав, — Красный колдун?

─ Он самый, — заключил Олег, — и нам не стоит его раздражать.

─ Я не думаю…

Но его прервали, из-за спины послышался голос Лимона.

─ Господин начальник экспедиции, донесение от Шестопёра. Толпа орков движется вдоль берега к переправе.

─ И что Шестопёр? — спросил тот.

─ Ожидают боя, — коротко ответил Лимон.

Олег с Ярославом переглянулись и, не сговариваясь, поспешили к лошадям, все земляне последовали за ними.

Переправа вовсе не была беззащитной. От самих стен, вниз по косогору до среза воды шел частокол, два метра высотой, с небольшой насыпью изнутри. Это укрепление охватывало пристань с обеих сторон и служило укрытием для многочисленных местных лодок, количество которых явно превышало пять десятков. Однако такая преграда не может удержать многочисленного и решительного противника.

Вуоксы двигались вдоль реки по песчаной косе, метров тридцать, от среза воды до косогора. Сверху их довольно интенсивно обстреливали защитники крепости, но ни стрелы, ни камни, сбрасываемые со стен, не останавливали их.

Приехавшие командиры обнаружили, что переправа идёт вполне успешно. Даже без их личного участия, младшие офицеры вполне справлялись с поставленной задачей. Вот только орки могли помешать. Ярослав заметил, что его фургоны уже исчезли с северного берега, вероятно, они уже на другом — южном. Ко времени наступления вуоксов, примерно треть всех землян форсировали преграду. Остальные спустились из крепости к воде, и заняли оборону за частоколом. Упряжка из четырёх лошадей неустанно трудилась, таща за собой вдоль берега канат на конце, которого, болтался в волнах паром. На нём четверо мужиков помогали травить канат, избавляя механизм от заеданий. Работа шла, споро и вскоре можно было ожидать желаемый результат.

─ Эх, — с сожалением покачал головой Олег, — ещё бы пару часов.

─ Может, атаковать в конном строю? — предложил Ярослав. — Один раз прошло, может и во второй повезёт.

─ Не, — помотал головой начальник, — эти не побегут.

─ Что тогда делать? Ждать за частоколом хуже того, а так хоть таранный удар получится, если не побегут, может, менее решительны будут.

─ Делать нечего, — объявил Олег, — придётся атаковать. Шестопёр, — командовал он, — выводи своих ″Мечников″. Владимир подними ″Лучников″ как можно выше на склон, пусть непрерывно обстреливают врага. Ерофей Силыч — ты со своими людьми и ″Копейщиками″ укройтесь за частоколом и будьте готовы к бою.

Когда расстояние до вуоксов осталось метров семьдесят, створки ворот в частоколе растворились, и из них в колонну по два, на всём скаку, понеслась кавалерия. Впереди на, хорошо защищенном Буяне, прямо на строй врагов мчался Ярослав, пригнувшись к шее коня, и наклонив заветное копьё. Рядом с ним, не уступая ни шагу, скакал Шестопёр, конь которого также имел нагрудник. Вслед за ним шли Труба, Молчун с неизменным знаменем в руке, а далее остальные воины из отряда ″Мечников″. Люди из группы Ярослава, большей частью, оказались заняты переправой и не участвовали в вылазке. Именно первые всадники приняли максимальный поток стрел, они просто усеяли попону Буяна. Благодаря своей плотности она выдерживала попадания даже с близкого расстояния. Всё же отдельным стрелам удавалось её пробить, но они оказались настолько ослаблены, что не наносили серьёзных ран. Конь только всхрапывал, когда острия кололи его шею. Насколько Буяну повезло с зашитой, настолько не посчастливилось гнедому Шестопёра. Имея прочный нагрудник, шея его оставалась открытой. На последних десятках метров, когда колонна разворачивалась превращаясь в лаву, смертоносная стрела, глубоко вошла в шею несчастному животному. Конь конвульсивно вздрогнул, и со всего маху повалился наземь. Шестопер, успев, среагировать, вынул ноги из стремян, и кубарем слетел с коня, прямо под ноги вуоксам. Те не смогли добить упавшего воина так-как их первые ряды, опрокинутые всадниками, смешались.

Карги до начала атаки сумели организовать и выстроить лишь один, передний ряд воинов. За ним шевелилась обычная толпа дикарей. Ярослав выбрал себе для атаки, орка в переднем ряду, на фоне остальных отличавшегося богатством воинского убранствал, и явно принадлежавшего к воинской знати. Он гордо выступал вперёд, сжимая одной рукой, драгоценный щит, а другой, потрясая копьё. Грудь его покрывала рубашка из позолоченных чешуек. Громкими криками, вождь подбадривал соседей, побуждая твёрдо встретить врага.

Удар оказался настолько силён, что вуокса отбросило на несколько метров в глубь строя. Наконечник копья с лёгкостью пробил защиту, туго застряв в грудной клетке. Ярослав немедля выпустил древко, сохраняя от перелома ценное оружие, но не удачно. По инерции, оно уже отпущенное, своим подтоком (задним концом копья) описало в воздухе широкую дугу, и ударило всаднику по правому плечу. Подобные пируэты часто встречаются при копейном ударе, потому и выпускают их из рук, при глубоком входе наконечника в предмет, например мишень-чучело, тем более что в любом случае оно будет вырвано силой инерции. В плече хрустнуло, что именно не известно, то ли древко, то ли что-то ещё, но боль пронзила адская.