Выбралась на берег команда. Стоят потупившись, страшно на Петра глаза поднять. Вода с них ручьями бежит. А Федоска Скляев и вовсе разрыдался — и яхту жалко, и себя мокрого, и день ясный. Был красный день, а стал черный.

— Эй, хватит, братцы, нюнить! — прикрикнул Петр. — Живо за работу!

Взялись за дело, и день вроде вновь прояснел. Подняли кое-как яхту. Воду отчерпали. А все клонится яхта на сторону — не идет, а хромает, как увечная. Еле-еле подвели к пристани.

Вечер наступил, ночь пала, а Петр все измеряет, высчитывает, где ошибка в постройке.

«За красотой погнались, — думает. — Да о главном-то позабыли — корабль не игрушка. Может быть красив, как день ясный, а все проку нет, коли размеры точные не соблюсти. Рано нам, пожалуй, о красоте думать. И не красные дни нам нужны, а бурные — с ветром да волнами. Только так научимся корабли надежные строить. Иначе останется дело наше забавой пустой, игрушкой детской».

А над озером солнце красное поднимало уже новый день. Тихая, спокойная лежала вода, и текла над ней, как сон утренний, серебристая дымка.

— Ну, — заметил Петр, — опять красный день будет…

Не терпится Петру испытать флотилию. Чтобы все корабли прошли строем по озеру.

Наказал он Луке Хабарову перевезти из Москвы еще шлюпки да карбасы. Все флотилия побольше, посолидней будет. И ту злополучную яхту успели подправить.

Выстроился весь русский флот на Плещеевом озере. Грянул пушечный залп, и двинулись корабли с попутным ветром. Ровно идут, хорошо.

А на берегу народ собрался из Переславля да окрестных деревень. Конечно, невиданное дело — столько судов на озере. Только куда им плыть-то? От берега до берега — путь не слишком долгий…

Да и на что тут корабли нужны? Так, забава. А ведь лесу одного сколько перевели! Из тех бревен славные дома можно было сложить…

Однако все равно, как ни крути, — праздник! Весело глядеть на корабли под белыми парусами. Колокола звонят, пушки палят. Экие корабли русский человек соорудил!

Достигла флотилия другого берега. Бросили якоря. Команды корабельные на землю сошли. Хлопают друг друга по плечам, руки пожимают, радуются. Будто не озеро, а океан переплыли и берегов неведомых, желанных достигли.

Да и как тут по правде не радоваться, когда корабли своими руками построены — от носа до кормы. И ведь ходят по воде, как настоящие, не хуже заморских.

Петр живо взобрался на грот — самую главную, высокую мачту корабельную — и закричал на всю округу:

— Гей! Радуйтесь, корабельщики мои дорогие! Не игра сегодня, не забава! День славы русской! Скоро-скоро пойдут наши корабли по морю-окияну гулять!

Далеко летел голос Петра над тихой водой. А как грянули корабельщики «Слава!!!», так прокатилось эхо надо всем озером Плещеевым, и откликнулось в городе Переславле новым пушечным залпом и перезвоном колокольным.

Тихое-тихое лежит озеро Плещеево. Исходил его Петр под парусами вдоль и поперек.

А на берегах-то как хорошо! Уже конец июня — Петров день. Значит, лето красное наступает, весну провожает. Солнце играет в небе ясном. Замолк уже соловей, и кукушка куковать утомилась.

Зато на покосе песни слышны. Выходят парни и девки — с косами, серпами — рано поутру по росе.

Ох и правда — коротки ночи в июне. Коротка ночка-петровочка. Вот и настал Петров день — именины Петра Алексеевича.

В такой-то день особенно чувствуешь-понимаешь, — как взрослеешь, и как все, о чем мечты, непременно сбудется. Ну, что Петру реки да озера, когда все помыслы о море-окияне? И в самую короткую ночку видятся ему во сне бесконечные водные просторы.

На самом берегу озера Лука Хабаров с Якимкой Ворониным поставили рели славные — качели высокие. Здорово на них колыхаться! Точно на волнах морских.

Под ногами доска — как палуба шаткая, в руках канаты, над головой небо сияет, а впереди… Да что ж впереди-то?! Озеро лежит — спокойное ласковое.

Ой, и раскачался Петр на релях-качелях! Вот, верно, океан-то каков — крепче держись.

А подле качелей собрались товарищи Петра. Как говорилось, корабельного дела мостильщики — Якимка Воронин, Лука Хабаров, Федоска Скляев, Оська Зверев — всех человек пятнадцать.

Спрыгнул наконец Петр с качелей.

— А что, братцы, довольно нам рассиживаться-раскачиваться, от берега к берегу сновать. Двинемся-ка к городу Архангельску, поглядим на море Белое, на корабли иноземные. Узнаем взаправду, каково на волнах морских да океанских!

Притащился тут с огромной корзиной царский шут — Ермолай-да-Тимофей. Высыпал на траву целую гору пряников, орехов, и как раз услыхал, о чем разговор идет. Юркнул вдруг под корзину Ермолай-да-Тимофей — только нос длинный в щелочку выставил — и давай причитать:

— Ой-ой, государь-батюшко! Ой-ой, куда идти задумал?!

Расхохотался Петр, щелкнул шута по носу. А тот не унимается, верещит:

— Ой, в леса непроходимые, в страну злодейскую собрался, батюшко-о-о! Жди горя с моря! Не губи ты свою головушку светлую, молоденькую, лишь двадцатый годик ей миновал!!!

— Ну, будет, будет тебе, — помрачнел Петр.

А Ермолай-да-Тимофей все надрывается:

— Собаки там величиной с лошадей, а люди-то, люди — на людей не похожи! — лицо на груди, шерстью заросшее. Помирают осенью, а весной из могил восстают! Волшебники все да чародеи злые! Ой, дикая сторона — не ходи туда, государь-батюшко! — завывает из-под корзины тоненьким голоском.

Надоело Петру — откинул ногой корзину и приподнял шута за шиворот.

— Уймись-ка! — прикрикнул. — Знать ты должен, когда шутить и над чем. А в серьезные дела и не думай соваться! — Посадил Ермолая-да-Тимофея в корзину и тихонько оттолкнул ее от берега.

Как ни в чем ни бывало хлопнул шут в ладоши и отдал сам себе команду:

— Поднять паруса! Отдать якорь!

— Глядите, ребята! — рассмеялся Петр. — Здесь только в корзине и плавать. Не шелохнется, не плещется озеро Плещеево. А как без настоящей волны корабли проверить? Неминуемо наш путь к морю лежит! Собирайтесь, товарищи мои, в долгую дорогу. И ты, шут, с нами!

Тот сразу отозвался из полузатопленной уже корзины:

— Эх, государь-батюшко, зря ты на меня разгневался! Это ведь Тимофей глупости говорил, с Ермолаем не советовался. А как вместе подумали, так и решили — пора, давно пора в дорогу!

— Какие молодцы! — воскликнул Петр. — Значит, все заодно, все в путь готовы!

Собралась большая компания. Учитель старый Никита Зотов, думный дворянин Федор Иванович Чемоданов, шут Ермолай-да-Тимофей и, конечно, многие товарищи Петра по делу корабельному. Среди них Якимка Воронин со специальной трубою для подачи всяких сигналов. А еще певчие были, чтобы в дороге не заскучать.

Чуть солнце встало, двинулись в путь. На каретах, телегах, бричках.

Дорога была торная — хорошо укатанная. Много по ней обозов торговых проходило. От самой Москвы до Архангельска-города — через Ярославль и Вологду.

«Дорога-то торная, а путь, и правда, далек, неизвестен», — думал Петр, глядя вперед.

Кони резво бегут, а на душе весело и тревожно — что там поджидает? Места незнакомые, люди новые, леса глухие, реки быстрые, море Белое…

— Почему оно Белым прозвано? — спросил Петр у Никиты Зотова.

— Всех цветов, государь, моря есть — и Черное, и Синее, и Желтое, и Красное. По всему видно, что должно быть и Белое…

— На все ты, мастер, ответ имеешь, — улыбнулся Петр. — Да только ответы твои, как бревна в реке, — половину видно, о другой догадывайся.