Когда Эдем вышел в тот вечер из лифта в подземный гараж, он уже совершенно не был похож на того небритого парня, каким несколькими часами раньше вошел в квартиру.

Теперь это был респектабельный горожанин.

На нем хорошо сидел коричневый костюм из первоклассной ткани с мягкой цветовой прожилкой; пастельно-голубая рубашка и галстук ручной окраски создавали гармоничный ансамбль. Брюки были подтянуты тонким ремнем из черной кожи, а на пряжке красовалась монограмма «Э.Н.». Густые мягкие волосы, слегка блестевшие от бриолина, короткими прядями были откинуты назад, со лба, а длинными, в стиле фараонов, спускались на шею. Волна фараоновской прически ниспадала на приподнятый воротничок его плаща, отвороты воротничка были вывернуты вперед в соответствии с последней модой. Черные, тщательно начищенные ботинки из мягкой кожи, без шнуровки, завершали эту приятную безупречность.

Он пересек общий гараж, подошел к месту стоянки личных автомобилей и включил свет. Вид его машины после длительной служебной командировки всегда вызывал в нем особое удовлетворение. Он называл их «Эмма» и «Стид», по именам своих любимых персонажей из телевизионного сериала «Мстители».

«Эмма» была красной спортивной машиной «Мерседес-Галуинг 300 SLC» 1955 года выпуска с белой внутренней облицовкой. Развивая скорость в сто пятьдесят пять миль в час, она, вероятно, была самой превосходной спортивной машиной, которая тогда производилась в стране. Эдем любил ее очертания, вызывавшие почти сексуальные эмоции, ощущение скорости даже на стоянке. Эта женственность «галуинга» всегда притягивала его.

«Стид», более мужественная машина марки «Феррари Ф-40» 1990 года выпуска, развивала скорость до двухсот миль в час. Как в свое время «мерседес», сейчас это была лучшая гоночная машина с кузовом, приспособленным для асфальтированных дорог.

«Эмма» и «Стид» были детьми Эдема. Их да еще квартиру наверху он считал своими подлинными ценностями.

Он решил взять «феррари».

Каковы бы ни были отданные ему приказы, Эдем Нихолсон хотел, чтобы люди знали о его возвращении.

Ла-Джолла Южная Калифорния

На расстоянии почти в семь тысяч миль от Лондона ранним калифорнийским утром Билли Вуд выглянула из своего дома в Ла-Джолле в накатывающийся седой волной океанский туман. За ее спиной по всей большой жилой комнате были развещаны рождественские украшения; елочные огни постоянно то вспыхивали, то гасли.

Стояла душная ночь, кондиционер непрерывно гудел, не справляясь с жарой. Но не температура мешала ей уснуть, а беспокойные мысли о ее бывшем муже Питере. Они прожили вместе почти семнадцать лет, теперь в разводе, потому что он бездумно устремился вдогонку за миражами своей ушедшей молодости. Возможно, и сейчас вертится вокруг какой-нибудь бимбо после очередной интрижки в диско-клубе.

Билли сорок один год, четыре года они в разлуке, а ей все недостает мужа. Она ненавидела безудержное стремление Питера к женщинам, выбрасывание им денег на последнюю подвернувшуюся пустышку, она презирала его борьбу с собственным возрастом. Но при всем этом ей не хватало его компании, его юмора, его способности вытащить ее из депрессии.

В темноте комнаты слышалось сонное шевеление Гейри, ее последнего сожителя. Гейри в свои двадцать с лишним лет был здоровяком, без сомнения, волнующим любовником, которого хотело бы иметь большинство женщин ее возраста. Он так отличался от Питера с его нулевой силой воли, склонностью к расточительству, с его мягкой обвисшей кожей — следствием безуспешных попыток сбросить лишний вес.

Почему же Билли по-прежнему недоставало его?

«Ты ублюдок, Питер. Я заслуживаю лучшей доли».

Пора готовиться к работе. Вот еще одно разочарование жизни. Дочь преуспевающего доктора в Лонг-Биче, Калифорния, она напряженно работала все давно прошедшие студенческие годы и закончила Беркли с ученой степенью в области права, которая внушала благоговейный страх самым рассудительным и прагматичным нанимателям. Любая юридическая фирма или крупная корпорация без малейших колебаний предоставили бы ей работу. Если к этому добавить ее беглое владение французским, немецким и испанским языками, то можно было считать, что Билли предназначалась жизнь, полная достижений и наград.

Но мы предполагаем, а Бог располагает.

Воспитанная в атмосфере шестидесятых годов, убежденная сторонница хиппи, Билли тем не менее поддалась искушению ЦРУ, которое тайно, через университетского руководителя, завербовало ее в свою агентурную структуру. При своих исключительных знаниях права и иностранных языков она оказалась идеальным кандидатом для этой организации.

ЦРУ, занимаясь прежде всего сбором информации об иностранных государствах и координируя деятельность всех разведывательных служб страны в целях проведения секретных операций за границей, вербует многих своих сотрудников в различных университетских городках Америки. Если ФБР, ответственное за национальную безопасность, работает методами полиции и открыто подбирает себе служащих, то ЦРУ действует только неявным и даже тайным образом.

Именно так и была завербована Билли Натсфорд, как она именовалась со своей свадьбы. Она еще училась в Беркли, когда ее проверили в ЦРУ и приняли на работу. Билли была зачислена в отдел сбора и распространения информации и осталась на западном побережье, сохраняя и умножая связи в студенческом братстве колледжей и университетов — питательной почве для различных бунтарей и агитаторов. При этом каждый день она ходила на работу в «Мейфейр кэб энд тэкси компани» и даже стала помощницей вице-президента по планированию. Сеть такси, которая раскинулась по всей Южной Калифорнии, открывала превосходные возможности для сбора информации, поскольку некоторые водители сами являлись агентами ЦРУ. Вскоре ее отдел, руководимый непосредственно исполнительным директором Центрального разведывательного управления, был преобразован в Управление внутренней администрации, планирования и обслуживания. Билли в одночасье оказалась, так сказать, нижней веточкой раскидистого дерева, доставленного под контроль заместителя директора ЦРУ по административным делам. Ее послали на компьютерные курсы; в ЦРУ разрабатывались целевые программы сбора и распространения информации, и огромная база данных предназначалась не для помощи ей в принятии решений, а для того, чтобы решать за нее. Она начала сожалеть о своем сотрудничестве с ЦРУ. Ее расстраивало постоянное вмешательство в рабочий процесс случайных людей, как она считала — молодых выскочек. После некоторого колебания она решила, что нужно терпеть и двигаться по выбранному пути в самые верхние сферы.

Неожиданная любовь нарушила ее амбициозные планы.

Она вышла замуж за Питера Вуда, сына преуспевающего владельца похоронного бюро в Сан-Диего. Билли была младше своего избранника на пять лет. Ей нравился житейский комфорт и тот уровень социального общения, который предложил ей муж. Для многих это было нечто недосягаемое, предмет зависти. Но она решила не бросать работу, сохранять свою независимость и индивидуальность, пока у нее не будет детей.

Увы, дети так и не появились. Причина была в Питере, это показали медицинские исследования. Родители Билли умерли, а через двенадцать лет был расторгнут ее брак. В этом не было чьей-то вины, брак наскучил им обоим. Питер стал волочиться за молодыми женщинами, вести жизнь стареющего плейбоя, она же отдалась работе, карьере, которая так и не получилась. Сквозь время, сквозь жизнь она шла со склоненной головой, по-прежнему собирая и распространяя информацию о ребятках в колледжах.

В прошлом осталось светлое будущее, которое вроде бы ей обещалось. Билли Вуд в реальности просто была хорошо оплачиваемым клерком в компании таксистов. И еще рядовым сотрудником той широко раскинутой по миру сети, которая работала на безликую бюрократию Лэнгли.

Ей вдруг вспомнился лежащий на столе меморандум, который на днях поступил из Лэнгли. Просят подготовить доклад по своей секции. На самом деле хотят, чтобы она оправдала свое существование. Знакомый мотив. В поисках сокращения расходов решили закрыть секцию.