"Хрустальный дворец". Гравюра
Памятник принцу Альберту связан с целой группой зданий мемориального характера, расположенных поблизости, в районе Южный Кенсингтон. Они как бы представляют отдельную страницу в истории Лондона второй половины XIX века, которая начинается открытием в 1851 году на территории Гайд–парка Первой всемирной выставки. В её организации большую роль сыграло Общество искусств, учреждённое ещё в 1754 году с целью поощрения искусств, ремёсел и торговли. Главной достопримечательностью выставки оказалось само выставочное помещение — знаменитый «Хрустальный дворец», получивший известность далеко за пределами Англии. Он представлял собой огромную, расположенную террасами трёхнефную постройку с центральным трансептом, состоявшую из ажурного железного каркаса, заполненного стеклом. Дворец очень напоминал оранжерею, тем более что внутри него оставались расти два больших вяза, рубить которые было запрещено парламентом. Это сходство не удивительно, так как строителем «Хрустального дворца» был садовник Джозеф Пэкстон. Его опыт создания огромных оранжерей для заморских пальм подсказал простое и оригинальное решение. Была создана конструкция, состоявшая из однотипных, заранее заготовленных частей. Их применение давало возможность осуществить строительство в кратчайшие сроки. Здание, занимавшее около 70 ООО квадратных метров площади, начали собирать всего лишь за девять месяцев до открытия. Современники считали «Хрустальный дворец» чудом инженерного искусства. Позднее Корбюзье писал: «Я не мог оторвать глаз от этой торжествующей гармонии». К сожалению, этот «хрустальный предвестник» современных конструкций не сохранился до наших дней. После Всемирной выставки его демонтировали, потом с некоторыми изменениями вновь собрали в Сайденхемском парке, в южном Лондоне. Здесь его постигла печальная участь: он сгорел в ноябре 1936 года. Но составить представление о ранних английских сооружениях из стекла и металла можно, посмотрев существующие по сей день лондонские вокзалы, такие, как Кингз–кросс (архитектор Кьюбитт, 1851–1852) или Пэддингтон (архитектор Дигби Уайат, 1852 — 1854). Нынче их архитектурные формы покажутся бесконечно старомодными, но в своё время они вносили свежую струю в архитектуру Англии, и в частности — Лондона, и представляли разительный контраст стилизаторским тенденциям официальной английской архитектуры второй половины XIX столетия.
После окончания Первой всемирной выставки по инициативе Общества искусств на средства, полученные от выставки, парламентом был куплен земельный участок, к югу от Кенсингтон–гарденз, с тем, чтобы создать на нём комплекс музеев и учреждений для пропаганды достижений в области прикладных искусств.
В этом решении сказалось стремление к возрождению художественных ремёсел, желание способствовать развитию всех видов прикладного искусства. Таким образом, в 1857 году возник Южно–Кенсингтонский музей, известный с конца XIX века как Музей Виктории и Альберта — крупнейшее в Англии хранилище памятников прикладного искусства разных времён и народов.
По соседству с Музеем Виктории и Альберта находится политехнический музей — Музей науки, отпочковавшийся от Южно-Кенсингтонского музея в начале XX столетия. В этом же квартале расположен огромный музей естественной истории, являющийся филиалом Британского музея, выстроенный в 1873 — 1880 годах. Поблизости находятся Геологический музей и Промышленно–коммерческий, выросший на базе Имперского института (1887 — 1893), теперь называющегося Институтом содружества наций.
Рядом с музеями возникли и учебные заведения. В 1883 году начало строиться здание Королевского музыкального колледжа — Лондонской консерватории, а в 1900 году в центральном корпусе тогдашнего Имперского института временно разместился Лондонский университет.
Концертный зал Альберт-холл
На северной оконечности квартала, через дорогу от памятника принцу Альберту, был выстроен в 1867— 1871 годах по проекту Фоука знаменитый Альберт–холл, крупнейший лондонский зал, рассчитанный более чем на восемь тысяч слушателей и предназначенный для различных конференций и концертов. Это круглое кирпичное здание — своего рода «колизей» — под куполом из стекла и металла. Все наружные украшения сведены к терракотовому фризу с аллегориями наук и искусств. Своей широкой известностью зал во многом обязан тому, что уже давно стал местом ежегодных общедоступных симфонических концертов, инициатором которых был известный английский дирижёр Генри Вуд.
В архитектурном отношении всю эту группу зданий, весьма разнообразных по своему внешнему виду, объединяет лишь печать эпохи, их создавшей: характерное для викторианской Англии комбинирование и стилизация форм, унаследованных от прошлых столетий, стремление к торжественной парадности. Единого архитектурного ансамбля они не составляют, однако как музейный и научный комплекс они представляют большой интерес.
Вест–энд не есть нечто единое. Если посмотреть на карту Лондона, то можно увидеть, как сетка широких магистралей, проложенных или расширенных в XIX — начале XX века, разграничивает его кварталы. Разграничивает не только на карте, но и в действительности. Различные части Вест–энда имеют своё специфическое лицо. Главные улицы — «реки» и «прибрежные полосы» домов живут своей особой, бурной и напряжённой жизнью, по своему ритму совсем не похожей на ту, что течёт в глубине кварталов. Вдоль улиц Оксфорд–стрит, Риджент–стрит, Пикадилли, Нью–Бонд–стрит и других протянулись километры сверкающих колоссальных витрин самых дорогих и роскошных магазинов Лондона. Это крупнейший торговый центр всей страны, главная резиденция богатейших торговых фирм, дочерние предприятия которых можно встретить чуть ли не в каждом городе Англии. Поблизости от парков издавна располагалось особенно много аристократических особняков. В последнее время некоторые из них были перестроены в роскошные гостиницы для миллионеров, иные сдаются внаём по фантастическим ценам. Квартал Сохо, где в конце XVII века начали селиться богатые эмигранты, до сих пор сохранил экзотический колорит иностранного квартала, но давно уже перестал быть районом богатых. Квартал Блумсбери, строго говоря, уже не относящийся к собственно Вест–энду, но отделённый от него лишь улицей Оксфорд–стрит, всегда отличался спокойствием и тишиной и не случайно стал одним из научных центров Лондона. Полной противоположностью Блумсбери является треугольник между Трафальгарской площадью, Пикадилли–серкус и Лейстер–сквер, находящийся в самом сердце Вест–энда. Нынче это почти нежилой, невероятно шумный центр зрелищных предприятий. А совсем неподалёку от ослепительных, ошеломляющих богатством витрин, кварталов, в которых расположены особняки и правительственные здания, поблизости от стен Вестминстерского аббатства и аллей Гайд–парка, сразу же за парадным фасадом лондонского Вест–энда, в глубине его кварталов находится немало домов, где ютится беднота, лишённая элементарных условий человеческого существования. Трущобные кварталы вклинивались в сверкающий Вест–энд и, в сущности, становились органической его частью.
Так и живут все эти разные улицы и кварталы своим собственным укладом и ритмом — живут рядом, но необычайно контрастно и несхоже их бытие. Поистине, Вест–энд — это явление весьма сложное, и его социальный разрез может дать необыкновенно интересный материал тому, кто захочет познакомиться с Лондоном несколько глубже и серьёзнее, а не только по многочисленным справочникам туристских контор.
На улицах Вест-энда
Архитектурная судьба каждого из кварталов Вест–энда сложилась по–разному. Перестройки начала XX века сильно изменили облик этой части города, особенно его главных улиц. Отели и магазины безжалостно вытеснили не только отдельные особняки, но и целые архитектурные ансамбли, выстроенные выдающимися английскими архитекторами XVIII и XIX веков и в своё время служившие украшением города.